Весь полет до Каира Трубецкой внутренне настраивал себя на встречу с Египтом. Сколь же глубоким было его удивление, если не сказать разочарование, когда вместо полного тайн и загадок города, наполненного мистическими памятниками древности, он вдруг оказался среди шумного и пыльного, одетого в асфальт и бетон десятимиллионного мегаполиса, в котором все машины ездят по той стороне улицы, на которую падает тень, и при этом прекрасно обходятся без светофоров. Впрочем, каким бы ни было первое впечатление, приехав в гостиницу, он не поленился спуститься в лобби, отыскать ларек для туристов, купить и тут же отправить по почте Анне открытку с изображением пирамид. Он знал: пусть это был всего лишь пустяковый знак внимания, а все же очень для нее приятный.
Исполнив свой долг перед супругой, Сергей Михайлович вышел на улицу в душную каирскую жару, не оставляющую город даже осенью. Длинная вереница такси стояла перед отелем, и ему стоило только подумать, как желтая машина с шашечками уже была к его услугам. Водитель, чрезвычайно приветливый парень, казалось, готов был везти его куда угодно. Однако, когда Трубецкой уже устроился на заднем сиденье и они медленно влились в каирскую тянучку, выяснилось, что молодой араб попался какой-то несмышленый, к тому же не понимающий ни слова по-английски. Лишь после длительных объяснений на языке жестов таксист наконец радостно закивал в ответ на предложение Трубецкого удвоить плату за проезд, и они отправились в главный коптский храм — собор Святого Марка. Там раз в неделю служил службу сам Папа Шанеда II, пользовавшийся беспрекословным авторитетом и искренней любовью своего народа. Позже, когда таксист, ожесточенно сигналя и отчаянно маневрируя, пытался пробиться сквозь безнадежную пробку на шоссе Рамзес, Трубецкой понял, почему тот с самого начала устроил спектакль, закончившийся договоренностью про двойную оплату. Собор находился в старой части Каира, известном под поэтическим названием Аббасия, и ехать сюда на машине, а не на метро мог решиться только турист — новичок, изучающий Каир самостоятельно, на свой страх и риск.
В конце концов им удалось прорваться сквозь сплошную стену немилосердно гудящих и чадящих каирских машин, и по прибытии на место Сергей Михайлович без всякого сожаления отпустил нервного таксиста восвояси. Перед ним возвышалась бетонная громада огромного, современной архитектуры собора Святого Марка.
Трубецкому повезло — служба с участием главы коптской церкви должна была состояться именно сегодня. Еще до ее начала в собор набилось множество народу и в храме стало очень душно. Честно говоря, просто побеленные и, по коптской традиции, без фресок и росписей стены собора да резные деревянные инкрустированные перламутром панели «иконостаса» вместо икон не внушали ему особого душевного трепета, однако Сергей Михайлович решил держаться до конца. Он пристроился на краешке одной из многочисленных лавок для сидения и мужественно выслушал, не понимая ни слова, и проповедь, и довольно длинную сессию вопросов и ответов, которую традиционно провел Папа Шанеда II после службы. Лишь потом, когда народ начал расходиться, он пробрался поближе к Папе, который оказался более доступен, чем иные православные священники в мелких отечественных церквушках, и попросил аудиенции.
Вначале Сергей Михайлович удостоился лишь удивленно-вопросительного взгляда Шанеды II, однако затем, когда Трубецкой упомянул о Синайском кодексе, Папа сменил удивленное выражение лица на милостивое и жестом пригласил Сергея Михайловича следовать за ним, вглубь церкви. Там они стали разговаривать по-английски.
— А почему вы пришли ко мне, а не обратились в греческий патриархат в Александрии? — поинтересовался Шанеда II, когда Сергей Михайлович рассказал ему о том, что привело его в Египет. — Ведь монастырь Святой Катерины — греческий. Мы с патриархом Петром нынче состоим в дружбе, и я мог бы вас ему рекомендовать.
— Моей целью является установление истины в деле, связанном с открытием бароном Бекендорфом Синайского кодекса. Я знаю, что документ фактически был украден из монастыря Святой Катерины. Но я также знаю, что в новозаветный канон коптов включены не только общепринятые у христиан восточного обряда Евангелия и послания, о которых всем хорошо известно, но и Послание Варнавы, и Пастырь Гермы, то есть именно те два документа, которые и отличают Синайский кодекс от всех других известных списков Нового Завета. Это ведь не может быть чистой случайностью, значит, здесь, возможно, есть какая-то восходящая к первохристианам связь между древней коптской традицией и кодексом.
Трубецкому показалось, что Шанеда II взглянул на него не без любопытства и уж точно — одобрительно.
— Коптская церковь ведет свое начало от евангелиста Марка, и мы верим, что наш канон значительно ближе к первоначальному, чем его более поздние определения по знаменитому пасхальному письму епископа Афанасия Александрийского от 367 года. Наш канон был определен ближайшими учениками Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, и не епископам его менять! — произнес глава коптской церкви с металлической ноткой в голосе.
Они подошли к беломраморному гробу, в котором хранились мощи евангелиста Марка, основателя коптской общины.
— Здесь, — сказал Шанеда II, — ныне покоится лишь малая часть останков нашего святого, ибо в VIII веке его мощи обманом были выкрадены итальянскими купцами и перевезены в Венецию, где тоже есть собор Святого Марка. Хвала Спасителю, что моему предшественнику, Папе Кириллу IV, удалось вернуть часть мощей в Каир. А вот бесценные рукописи, украденные у христиан Египта, нам вернуть так и не удалось. Они ныне составляют славу библиотек просвещенной Европы. Согласитесь, это странно, когда библиотеки Британии, Италии, Германии, Франции гордятся наличием в их фондах рукописей и манускриптов, попросту украденных у тех, кому они должны бы принадлежать по праву истории. И при этом, — Шанеда II поднял перст к небу, чтобы подчеркнуть важность того, что он собирался сказать, — распускались и ныне распускаются слухи об исключительной невежественности египетских монахов. Якобы они были настолько глупы, что и понятия не имели о том, какую ценность имели древние списки Торы и Нового Завета, находящиеся в их руках. Монашество впервые появилось именно в коптских общинах, в Египте, и сегодня здесь немало монастырей очень строгого канона. Безответственно утверждать, что те, кто без остатка посвятил себя служению Богу, являются безграмотными и малообразованными людьми. Хочу вам заметить, что крайне почтительное отношение к святым книгам — в коптской традиции. Я надеюсь, у вас будет возможность в этом убедиться. Верно ли я понимаю, что теперь вы держите путь на Синай, в монастырь Святой Катерины? — вдруг спросил он.
— Да, вы абсолютно правы. Ведь именно там был найден Синайский кодекс. И что еще более удивительно — недавно появилось сообщение, что там же найдены двенадцать страниц из него же, ранее утерянные, — ответил Трубецкой. — Мистическая история с этим кодексом. Например, общеизвестно, что монастырь Святой Катерины никогда не подвергался разграблению, и именно потому там была собрана одна из самых богатых и уникальных христианских библиотек. И в то же время в письме к министру духовных дел Саксонии, которое было опубликовано в 1859 году в Лейпциге, сам Бекендорф указывал, что «Провидение сохранило в одном из самых отдаленных и так часто подвергавшихся грабежу монастырей Востока манускрипт, который равняется Ватиканскому…». В этом же письме он приводит аргументы в пользу древности Синайского кодекса, которые легко могут быть оспорены…
