— Сколько нужно, — произнесла Темногорская, произнесла так, что чеченский боевик Шамиль, прошедший огонь, воду и медные трубы, сразу пошел на попятную.
— Все идет по плану, — заговорил он. — Я постоянно поддерживаю связь с группами. Они находятся в полной боевой готовности. В Тверской области, в Ленинградской и в Ростовской.
— По-прежнему никто не колеблется?
— Нет.
— И в Сосновом Бору? — спросила Темногорская. — Вы говорили, там возникла какая-то неувязка.
«Это ведь совсем рядом, — прикинул Антонов. — По всей видимости, в уже упомянутой Ленинградской области».
Шамиль хмыкнул:
— Все улажено, Белладонна. Там закончилась дурь, пришлось забросить по пути. Эта публика не может без наркотиков. Единственный способ снять напряжение.
— Не переборщили бы они с наркотиками в самый ответственный момент, — озабоченно произнесла Темногорская.
— Они как зомби, — сказал Шамиль. — Выполнят все на автомате. Для того чтобы нажимать на кнопки, большого ума не надо.
Антонов насторожился. О каких кнопках идет речь? Что намечается в Сосновом Бору и двух других пока неизвестных пунктах?
— Надеюсь, вы отвечаете за свои слова, Шамиль, — раздался в наушниках голос.
— Я мужчина, — ответил Шамиль, — а мужчина обязан отвечать за свои слова.
— Ладно, у меня пока вопросов нет. Может быть, они есть у вас?
— Давно хотел спросить, Белладонна…
— Пожалуйста, — милостиво разрешила Темногорская.
— Почему такой разброс объектов? Разве не удобнее было бы выбрать те, что находятся рядом? И эффект получился бы мощнее.
— Не обижайтесь, Шамиль, но вы рассуждаете как дилетант. Я ведь не случайно выбрала эти станции. Все они сооружены по одному типовому проекту и практически идентичны, что упрощает захват. Это было знамение свыше. Мой покойный отец хранил документацию по этим трем реакторам дома, потому что использовал данные в докторской диссертации. И когда документы попали ко мне в руки, меня осенило. — Темногорская издала звук, похожий на кваканье. — Если пульты управления и оборудование одинаковы, то можно применить единую схему пять… десять… сто раз! И знаете, почему я ограничилась тремя атомными электростанциями? Потому что в зоне охвата окажется вся европейская часть России.
Антонов почувствовал, как лоб покрывает испарина. Он прижал ладони к ушам, хотя и без того голоса звучали так отчетливо, будто беседа велась в его комнате.
— Вот оно что, — протянул Шамиль. — Вы умная женщина.
— Гениальная, — поправила Темногорская собеседника. — В доказательство этого я расскажу вам еще об одном своем ноу-хау. Как правило, теракты срываются, когда начинаются переговоры с властями. Пока идет торговля, первоначальная решимость испаряется, людей начинают одолевать сомнения, страхи, корыстные интересы. Но в моем случае этого не будет.
— В нашем, — поправил Шамиль. С таким же успехом он мог бы подсказывать что-нибудь токующему глухарю.
— А почему не будет? — спросила Темногорская и сама же ответила на свой вопрос: — Потому что смертники окажутся лишенными связи с внешним миром. У президента и его своры будет всего лишь двадцать четыре часа на выполнение моих условий и никаких шансов переубедить или уничтожить исполнителей. Иначе: бум-м! — В наушниках прозвучал зловещий смех, напоминающий звук, который могла бы издавать кастрюля, катящаяся по булыжной мостовой. — Но до этого не дойдет. Потому что в этом случае его президентству все равно конец. Уж лучше уйти тихо и мирно, не так ли?
— А вдруг он вам не поверит? — пробормотал Шамиль.
Антонов сглотнул и почувствовал, что в горле пересохло так, словно он несколько суток провел в безводной пустыне. Ловя каждое слово, он взял бутылку с водой и сделал несколько жадных глотков.
— Еще бы он не поверил! — Темногорская издала самодовольный смешок. — В его распоряжении будут факты. Факты, которые прижмут его к стенке. В понедельник в полдень он получит удар, после которого уже не поднимется. Это будут последние сутки его правления, а потом у истории России начнется новый отсчет. У истории всего мира!
— Если только…
Шамиль не договорил. Возникла пауза, которую прервала Темногорская:
— Что только?
— Если только вас не засекут, когда вы будете отправлять сообщение или отдавать распоряжение группам. Все великие борцы за свободу погорели на этом. Из-за обычных маленьких мобильников, местонахождение которых всегда можно определить с помощью спутников.
— Не всегда, Шамиль. Я все продумала до мелочей. Проект под кодовым названием «Белладонна» не имеет изъянов. Успешный финал предопределен. Президент уходит, мои вашингтонские друзья выплачивают мне оставшиеся девяносто миллионов, ты и твои партнеры получаете пятьдесят.
— Что ж, тогда тревожиться не о чем.
— Не совсем так, мой друг, не совсем так, — произнесла Темногорская нараспев. — Один момент меня тревожит. Ты знаешь, о чем я говорю. И ты обещал устранить причину этой тревоги.
Шамиль рассмеялся и, как подумалось Антонову, пренебрежительно махнул рукой.
— А, вы об этом, Белладонна? Пустяки! В воскресенье я все улажу, как мы и договаривались.
— И никаких снайперских винтовок! — предупредила Темногорская. — Я не хочу, чтобы полиция стала искать заказчика. Это должно походить на обычное нападение грабителей.
— Достаточно будет пистолета, — заверил собеседницу Шамиль.
— Нет, — последовал предельно лаконичный и безапелляционный ответ.
— Хорошо. Пусть это будет нож. И для вас я сделаю это бесплатно. В знак моего уважения.
— Шамиль, — заговорила Темногорская после недолгой паузы, — ты как будто забыл, что в моем доме гостям не позволено иметь при себе оружие. Ни огнестрельного, ни холодного.
— Вы никому не доверяете, — усмехнулся Шамиль.
— Так же, как и ты.
— Ладно, уговорили. Я попросту сверну девчонке шею или проломлю ей голову камнем. Устраивает?
— Лучше не придумаешь. Ведь это будет ограбление.
— Считайте, что она уже не жилец, — небрежно сказал Шамиль.
— Прекрасно, я очень на тебя рассчитываю, — произнесла Темногорская голосом, который, по-видимому, казался ей медовым. — Я вовсе не жестокая женщина. Но я рациональная. И не собираюсь оставлять свидетелей.
Речь шла о Павлине, вне всякого сомнения. Ее собирались убить. Наверное, предположил Антонов, состояние, числившееся за Павлиной, переписано на Темногорскую, и теперь девушка обречена. Наивная девственница, проведшая лучшие годы в заточении, без возлюбленных и друзей.
Надежда выяснить, когда и где произойдет покушение, не оправдалась. Надо полагать, кто-то из заговорщиков задел коленом микрофон, потому что в наушниках раздался ужасный хрип, сквозь который прорывались лишь отдельные слова: «прогулка… лес… без охраны…»
