— Взрыв. И это не все. Потому что стержень реактора будет продолжать нагреваться, и с определенного момента его будет невозможно заглушить ни бетоном, ни сталью. Он попросту прожжет дыру и провалится в другое полушарие. Но и там расщепление атомов не прекратится. Цепная реакция, Константин, цепная реакция.
— Все это очень интересно и познавательно, — сказал Антонов, — но для чего вы рассказываете это мне? Я не камикадзе и ни за какие деньги не соглашусь участвовать в нападении на атомную станцию.
Тело Темногорской заколыхалось от смеха.
— О, в этом нет никакой необходимости! Станции давно захвачены.
— Как? — не поверил своим ушам Антонов.
— Послезавтра поймете, — сказала Темногорская. — Мой план уже воплощается в жизнь, Константин. — Но я не желаю гибели человечеству. Я всего лишь хочу перевести Россию на цивилизованный путь развития.
— Но каким образом?
— Сменив президента. Заменив его настоящим либералом со взглядами, ориентированными на Запад. И тогда прощай, немытая Россия! Прощай, страна дураков, воров и пьяниц!
Глазки Темногорской под линзами очков засверкали яростным, фанатичным блеском. Она свято верила в то, что говорила. Переубеждать эту одержимую поздно. Ее можно только убить.
Антонов посмотрел на свои руки, лежащие на столе.
— Если у вас все так замечательно, — молвил он, — то зачем тогда вы пригласили меня? Зачем понадобился этот спектакль на жердочке?
Темногорская наклонилась вперед так резко, что было слышно, как хрустнули ее позвонки.
— Чтобы операция увенчалась успехом, — сказала она, — я должна оставаться на свободе и в полной безопасности. Но есть человек, который может меня выдать. Потенциальный предатель. И от него необходимо избавиться. Это ведь по вашей части, Константин?
Антонов изобразил недоумение:
— С чего вы взяли, будто я киллер?
— Бросьте, бросьте! Я все о вас знаю. В последний раз вас наняла одна преступная группировка, но вы не выполнили заказ и скрылись с авансом в размере 50 тысяч долларов.
Антонов хмыкнул. Можно было лишь подивиться богатой фантазии тех, кто выдумывал биографию капитана Константина Заслонова.
— Рано или поздно бандиты вас найдут, и тогда вам не поздоровится, — продолжала Темногорская, стараясь придать тону сочувственные нотки. — Но выход есть.
— Какой? — спросил Антонов с самым угрюмым видом, на который был способен.
— Получить от меня сто тысяч. Расплатитесь с бандитами, еще и на жизнь останется.
— На весьма скромную жизнь.
— Хорошо, — быстро произнесла Темногорская, — пусть будет сто пятьдесят. Это больше вашего обычного гонорара, но вы того стоите.
— Откуда вы знаете?
— О, я умею добывать информацию. Это один из моих многочисленных талантов. Например, я прекрасно осведомлена о том, чем, когда и за что вас награждали. Есть у меня и список наложенных на вас взысканий. А также список людей, в убийстве которых подозреваетесь вы, Константин.
— Мало ли, кто кого в чем подозревает, — пробормотал Антонов. — Говорите, сто пятьдесят штук зелени?
— Именно так, — подтвердила Темногорская. — Сто пятьдесят штук зелени, как вы изволили выразиться.
— Ладно, я согласен. Но за двести.
— Вы меня грабите.
Антонов хитро прищурился:
— И это говорит мне женщина, в доме которой висит подлинник Шишкина? Женщина, у которой куча охранников и собственный вертолет?
На лице Темногорской отразилась внутренняя борьба. С одной стороны, ей было жалко денег… даже если она и не собиралась с ними расставаться. С другой стороны, ее хвастливая натура была польщена высокой оценкой Антонова. Наконец она улыбнулась, причем лишь одной половиной рта, потому что вторая горестно поползла вниз.
— Не будем торговаться. Двести так двести.
— Кто клиент? — деловито осведомился Антонов.
— Один кавказец, — ответила Темногорская. — Его зовут Шамиль.
— Это имя мне ни о чем не говорит. У него есть фамилия? Адрес? Друзья, родственники?
— Вам они не понадобятся.
— Как же я стану его искать.
— И искать никого не придется, — сказала Темногорская. — Шамиль живет у меня. Инкогнито. Вы просто войдете к нему и выполните свою работу.
— Согласен, — сказал Антонов. — Ведите.
— Не так быстро, Константин. Сперва Шамиль должен кое-что сделать для меня.
— А! Прикончить вашу сестренку?
Глаза Темногорской вылезли из орбит:
— Кто вам сказал такую глупость?
— Никто. — Антонов пожал плечами. — Сам слышал. Сегодня, когда я был в библиотеке, какой-то мужчина в коридоре хвастал по телефону, что свернет голову одной хорошенькой девчонке, а перед этим ее трахнет… Ничего, что я выражаюсь так прямолинейно?
Антонов посмотрел на толстуху, проверяя, проглотила ли она наживку. Проглотила, да еще как. Услышав про телефонный разговор, она вся затряслась от бешенства.
— С-сукин сын, — вырвалось шипение из ее побледневших, втянувшихся внутрь губ. — И с кем же он говорил, хотела бы я знать?
Антонов снова передернул плечами.
— Понятия не имею. Все эти чучмеки ужасно хвастливы. Нужно осторожнее подбирать… э-э, исполнителей, Белла Борисовна.
— С-сукин сын, — повторила Темногорская, думая о своем. — Что он еще говорил по телефону?
— Про какие-то группы, — небрежно обронил Антонов. — Но я не очень вник, потому что он отошел дальше, а потом закрылся в какой-то комнате.
— Проклятый предатель!
— А вы отведите меня к нему. С Павлиной я и сам могу разобраться. Да хотя бы завтра.
Темногорская подозрительно уставилась на собеседника:
— Не очень-то вы похожи на человека, готового убивать девушек ни за что ни про что.
— Во-первых, внешность обманчива, — ухмыльнулся Антонов. — Во-вторых, Павлина слишком задирает нос. Дает понять, что я в ее глазах ничтожество. Посмотрим, что она запоет, когда…
Антонов сделал вид, что кого-то душит. Его сердце билось часто и сильно. Нестандартный ход позволял ему вывести Павлину из-под удара. Кроме того, он получал возможность ликвидировать одного из самых опасных террористов современности. Главное, чтобы Темногорская приняла блеф за чистую монету. Ну? Долго еще она будет молчать, раздувая щеки?
Пауза продлилась не менее двух минут. Потом, взвесив все за и против, Темногорская согласилась:
— Хорошо, но за девчонку больше двадцати тысяч не дам.
Антонов беспечно махнул рукой:
— Годится. Всего двести двадцать. Теперь скажете, как пройти к Шамилю?
