— Да, соглашусь, я думала об этом. Только записи с собой носить не обязательно. Программа ДНК, проникнув в организм, будет там работать. Она станет новой программой ДНК каждого. Как я быстро восстановилась после своего вынужденного сидения на уступе, так и они смогли бы быстро восстанавливаться. Но ведь тогда…
— Что — «тогда»?
— Тогда ваши солдаты станут совершенным оружием для убийства. Они будут уже не солдатами. Они будут оружием. И очень совершенным, очень опасным.
— Они будут спасителями тех людей, которых захватили в заложники бандиты. Захватили уже или намереваются захватить. Спасители и оружие для убийства — это разные вещи.
— А кто сможет дать гарантию исключительно такого применения солдат? Это невозможно. Внимать заверениям наших правителей — это равноценно тому, что верить синоптикам. Нет, невозможно…
— К сожалению, подобное, скорее всего, невозможно, — согласился старший лейтенант. — Но нам пора идти дальше. Вы готовы? Нам опять предстоит покорить скоростной участок местности.
— Я восстановилась…
* * *
И снова бег, перемежающийся с быстрым шагом.
То, что Людмила Николаевна восстановила силы, было понятно сразу. Темп старший лейтенант Ослябя дал не самый высокий, хотя он и показался бы высоким солдатам других родов войск. Но для спецназа ГРУ этот темп не был утомительным. Солдаты с ним справлялись. Справлялась, к некоторому удивлению Осляби, и Людмила Николаевна. Бежала ровно, дышала хорошо. Хотя хватило ее только на половину дистанции. Должно быть, у нее просто от природы не было тех сил, что у солдат. Ведь в спецназ ГРУ берут тоже не каждого. И не проходила она той ежедневной изнуряющей подготовки, после которой боевая нагрузка порой кажется незначительной.
Виктору Юрьевичу позвонил комбат.
— Старший лейтенант Ослябя. Слушаю вас, товарищ подполковник.
— Хорошо идешь, Виктор Юрьевич. Мне со спутника докладывают о твоем передвижении. Мальчишек своих не загоняешь?
— Берегу, товарищ подполковник. Предполагаю, что им скоро в бой вступать, потому стараюсь, чтобы не сильно устали.
— Просьбу твою старший прапорщик Чолахов выполнит. Даже две просьбы. Он сидит за мониторами. Как только появятся бандиты, сразу блокирует всю систему видеокамер. Просто, говорит, один шнур вырвет с корнем, и выбросит подальше, чтобы найти не смогли. А в их условиях, если вырвано с корнем, не сразу можно отремонтировать. И сам Шахмырза стороной выйдет к воротам, чтобы тебя встретить. Говорит, что знает на базе каждую лисью нору. Берется провести.
— Что там с туристами?
— Несколько туристов пытались прорваться по дороге на автобусе. Нарвались на встречный грузовик с бандитами. Те их обстреляли, троих убили, заставили водителя повернуть в обратную сторону. Сейчас возвращаются. Уже рядом с турбазой находятся. Сам эмир Харунов подходит с другой стороны. Рассчитывают встретиться у ворот. Из остальных туристов удалось вывести на боковой маршрут группу около тридцати человек. Но там маршрут короткий и тупиковый. Если Харунов пошлет по этому маршруту людей, убежавших вернут в течение сорока минут.
— А что защитники? Я не из любопытства спрашиваю. Я планирую туда проникнуть, и хотелось бы знать диспозицию. Хоть какое-то сопротивление будет организовано?
