Прошло несколько минут. Из дома не последовало никакой реакции. Сергей Михайлович нажал еще раз.
— Что вам угодно? — послышался из динамика мужской голос.
— Добрый день! Мы представляем международный проект по изучению исторического наследия императрицы Елизаветы Петровны, — нашлась Анна. — У нас тут иностранные гости, — в этот момент она подмигнула Трубецкому, — и нам бы хотелось посетить бывшее имение ее духовника Федора Дубянского. Вы не могли бы быть так любезны и впустить нас?
Прошло еще несколько минут, и калитка отворилась. На пороге стоял мужчина средних лет, в строгом черном костюме, белой рубашке и белых перчатках. Его внешний вид резко контрастировал с традиционными представлениями о вкусах обитателей дачного поселка, пусть и элитного.
— Эта территория — частная собственность, и посетители не приветствуются, особенно прибывшие без приглашения, — сухо произнес он.
— Но это ведь еще и исторический памятник. А мы — историки, из Санкт-Петербургского университета. Позвольте нам пройти, пожалуйста, — снова попросила Аня.
— Ничем не могу помочь, — последовал ответ. — Все исторические памятники тут смыло наводнением еще сто лет тому назад.
Калитка уже почти захлопнулась, когда Анна, сама не зная почему, достала из сумочки медальон и, подняв его на вытянутой руке так, чтобы его хорошо было видно, громко спросила:
— Не подскажете ли вы в таком случае, может, эта вещица знакома нынешним хозяевам особняка?
Медальон оказал магическое действие.
— Мне знаком этот символ, — слегка неуверенно произнес человек в перчатках, — но я… я — всего лишь слуга, хозяев сейчас нет… Впрочем, я думаю, что вы можете осмотреть историческую часть дома, если хотите.
Анна кивнула. Тогда он жестом пригласил их войти. Трубецкой, Бестужев и Анна прошли внутрь и по выложенной узорной плиткой дорожке направились к дому.
— Замечательно, что вы догадались захватить медальон с собой, — шепнул Анне по дороге Трубецкой.
— А я с ним в последнее время и не расстаюсь, — так же шепотом ответила Шувалова.
Слуга проводил их в дом и предложил осмотреть гостиную и каминный зал. Он был невозмутим и, казалось, совершенно равнодушен к гостям, хотя на самом деле не спускал с них глаз.
Довольно запущенный снаружи дом внутри был просто великолепен. Несколько открытых для гостей комнат были уставлены старинной резной мебелью, стены украшены картинами и портретами в дорогих рамах, на каминных полках и в стеклянных шкафах теснились коллекции статуэток и изысканной посуды. Внимание Сергея Михайловича привлек висящий на стене в рамке и под стеклом плакат под названием «Сто лет Великой английской ложи в России». «Точно, — подумал он, — без масонов тут не обошлось». Трубецкой начал читать и вдруг замер. «Вот это номер!» — мелькнула мысль. Среди восхваляющих ложу панегириков и списка ее выдающихся членов упоминание одного имени было как нельзя кстати. «Третьим Великим магистром ложи, — гласила надпись, — был Ф. М. Дубянский, который немало сделал для ее становления в России». Он жестом подозвал Анну, чтобы показать эту надпись.
— Любезный, — прочитав плакат, невинным голосом поинтересовалась Анна у слуги, — а не скажете ли вы нам, про какую такую ложу тут говорится?
— Не могу знать, — ответил слуга с безучастным видом.
— Допустим. А как насчет того странного символа, который изображен у вас там, на калитке? — подключился к разговору Трубецкой.
— Я не очень-то в этом разбираюсь, — ответил слуга, — но я помню, как хозяин говорил, что это знак какого-то тайного общества. Когда-то, лет сто или двести тому назад, на этом месте была огромная усадьба, в том числе и здание, в котором проходили их встречи. Больше я ничего не знаю.
— Спасибо, — поблагодарила его Анна и, многозначительно переглянувшись с Трубецким, добавила: — Мы тут еще посмотрим, ладно?
С этими словами она подошла к Бестужеву, который стоял возле большого стеклянного шкафа и внимательно что-то разглядывал.
— Смотрите, какая чудная работа, — сказал Артур и приоткрыл дверцу. Бестужев имел в виду большую, изумительной работы продолговатую шкатулку из черного дерева, украшенную по краям узорным железом. Шкатулка занимала всю нижнюю полку. Трубецкой присоединился к ним, попробовав придвинуть шкатулку поближе и приоткрыть.
— Тяжелая штука, — констатировал он. — И крышка закрыта…
— А это что такое? — вдруг вполголоса спросила Анна, указывая на то место, где у шкатулки, по идее, должен был быть замок. На самом деле вместо замка была плоская прорезь между выступающей пластиной с выпуклым рисунком и собственно шкатулкой. Так вот, изображение на пластине в точности повторяло рисунок на медальоне, который лежал в ее сумочке!
Сергея Михайловича вдруг осенило.
— Дайте-ка сюда медальон, — сказал Трубецкой. Он взял его у Анны и осторожно вложил в прорезь между пластиной и шкатулкой так, чтобы рисунки совпали, затем нажал на пластину… Она сдвинулась внутрь, замок щелкнул, и шкатулка чуть-чуть приоткрылась.
— Открывай, не томи, — тихо произнес стоящий рядом с ним Бестужев.
Трубецкой приподнял крышку. В шкатулке лежал удивительной формы короткий металлический жезл, в сечении которого угадывался крест. На каждой из четырех граней жезла имелись хитрым образом расположенные зарубки, а на его рукоятке была выгравирована какая-то надпись на латыни. Сергей Михайлович уже хотел было достать жезл, чтобы рассмотреть его получше, но тут Анна зашептала:
— Сергей Михайлович, неудобно, мы же в некотором роде в гостях…
— Но я ведь только взглянуть, это просто непостижимое совпадение — у нас бог знает каким способом оказывается медальон, который, как выясняется, служит ключом к этой шкатулке, в свою очередь случайно обнаруженной нами на какой-то даче… — шепотом же ответил Трубецкой и взял жезл в руки. Он был так увлечен находкой, что невольно вздрогнул, когда сзади вдруг последовала команда:
— А вот руками попрошу ничего не трогать!
Они обернулись. Человек в белых перчатках стоял сзади и держал в руке направленный на них пистолет.
— И пожалуйста, не нужно резких движений, — добавил слуга. — Отойдите от шкафа и поднимите руки вверх. Я, конечно, очень вам признателен, что шкатулку наконец удалось открыть. Мы ждали этого дня много лет, с того момента, как медальон был утерян… Но теперь ваша функция закончена.
Он сделал несколько шагов к камину и, не сводя с них глаз, свободной рукой нащупал что-то под каминной плитой. Вдруг часть книжного шкафа рядом с камином отодвинулась в сторону.
— Вы, пожалуйста, аккуратненько так, по одному пройдите сюда. — Он указал пистолетом на открытый проем. — А там хозяин решит, что с вами делать.
Однако Трубецкой и не думал сдаваться. Не выпуская жезла из поднятых рук, он шел третьим и как бы невзначай задел ногой подставку для китайской вазы довольно внушительных размеров, которая стояла между камином и книжным шкафом. Ваза, разумеется, с грохотом упала на пол и раскололась на несколько больших кусков. Доли секунды, пока внимание слуги было приковано к вазе, оказалось достаточно, чтобы Трубецкой кинулся к нему, повалил на пол и выбил из рук пистолет. В борьбе Сергей Михайлович оглушил противника жезлом и крикнул:
