— Это вам не голышки, даже не босявки, это — Истинные, — сквозь зубы проговорил Спрут. — Высокородные загорские ведьмы — во всей красе и без всяких покровов!.. До сих пор мы только слышали об этой потаенной ереси, а вот теперь загорцы сами демонстрируют ее нам — с чего бы, а?
Эрик молча пожал плечами.
— По-вашему, это пустяк, обычное развлечение? — добавил рыцарь. — Но ведь сейчас, у всех на виду, нарушаются сразу два древних огрских запрета: на одиночное общение с Духами — посредством ведьминых чар…
— Нарушение субординации, да? — хмыкнул Тигр.
— … и на обнаженность, — невозмутимо закончил Спрут. — Вас это не тревожит?
— Уж очень вы строги, любезный изгой, — возразил Эрик. — С загорцев все-таки иной спрос.
— А как насчет запретов?
— Во-первых, ворожат-то они все же компанией, — подражая методичному Горну, ответил юноша. — Во-вторых, как мне кажется, один запрет прямо вытекает из другого, ибо нагота способствует чародейству. А в-третьих, от Ю не убудет, если кто-то прорвется к Духам и в обход ее.
— Вы настолько в ней уверены?
— Я в нее верю, — с улыбкой поправил Эрик. — А потому меня не пугают ереси, хотя бы в них ударились все, — Ю не станет от этого менее Божественной. Нетерпимость — признак неверия либо притворства.
— Говорят, лучшие святоши получаются из бывших грешников, — ухмыльнулся Спрут. — Не согласны?
— Это оттого, что они пришли к богине по собственной воле, перепробовав остальное, — объяснил Тигр рассеянно. — Вы ничего не чувствуете?
— В смысле?
— По-моему, за нами следят.
Он огляделся. Вокруг все исправно пожирали глазами лакомое ведьминое кольцо, забыв о прочем угощении, — да и сами танцорки все больше входили в раж, ускоряясь с ритмом, извиваясь и кружась так, что их роскошные волосяные завесы постепенно взвихрялись и путались, а запретная, Истинная нагота проступала все отчетливей. Юным загоркам было чем прельстить здешних зрителей, и они подавали себя с горделивой, даже надменной откровенностью, ничего не скрывая, но и не обещая ничего, — и это тоже оказалось внове для снежных огров.
Похоже, никому здесь не было до Эрика дела, однако гнетущее чувство не проходило. К тому же и прилипчивый ритм начинал действовать на нервы.
— Вообще я бы не удивился, — проворчал Спрут, озираясь с обычной непринужденностью. — Эти труполюбы мне с самого начала не по нутру — может, потому, что смахивают на некоторых моих родичей. И если б я не был так падок на зрелища…
— А не хотите им слегка досадить?
Рыцарь с готовностью хохотнул.
— То-то мне показалось, будто вы здесь неспроста, — ответил он. — Ну конечно хочу!.. Только как?
— Фасад загорцы нам показали, теперь не худо было бы взглянуть на изнанку.
— А вы знаете способ?
— Об этом и речь. — Быстрым взмахом Эрик начертал в воздухе знак внимания и осторожности, вряд ли понятный загорцам, и продолжал, заговорщицки понизив голос: — Мне надо исчезнуть.
— Что? — удивился Спрут, едва заметно кивнув. — Как?
— Провалиться я не смогу — стало быть, придется вознестись.
— Но зачем?
— Вентиляционные каналы, — пояснил Эрик, направляя большой палец в сторону соседнего бассейна. — По ним я смогу попасть куда угодно.
Спрут опять слегка кивнул, а вслух спросил:
— Потребуется небольшой переполох, верно?
Протянув руку через стол, Эрик отсыпал в его ладонь с полдюжины шариков-«вспышек», ослепительно взрывавшихся от легкого удара, но в остальном безобидных, и шепнул:
— Готовьтесь.
— Еще один пустяк, незнакомец, — так же тихо откликнулся Спрут, придержав его пальцы своими.
— Слушаю.
— Вы ведь Тигр, я не ошибся?
— И?
— Если я хоть чем-нибудь могу искупить вину своего рода перед вашим, располагайте мной, — очень серьезно сказал рыцарь. — Мое имя Гир, когда-то я ходил у Спрутов в наследниках.
— Я — Эрик, сын Главы, — учтиво представился Тигр. — Буду иметь в виду, дружище Гир.
Улыбнувшись, Спрут отпустил его руку и кивнул, сигнализируя готовность. Сейчас же Эрик скрытным, кистевым взмахом подбросил над столом «вспышки». Успел увидеть, как поспешно зажмурился предусмотрительный Гир, тотчас смежил веки сам, а мигом позже метнулся к бассейну, неслышно погрузившись в багровую воду. Над поверхностью полыхнуло снова — это взметнул свою порцию шариков симпатяга-сосед, самый странный из Спрутов, — и Эрик не медля устремился в глубину, к основанию кошмарной скульптуры. Следуя подсказкам Олта, обследовал его вокруг, стараясь не замечать беснующихся вблизи лица рыбешек, — пока не наткнулся на подходящую рукоять. Тут же повернул ее, надавил на плиту плечом и вместе с изрядным количеством воды оказался внутри пьедестала.
Впрочем, вода сразу стекла в угловое отверстие, через кровяной фонтан, видимо, вернувшись в бассейн, а Эрик, распахнув под собой новый люк, по винтовой лестнице стал настороженно спускаться в темноту, теперь полагаясь больше на слух. Упершись в невидимый пол, немного подождал, пока с него стекут остатки мерзостной влаги, и ощупью направился вдоль стены, истово надеясь, что ни Олт, ни он сам ничего не напутали в здешних ухищрениях.
Наконец уткнувшись в тупик, Эрик пошарил ладонью по стене, нащупал допотопный глазок, слегка раздвинул шторки. И чуть не подпрыгнул, услышав знакомый голос:
«— А вы знаете способ?
Господи, откуда здесь Гир?..
— Об этом и речь, — откликнулся другой голос, похожий на мурлыканье гигантской кошки. — Мне надо исчезнуть.
— Что? — удивленно спросил Спрут. — Как?
— Провалиться я не смогу — стало быть, придется вознестись.»
Эрик тихонько фыркнул: себя не узнать — это ж надо!.. И кого здесь заинтересовала эта запись?
— Девятке от Седьмого — срочно, — внезапно заговорил новый голос, на этот раз отчетливо чужой, к тому же на загорском диалекте. — Обыскать — купол, вентиляцию, подсобки. Рекомендую подпустить в каналы газ.
Удовлетворенно ухмыляясь, Эрик приник к глазку, увидев за ним роскошную пультовую — с панелями под потолок, со многими экранами и широкой, точно кушетка, клавишной доской вокруг удобного кресла-вертушки. Занимал его худощавый гигант с мертвенным красивым лицом, от кончиков пальцев до подбородка затянутый в отличную либерийскую кольчугу, впрочем устаревшего образца, и увенчанный знакомым лоскутным скальпом, подтверждавшим его статус царевича. Конечно, он оказался точной копией наследника Кэя. «Седьмой, — задумчиво повторил Тигр. — Это и есть его порядковый номер в цепочке здешних двойников? Занятно…»
Царский отпрыск, опережавший на родовой лестнице лишь треть своих разноутробных братьев, снова защелкал стальными когтями по бесчисленным клавишам, рыская холодным взглядом по экранам. Странностью ухваток он напоминал исполинское насекомое или, точнее, стилизованный под него совершенный аппарат, запрограммированный на выполнение сложнейших обязанностей страж-оператора.