— Я понимаю. Но ты их тоже пойми. Нет у них достаточных сил для сопротивления. Однако, как я понял, уступать тоже не хотят. Капитан Тотуркулов и майор Хаджимырзаев заняли позицию на чердаке одного из административных зданий и там забаррикадировались. С ними трое полицейских из местной охраны. Из оружия имеют только пистолеты, три гранаты и два охотничьих ружья с большим запасом патронов с картечью. Если Харунов грамотный командир, он сразу подавит их сопротивление обстрелом с разных сторон и захватит чердак. А сомневаться в грамотности эмира у нас причин нет. У него богатый опыт боев в Сирии. Но ему, если в него не будут стрелять, возможно, хватит и тех заложников, кто остался на самой турбазе. Инструкторы посчитали боковой маршрут неперспективным для спасения. При этом часть туристов просто разбежалась по окрестным склонам и прячется в кустах. Но там и кустов мало, и кусты не густые. Несколько пулеметных очередей заставят всех вернуться. Если только кто-то слишком уж далеко забрел, может, и переночует в горах. Но меня удивляет поведение большинства туристов. Большинство считает, что никакого захвата заложников не произойдет. Думают, что Харунов двинет мимо на ближайший поселок. Не слишком перепуганы. Обыкновенное чувство всех людей, впрочем. Это там где-то и с кем-то нечто страшное происходит. С нами-то точно подобное не произойдет… Хотя, как говорят, есть и паникеры…
— А больше Харунову идти некуда? — спросил Виктор Юрьевич.
— Зачем бы тогда двигались в сторону базы бандиты на грузовике? Они уже миновали последний поворот к ближайшему поселку. Впереди только туристическая база, а дальше — горы. Они не туристы, чтобы по горам лазить, и там никакой добычи не найдут.
— Моя информация о вертолете из Пятигорска прошла? Были новые звонки Харунову?
В трубку слышно было, как комбат кому-то задал вопрос, потом сообщил:
— Трудно сказать. Звонки были. Целых три. Но опять с новых мобильников. Использованы телефоны всех задержанных спасателей. И еще какие-то мобильники. Неизвестно чьи. Сейчас ФСБ проверяет их обладателей. О чем говорили, мы не знаем. Нет у нас такой информации. Вероятно, иностранные операторы сотовой связи. Мы не можем их прослушивать. Но это все второстепенные вопросы. У нас есть и более насущные. Самое главное… Ты когда предполагаешь начать, Виктор Юрьевич? Засветло не успеешь?
— Извините, товарищ подполковник, у меня другие планы. Я для того и темп сбросил, чтобы подойти в темноте. Изначально я хотел попытаться догнать Харунова. Надеялся на свою скорость. Думал атаковать его на подходах к турбазе. Прямо на марше. Обычно это бывает неожиданным и сразу приносит успех. Но потом подсчитал время, понял, что никак не успеваю, только взвод загоняю до изнеможения, и темп сбросил, чтобы в хорошей форме подвести солдат к бою.
— Правильное, я считаю, решение. Как там Людмила Николаевна?
— Держится молодцом, — Виктор Юрьевич косо посмотрел на спутницу. — Восстанавливаемость организма у нее великолепная. Даже завидно. Не знаю вот только, куда ее пристроить на время операции по освобождению заложников. Но это не проблема. Оставлю с ней пару человек, пусть где-нибудь дыхание переводят. Может, солдаты окоп выкопают, а то ветер поднимается.
Ветер в самом деле начал дуть холодный, затяжной, и дул он прямо в лицо. А когда лицо покрыто потом, это не слишком приятно. Особенно холодит лоб, и начинается головная боль, впоследствии возможны и эксцессы. Впрочем, взводу скоро предстояло повернуть в сторону, тогда ветер будет дуть сбоку. Это легче переносить.
— Постарайся не допустить женщину в места, где стреляют. Она руководством рассматривается как ценный для государства человек. На мой взгляд, таких людей должно ФСО охранять, а не спецназ ГРУ. По крайней мере, в советские времена, говорят, именно так было. С ними, я слышал, Девятое Главное Управление КГБ работало. Хотя я не в курсе всех тонкостей. Я в советские времена только курсантом был. Береги ее. Если ради этой женщины из Сирии пригнали отряд боевиков, она человек серьезный.
