— Дэйзи? — снова зовет меня он.
Я в замешательстве смотрю через стол. Напротив меня сидит Мэтт.
— Ответь же ему, — говорит он.
Почувствовав на плече чью-то крепкую руку, я просыпаюсь.
Открыв глаза, я наблюдаю дивное зрелище: рядом на боку, лицом ко мне, лежит Мэтт, и это не сон. Увидев его, я перестаю дышать.
— Ответь отцу, — беззвучно шепчет он. Я непонимающе хмурюсь.
— Ответь, или он захочет войти, — объясняет Мэтт. Поняв наконец, что он хочет сказать, я пытаюсь ответить Мэйсону, но не могу произнести ни слова. Пытаясь прочистить горло кашлем, я вспоминаю мистера Джефферсона. Интересно, он кашляет, потому что пьет? Понемногу голос возвращается ко мне.
— Я не сплю! — морщась от головной боли, кричу я.
Смотрю в темные глаза Мэтта. Он смотрит на меня. Если бы говорить было не так долго, я бы спросила его, что он здесь делает.
— Хорошо! — кричит Мэйсон за стеной. — Мы с Кэйси пойдем есть омлет в ресторан отеля, а потом поедем к Циммерманам. Нам нужно успеть к восьми. Ты едешь с нами?
На мгновение мне приходит в голову, что Мэтту, возможно, показалось странным, что Мэйсон назвал мою «мать» Кэйси, а не мамой. Однако Мэтт, похоже, не придал этому значения. В этот момент в желудке начинает так страшно бурчать, что желание раздумывать на эту тему пропадает само собой.
— Спроси, можно ли тебе остаться в номере, — шепчет Мэтт.
Я киваю.
Опасаясь дышать на него и понимая, что от меня пахнет перегаром, я отворачиваюсь.
— Ты не против, если я сегодня побуду в номере? — спрашиваю я у стены. Ответа с той стороны приходится ждать довольно долго. — Я бы хотела почитать кое-что к уроку литературы, — добавляю я, стараясь говорить как ни в чем не бывало, хотя в душе, конечно же, ужасно волнуюсь. Мэйсон снова медлит с ответом, как будто то, что я сказала, требует детального обдумывания.
— Ладно, оставайся в гостинице, — наконец говорит он.
— Хорошо! — кричу я. — Спасибо.
Желудок снова дает о себе знать, и я подтягиваю ноги к груди, чтобы стало легче.
— Тебя опять тошнит? — шепотом спрашивает Мэтт.
— Не знаю, — шепчу я в ответ.
— Мы вернемся в семь, — говорит Мэйсон сквозь стену. — Поужинаем вместе.
От всей души желая, чтобы Мэйсон прекратил разговоры о еде, я, собрав остаток сил, отвечаю ему спокойным, ровным голосом:
— Ладно, договорились.
Прекратившиеся было рвотные позывы возобновляются с новой силой.
— Пойдешь в ванную? — спрашивает Мэтт тихо.
— Нет, не хочу двигаться.
Мэтт смотрит на меня с легкой улыбкой и убирает со лба прилипшую прядь волос.
— Тогда не ходи, — говорит он.
Вскрикнув во сне от испуга, я широко распахиваю глаза и лежу, прислушиваясь к бешеному сердцебиению. Мэтт все еще со мной: лежит на спине и глядит в потолок. Заметив, что я проснулась, оборачивается и обеспокоенно смотрит на меня.
— Кошмар приснился?
— Не знаю, — честно признаюсь я, так как то, что я видела во сне, успело спрятаться в глубины подсознания и в памяти не сохранилось. Даже не шевелясь, я понимаю, что сон пошел мне на пользу, и силы понемногу восстанавливаются. Я делаю глубокий вдох, выдыхаю и смачиваю губы языком. — Значит… ночью я тебе звонила?
Мэтт перекатывается на бок и, ухмыляясь, смотрит на меня.
— Да. Ты была пьяна и отправила мне сообщение.
— И что же там было написано? — смущенно спрашиваю я.
— Что-то вроде «спаси меня от этих пошляков», — объясняет Мэтт, и в его глазах я читаю едва различимые нотки раздражения. Или ревности?
— А дальше?
— Получив сообщение, я позвонил тебе, и ты сказала, что гуляешь с каким-то геем по имени Вэйд и…
— Я сказала, что Вэйд гомосексуалист? — переспрашиваю я.
— Не совсем так. Но ты все время повторяла, что ему нужно начать говорить обо всем открыто, — отвечает Мэтт.
— Думаю, я имела в виду что-то другое, — говорю я, тихо смеясь. — Хотя неважно. Продолжай.
— Да. А потом ты начала сбивчиво объяснять, где тебя искать, — говорит Мэтт. — Сказала, что ты в сортире с лосем.
— Это что еще за чертовщина? — спрашиваю я смущенно, ругая себя за то, что несла чушь, и, конечно же, за то, что так сильно напилась. Это совершенно не в моих правилах.
— Я тоже долго размышлял над этим вопросом, — объясняет Мэтт, — а потом пришел к выводу, что ты в Спектор-Холле. Там перед зданием на газоне стоит здоровенная статуя северного оленя, вся в огоньках. Его легко спутать с лосем.
— Сейчас сентябрь, — говорю я.
— Да, конечно, — соглашается Мэтт. — Но по этому лосю я и определил, где ты.
— Прости меня, пожалуйста.
— Не стоит, это было по-своему забавно, — говорит Мэтт. — Я вообразил себя участником телешоу… Знаешь, бывают такие передачи, в которых нужно делать нереальные вещи, и на все дается три часа. И, если уложиться в срок, выиграешь миллион долларов.
— И ты выиграл? — спрашиваю я.
— Нет, — признается Мэтт. — Но я опоздал всего на пятнадцать минут.
— Могу себе представить, какими мерзостями я занималась, пока ты ехал из Омахи.
— Нет, все было нормально, — возражает Мэтт. — Я пару раз звонил тебе из машины. Ты по большей части находилась в красной комнате и только иногда ходила в ванную блевать.
Я молчу, испытывая, с одной стороны, ужасное смущение, а с другой, радость от того, что Мэтт обо мне позаботился.
— Это счастье, что родители сняли для тебя отдельный номер, — добавляет Мэтт.
— Да уж, — соглашаюсь я, снова испытывая слабость.
— Иначе тебя бы неминуемо застукали, — продолжает он. — Вообще, это было ужасно глупо: напиться с незнакомыми парнями, в незнакомом городе. Да с тобой неизвестно что…
— Да, ты прав, — тихо соглашаюсь я.
— Или даже, черт возьми…
— Да, ты прав! — повторяю я, на этот раз гораздо громче. — Перестань уже!
Мэтт удивленно смотрит на меня, и мы оба смеемся. Успокоившись, мы долго смотрим друг на друга.
— Спасибо тебе, — говорю я.
— Да не за что, — отвечает Мэтт. — Но вот за что тебе действительно стоит меня поблагодарить, так это за то, что я отмыл от твоих волос блевотину.
Я испуганно смотрю на него и прячусь под простыню с головой. Мэтт, хохоча, легонько тычет меня кулаком в плечо.
— Я хочу заказать еду в номер, — говорит он. — Что ты будешь?
— Чизбургер, — быстро отвечаю я.
