В Лейпциге мне зарезервирована комната. Почти напротив окон квартиры, где будет происходить встреча. Посмотрим. Но что-то мне подсказывает, что эта комната будет «засвечена». Слишком много провалов. А если меня хотят использовать как живца, но дали свободу действий, так отчего напоследок не поимпровизировать. Я не похож на специально подрезанного барана, привязанного к столбику с тем, чтобы на него вышла стая волков. Да и команды такой не было. Приказ был иной. Вот мы его и будем выполнять с «поправкой на ветер».
И началась работа! Район Eisenbahnstraße. Старые, еще с гэдээровских времен дома, обветшалые строения, что-то вроде наших хрущевок, но чуть получше. Изрытые улицы — меняют трубы. Много строительной техники, много рабочих. Вдоль стен домов стоят, сидят на корточках турки. Мимо снуют женщины. Много женщин в мусульманских одеждах. Есть даже в чадре. Черная сетка закрывает лицо. Некоторые в перчатках. Жуть!
Хотя… Вспомнился анекдот: «Вопрос: чем мини-юбка схожа с паранджой? Ответ: и та и другая скрывают некрасивое лицо!»
Хотя, с другой стороны, некоторым немкам не помешала бы эта сетка на лицо. Уж такие страшные! Бедные девочки! С такими лицами жить! Поезжайте в Бразилию, там дешевые пластические хирурги. Винить немок не в чем. Пятьсот лет немцы сжигали самых красивых женщин, обвиняя их в колдовстве. Как красивая девушка кому-то отказала в сексе — сжечь! А если красивая, но не отказывает в любви никому, а потом беременеет — сжечь, она понесла от дьявола! Дьявол-то при чем тут, если сами обрюхатили и алименты платить не желаете?! Какие хитрые были эти средневековые немцы! А после того как уничтожили красивых дам, тоскливо стало. Вот и ударились в науку, в войну, чтобы полонянок прекрасных себе привозить. Ну а в технику и науку по той же причине ударились. Нужно же руки чем-то занять. И голову отвлечь тоже.
Странно. Вроде как и в Германии. Вон, всего несколько кварталов, а как будто попал в нищие кварталы Стамбула. Местный колорит. Немецкого здесь мало. Одет я не так, как пойду на задание. Рекогносцировка.
Вот и дом, в котором будет встреча Леманна и Конфуция. Четвертый этаж. Окна, окна. Грязные окна. Грязные, обветшалые стены. Через такие стекла в случае наблюдения со стороны не особо что увидишь. А вот и окна той квартиры, что мне забронировали. По диагонали, дом напротив. Толку-то. Увидеть из-за грязных стекол не увижу. Услышать тоже не услышу. Есть такая вещица благодаря кино — лазерный микрофон. Но кино есть кино. Там направил луч лазера на стекло и слушаешь, что в комнате происходит. Это в кино.
Для наглядности стоит привести такую историю, что была в начале девяностых. Один из коллег, который ушел сам на пенсию, стал поставлять на рынок СНГ спецтехнику для прослушки, наблюдения. Много чего он стал привозить из-за границы. И вот узбеки к нему обратились. Можно слушать через стекло? Можно. Слушайте. Демонстрационный показ. Все в восторге. Показал-обучил. Все понятно? «Канечно, уважаемый! Ми все поняли!»
Через неделю присылают за ним самолет персональный от самого председателя КГБ Узбекистана, или как он тогда у них там назывался. Прилетел. Уважил уважаемых людей. Они злые как собаки. От восточного радушия и гостеприимства ни следа. Гавкают на него, мол, подсунул негодную технику за огромные деньги! Обманщик! Плут! Брат шайтана!
Закурил мой товарищ, говорит, ну, что товарищи узбеки, давайте разбираться! Везут его в город на большой черной машине. Два квартала пешком. Вот, говорят, на девятом этаже этого дома живет объект оперативной заинтересованности. Мы его хотим слушать. Хитрый как шакал. По-другому никак. Вот поэтому и купили у тебя эту шайтан-машину! А она не работает!
