– Вот это, братик, называется рефлексиями, – пояснил Дан, сочувственно усмехаясь. – И настоящему – Истинному! – огру они ни к чему, лишь мешают жить. Наверное, это наше семейное проклятие. Отец тоже любил рассуждать на отвлеченные темы – этакий моралист, психолог-самоучка, философ доморощенный. Но я тогда не прислушивался, хватало иных проблем. Помнишь бедолагу Кэнга, приблудного сироту?
– Еще бы!
– А, ну да… Так вот, чем-то я на него походил, – наверное, отсутствием таланта. А не владея даром сам, я, как и Кэнг не признавал его в других. Правда, я оказался сильней и и стал возводить в культ свою заурядность, тем более не стал предавать. Хотя тут сравнивать сложно, – прибавил Дан. – Мне-то пришлось бы предавать родичей!..
– Мы с тобой, брат, неплохо дополняем друг друга, – заметил Эри. – У меня есть дар, но чего-то недостает – то ли опыта, то ли знаний, то ли ума. Или всего вместе. Зато восторженности в избытке, как и щенячьей доверчивости. Меня постоянно заносит, и с тормозами проблема. А ты – скептик до мозга костей, самому себе веришь через раз. Уж глупцом тебя никто не назовет, и знаешь ты слишком много для Истинного. Беда в том, что каждый из нас унаследовал половину Кира. Вот если нас сложить, тогда, может, и образуется Тиф, который сможет уломать старого Льва. Твоя логика, эрудиция плюс мои озарения… Как, по-твоему, наш отец сумел бы убедить Тора?
– Может, тебе надо подрасти? – с улыбкой предположил Дан. – Для своих лет ты вовсе не глуп. А знания – дело наживное.
– И сколько еще предлагаешь ждать? Пока от Империи останутся дымящиеся развалины?
– А что нам до Империи, брат? Она давно труп – так, трепыхается по инерции. Помнишь прогнившее насквозь, медленно издыхающее чудище, что вломилось в Дворцовую молельню, – Ита живописала его в деталях. По-моему, недурная модель!
– Бог с ней, с Империей, – сказал Эри. – Но разве тебе не жаль людей? Ведь столькие лишатся жизней, а еще больше – тел.
– В этом наша беда, – хмыкнул Дан, – Жалостливые. С этим надо что-то делать, а?
– Хорошо, – кивнул юноша, – тогда довод для эгоиста. Если в Империи возобладают наши враги, думаешь, они оставят Второй Материк в покое? Ты же знаешь: этих зверей нельзя насытить. Рано или поздно, но они заявятся и сюда.
– Скорее рано, – согласился Дан задумчиво. – Годика через два-три, как только осядет пыль на вашем пепелище.
– И что тогда станет с тобой, с ненаглядным твоим Гером. с дорогими тебе диланами? По-твоему, вас снова защитит Лес, как при первом вторжении? А если теперь огров поведет Рэй, постигший здешний мир как никто?
– Да, картинка не радует, – вздохнул старший Тигр. – Уж убеждать ты умеешь – зря прибеднялся. Мне даже и возразить нечего.
– Потому что ты играешь в поддавки, – проворчал младший. – Думаешь, не вижу? Все это ты и сам знаешь прекрасно, а сверх – еще многое, о чем я понятия не имею. Испытываешь меня, да?
– Не без того, братик, не без того.
– А раньше вот так же пытал Иту? Бедная Спрутесса – теперь ясно, почему она сбежала отсюда с такой охотой! возвращаться, по-моему, не спешит.
Выпад был недурен – Дан усмехнулся с одобрением.
– Мы пользовались друг другом – думаешь, я не знал? сказал он. – Каждый получал, чего ему не хватало, – натуральный обмен и, полагаю, честный. Конечно, поспевать за Итой было непросто, но я старался. Даже не подозревал вначале, что смогу продвинуться настолько далеко!
– И что, у нее хватало на тебя терпения?
– Иногда мне чудилось, будто Ита принимает меня за инвалида. Теперь понимаю, с кем она сравнивала.
– Не завидуешь? – снова насторожился гость.
– Что ты, брат!.. Не завидовал же я отцу, нашим богатырям? Я до сих пор не решил, дар это или проклятие. Между прочим, походи я тогда на них, вряд ли бы отделался так легко, невзирая на молодость. К счастью, меня сочли неопасным. А где теперь лучшие из Тигров? Даже Ю вряд ли знает.
– Она не знает, – подтвердил Эри. – Хранители укрыли это даже от нее.
Уколов юношу острым взглядом, Дан осклабился:
– Ну как же, ты ведь и сам почти бог!
– Беда в том, – со вздохом ответил Эри, – что боги оказались куда ближе к людям, нежели принято считать. Во всяком случае, это касается меня.
Непонятно как (может, по созвучию), но Дан ощутил боль – давнюю, острую, не проходящую. И ту же тоску после которой хотелось выть. Или как раз тоска произвела этот мираж? Черт, запутаешься тут!..
Бесшумно поднявшись, Эри переместился к окну и завороженно застыл, любуясь дождем, уже которую минуту продолжавшего низвергаться водопадом. Экий он все же впечатлительный!.. Впрочем, такого зрелища не сыскать в Империи. Жаль, за струями не разглядишь Лесную крышу, разглаженную сейчас до блеска, и бурные ручьи, стекающие по лиственным руслам в деревья-резервуары, точно в полноводные озера.
Хотя кто этих магов знает: а вдруг Эри видит все? Ведь он смотрит не только глазами.
– Кажется, я придумал способ дотянуться до Рэя, – сообщил Дан его спине. – Причем это вполне стыкуется с вашей методикой – так сказать, творческая доработка.
– По-твоему, сейчас стоит отвлекаться на Рэя? – спросил Эри, слегка повернув голову. – То есть потом-то он, конечно, станет опасным, если Империя войдет в силу.
– Плохо, что ты не знал его, – хмыкнул старший брат. – С другой стороны, лучше и дальше не знать. В своем роде это уникум. Уж насколько я эгоист, но до Рэя мне, как до абсолюта. Идеальная изоляция от среды – в том, что касается эмоций. Зато информация втекает без помех, зашоренности в помине нет. И сам сбалансирован на диво, а каждый блок сознания настраивается с легкостью, причем в полном диапазоне. Ей-богу, даже завидно! И если такое чудо вплывет в ваш раздрай и начнет все переиначивать на свой лад… Мало не покажется.
– Понятно, – молвил Эри. – И что за способ?
– Как видно, даже эта совершенная машина нуждается в корректировке. И он таки наследил тут, дал волю слабости.
– Представляю! – сказал младший не без опаски, словно бы не желал знать подробностей. Однако отвернулся от дождя на прежнее место, глядя с ожиданием.
– Понимаешь, у некоторых любовь принимает странные Формы. То есть они тоже привязываются, впускают за свои Щитные рубежи, но вот объектам это обычно не в радость. А иногда те огорчаются настолько, что даже умирают.
– Как в тот раз, да? – в упор спросил Эри, темнея лицом. Он что, замучил ее?
Вот теперь малыш определился в своем отношении к Рэю – разом и навеки. Из-за такой ерунды, надо же! – вздохнул Дан. Не-ет, с нашей чувствительностью надо что-то делать. Я и сам тогда расстроился до слез. Правда, я-то девочку неплохо знал.
– А ведь говорил, что научился прощать, – напомнил он.
– Только не такое, – отказался Эри. – Вот это уже – за гранью.
