Анна рассказала, что пробыла под домашним арестом у сатанистов двое суток. Они поместили ее в комнату, предназначенную, видимо, для новопосвященных членов секты, поскольку в комнате была небольшая библиотека специфической литературы, причем многие из книг были на английском и немецком языках. Чтобы как-то скоротать время, Анна полистала некоторые из них. Приставленные к ней девушки из охраны приносили еду, но из комнаты не выпускали. Лишь раз ее сопроводили на черную мессу и назад.
А на третий день в дом вдруг ворвались «беркутовцы», уложили всех на пол, начиная с членов секты и кончая прислугой с охраной. Анне тоже поначалу досталось. Но потом она объяснилась с милицией, и они даже подвезли ее домой.
Оказалось, что произошло нечто совершенно немыслимое. В Стокгольме Библию дьявола должны были перевезти из Королевского музея для демонстрации на какой-то местной выставке, всего на один день. Группа членов секты ЛиВея, которая на самом деле имеет корни далеко за границей, организовала нападение на автомобиль, в котором ее транспортировали, чтобы, очевидно, похитить. Однако охрана сработала четко, и всех нападавших довольно быстро и эффективно отловили, после чего бравые воины Тьмы раскололись на первом же допросе и указали место пребывания их магистра. Дальше все было делом техники. Полиция Стокгольма связалась с киевскими коллегами, и в результате штаб-квартира организаторов всей этой криминальной затеи была ликвидирована, а Анна освобождена.
— Знаешь, а ведь я получил от него благодарность, — только и сказал на это Трубецкой.
— От кого? — переспросила Анна. — От ЛиВея?
— Да нет же, от самого князя Тьмы.
И Сергей Михайлович, в свою очередь, рассказал ей о том, что ему удалось обнаружить в Праге, а также о своей странной встрече в полночь на Карловом мосту с незнакомцем, который назвался князем.
— Теперь я думаю, — сказал Трубецкой, — что это был сам сатана, прямо по Новому Завету — князь мира сего, хочешь — смейся надо мной, хочешь — нет. Он такие вещи мне рассказывал, что сомнений быть не может — он тот, кто точно знает, что было первоначально написано на утерянных страницах из Библии дьявола. И много чего другого знает, что происходило в прошлом.
— После пережитого я поостерегусь над тобой смеяться, тут во что хочешь поверишь… Если только это не был очередной артист из их сатанинской шайки, то я вовсе не исключаю, что ты прав. Может быть, именно поэтому он так пренебрежительно и про земных королей отзывался, что он сам — «повелитель земли и огня», которому подчинены земные царства? Во всяком случае, именно так его величают библейские пророки… Но подожди секундочку, у меня к тебе есть другой вопрос. Ты упомянул имена Джона Ди и Эдварда Келли. Я не ослышалась?
— Да, этот князь назвал мне их в качестве «чернокнижников и магов», которые работали при дворе короля Рудольфа. Именно этот монарх перевез Библию дьявола из бенедиктинского монастыря в Прагу.
— Ты знаешь, а я ведь слышала эти имена, когда была у сатанистов. Точнее, читала о них. В комнате, где меня держали, была «Сатанинская библия» Антона ЛаВея — классика сатанизма. Так вот, я полистала ее на досуге. В самом конце, в так называемой «книге Левиафана» содержится его интерпретация каких-то девятнадцати «енохианских ключей» Джона Ди. Я не вчитывалась, но мне кажется, что там упоминается и Эдвард Келли, который получил эти «ключи» как откровение от некоего ангела Уриэля…
— Что? От кого? — переспросил Трубецкой. — Ты не ошиблась? От Уриэля?
— Я не могла спутать, я помню это имя из Библии. Там было сказано, что Джону Ди являлся этот ангел и диктовал какие-то послания на неизвестном языке, который позже расшифровали.
— Невероятно, просто не могу в это поверить… Дело в том, что Уриэль — это ведь не просто имя какого-то ангела. Это особый ангел — земли и огня, гнева и мщения… А еще он называется Князем ангелов. Тебе не кажется, что совпадений многовато? И там, и там — князь, и там и там — земля и огонь…
Найти в Интернете текст «енохианских ключей» из «Сатанинской библии» Шандора ЛаВея было делом пятнадцати минут. Сомнения отпали, когда Сергей Михайлович прочитал первый «ключ». Как утверждалось, в примерном переводе с «енохианского» языка на русский он гласил:
«Я правлю вами, — говорит Бог Земли, — властью, вознесенной с земли до небес, в чьих руках солнце — сверкающий меч, а Луна — пронзающее пламя; ваши одежды находятся средь моих одеяний, власть эта связывает вас воедино, как ладони моих рук, и озаряет ваши деяния светом Преисподней.
Я учредил для вас закон, управляющий святыми, и передал вам жезл своей высочайшей мудрости… Вы возвысили свои голоса и присягнули Ему — тому, кто живет, торжествуя, у кого нет ни начала, ни конца… тому, кто сияет, как пламя, посреди ваших дворцов и правит среди вас, как жизненное равновесие.
Посему же покажись немедленно! Открой тайны своего творения! Будь ко мне благосклонен, ибо я равен тебе, — истинный почитатель высочайшего и несравненного Короля Ада!»
— Смотри, — сказал Сергей Михайлович Анне, — здесь говорится, что это — «воззвание сатаны, излагающее начало законов мирских теологических учений и несокрушимой силы, свойственной тем, кто достаточно смел, чтобы признать земные начала и абсолюты». Теперь я понимаю, почему князь был столь спокоен в отношении восьми утерянных страниц. Он передал свое послание другим способом! Ибо дьявол может перевоплощаться в кого угодно, в том числе и в ангела света. Но в чувстве юмора ему не откажешь — взять и назваться Уриэлем…
Некоторое время спустя догадка Трубецкого получила косвенное подтверждение из совершенно неожиданного источника. Как-то ему на глаза попалась написанная еще в 1888 году статья Е. П. Блаватской «Культ звезд и ангелов в Римско-католической церкви», опубликованная в журнале «Люцифер». И вот что он в ней прочитал.
«В середине VIII века христианской эры хорошо известный архиепископ Адальберт из Магдебурга — знаменитость, каких немного в анналах магии, — предстал перед своими судьями. Он был обвинен и в конце концов осужден Вторым собором в Риме под председательством Папы Захария за то, что он использовал в ходе представлений церемониальной магии имена „семи духов“ — в то время наиболее могущественных в Церкви, — и среди прочих имя УРИЭЛЬ, при помощи которого он достиг успеха в создании величайших из своих феноменов. Как это легко показать, Церковь выступает не против магии как таковой, а против тех магов, которые не соглашаются с ее методами и правилами вызывания духов. Однако, поскольку чудеса, совершенные его высокопреподобием колдуном, были не такого характера, чтобы их можно было классифицировать как „чудеса по милости Божией и во славу Бога“, они были объявлены дьявольскими. Кроме того, архангел Уриэль (lux et ignis, свет и огонь) был скомпрометирован такими проявлениями и его имя должно было быть опозорено. Но, так как такое бесчестие одного из „тронов“ и „посланников Всевышнего“ уменьшило бы число этих еврейских саптариши [семерки риши] до шести и, таким образом, внесло бы путаницу во всю небесную иерархию, прибегли к помощи весьма хитрой и мудрой отговорки. Однако она была не нова и не оказалась достаточно убедительной и эффективной.