Приятель мой посмотрел наверх, щелчком отбросил окурок в сторону. И как, говорите, вы слушаете своего врага? А вот так! И товарищи узбеки из машины, припаркованной возле дома, направляют луч в окно врага узбекского народа. И не слышим! Забирай, говорят они, свою машинку и отдай нам наш чемодан американских зеленых бумажек. Отставной разведчик усмехнулся недоброй улыбкой и пошагал прочь, не говоря ни слова. Пришел к своему товарищу, с которым вместе учился когда-то, а тот высокий пост в номенклатуре госбезопасности Узбекистана занимал тогда.
Высокопоставленное лицо узбекской национальности в ярости встречает своего боевого товарища. Казематами восточными грозит. Ногами топает. Показывает, как во дворе уже кол готовят, чтобы посадить на него моего друга.
Приятель снова закурил. Пепел стряхивает на ковер дорогой. И молвит ему, мол, как ты был в Школе двоечником, таким и остался. И помрешь таковым. И дети твои будут такими же, и внуки, и правнуки тоже. Физику в школе изучал? Ну да. И чертит тогда приятель им простую диаграмму. Угол падения равен углу отражения. И если вы с земли стреляете лазерным лучом в окно девятого этажа, то отраженный луч нужно ловить где-то в космосе.
У высокопоставленного лица челюсть отвисла. Товарищ мой аккуратненько затушил окурок о стол письменный дорогой ручной работы, только тогда в сознание пришел хозяин кабинета. Это, говорит, тебе на память, чтобы подумал триста раз, прежде чем меня с работы по пустякам дергать. И за ложный вызов с вас двадцать тысяч американских долларов. У меня сделка из-за вас сорвалась в Москве. Выдали ему требуемую сумму без расписки. Откланялся мой знакомый и отбыл восвояси.
Так вот и здесь у меня в Лейпциге не получится, чтобы угол падения равнялся углу отражения. Приемник нужно относить метров на пятнадцать-двадцать. Только времени нет, да и подозрительны все эти манипуляции будут в турецком квартале. И сама квартира мне тоже как-то не по душе. Не знаю почему. Интуиция. Седалищный нерв чует там опасность. А за годы командировок я научился доверять этому скрытому беспокойству.
Спина, загривок покрылись испариной. Не надо ходить в эту квартиру. Если бы все в Организации было спокойно, операция проработана детально, то я бы и не пикнул, пошел по этому адресу. И в случае провала моя вина минимальна. Я действовал в соответствии с инструкциями Центра. Ну а коль мне предоставлена свобода выбора, значит, и буду выбирать. Я увидел многое из того, что должен и хотел бы увидеть.
Через два часа, в другом обличье, на потрепанном фургоне с логотипом электрической компании на борту, прибыл снова на место. Трубы все еще укладывали, производя много шума. Скучающие турецкие мужчины и мальчики наблюдали со стороны.
С ящиком инструментов я пошел вдоль улицы, заходя в подъезды. Бр-р-р! Мусор лежит везде. В пакетах. На площадках. Вонь. Есть контейнеры для мусора. Различных цветов. Для сортировки мусора. Пластик, стекло, бумага, бытовые отходы. Но турки не сортируют. Все в одну кучу и рядом с контейнером. Немцам надо — вот пусть и копаются в мусоре. Мы — гордая нация! Не будем!
Видимо, для того, чтобы отбить вонь от разлагающегося мусора, местами пахло паленым навозом — гашишем, марихуаной. Почти все углы, находящиеся в тени, пахли мочой.
Я осматривал вводные щитки, проводку. Сразу был окружен несколькими местными. Сначала мальчишками, потом подошли взрослые. Они боялись, что буду отключать должников за электроэнергию. Или буду искать незаконное подключение к электросети.
