— Конечно. Вас не затруднит пройти в конец отсека и встать на полиэтилен?
— Полиэтилен? — Магирски обернулся и увидел, что конец салона затянут пленкой. — А это еще зачем?
— Для того чтобы облегчить уборку.
Соломон Адашек спустил курок, и две пули калибра 9 мм вошли в сердце капитана армии Соединенных Штатов.
Часть вторая
РОЖДЕНИЕ
Дом тих.
Закрыта дверь.
Входит человек.
Распахиваются окна.
Янь встречает Инь.
Рождается ребенок.
Дао Де Цзин
Глава пятая
22 сентября 2013
Госпиталь «Вест Бока»
Бока Ратон, Флорида
12:53
Доминика Вазкез взглянула воспаленными глазами на свою приемную мать, Эдит Акслер, и почувствовала, что начинается очередная схватка. Волна боли поднималась все выше… выше…
Она застонала и стиснула зубы:
— Лекарство! Дайте… обезболивающее!
Эдит повернулась к рабби Штейнбергу, одному из троих людей, находящихся сейчас в палате:
— Ричард, разыщи доктора.
Огненно-рыжий бородатый рабби отпер дверь, проскочил мимо двух вооруженных охранников и затерялся в хаосе главного коридора.
Больше десятка полицейских создали живые баррикады, перекрыв каждую лестницу и сдерживая натиск репортеров. Две медсестры и санитарка выясняли отношения с людьми из свиты губернатора. Сама леди-губернатор, Грейс Демерс, орала на личную сиделку Доминики:
— … у нас же был уговор, миссис Клефнер!
— Леди, я вам позвонила, как и договаривались. Но я не виновата, что беременная не хочет видеть никого, кроме старухи и еврея! Если вам что-то не нравится, возьмите свои деньги и засуньте их себе туда, откуда вас мама родила.
— А ну-ка послушайте, вы!..
— Сестра Клефнер! — Рабби Штейнберг схватил ее за руку и оттащил от губернатора. — Где доктор Вишнов?
— Вы кто?
— Тот самый еврей. Так где доктор?
— Э… пытается подготовить операционную.
Штейнберг торопливо зашагал по коридору.
Леди-губернатор поспешила за ним.
— Рабби, подождите, нам нужно поговорить. Проведите меня к роженице. Если я увижу их рождение, то неплохо заплачу…
Штейнберг заметил в конце коридора доктора Брюса Вишнова — акушера Доминики.
— Думаю, вашей синагоге не помешает новая парковка, — леди-губернатор понизила голос. — Или вы предпочитаете деньги на личный счет?
Штейнберг почувствовал, что закипает:
— Geh feifen ahfen yam.
— Что, простите?
— Это на идиш. Означает «шли б вы, дамочка, торговать своей рыбой в другом ряду».
Рабби пришлось уступить дорогу крепким испанцам-полицейским, которые тащили по коридору двух закованных в наручники репортеров, направляясь к импровизированной камере заключения. Припустив трусцой, Штейнберг наконец-то догнал доктора Вишнова.
— Где вы были? Доминике очень больно, ей нужна анестезия.
— Ей может понадобиться кесарево сечение. Операционная готова, но эти толпы сходят с ума. Я думал, Президент все же направит сюда Национальную Гвардию.
— Собирался. — Штейнберг ускорил шаг, чтобы не отстать от хирурга. — По крайней мере, обещал…
Охранники отступили, пропуская доктора и запыхавшегося рабби в палату Доминики.
Эдит стояла у окна, через щелку в деревянных жалюзи наблюдая за тем, что происходит перед зданием госпиталя. Ночную тьму разрывали рваные отблески мигалок, заливающие огромную толпу красно-синими сполохами. Индейцы, репортеры всевозможных СМИ и религиозные фанатики заполонили парковку и все подходы к госпиталю, время от времени предпринимая отчаянные усилия для того, чтобы прорваться через полицейский заслон. В небе глухо рокотали вертолеты, белые лучи прожекторов, пронизывая сплетение пальмовых ветвей, отбрасывали причудливые тени на стеклянный фасад госпиталя.
— О-о-ой… — Доминика взвыла и согнулась в очередной схватке. Пот увлажнил ее черные волосы, и они прилипли ко лбу. На висках и скулах испарина собиралась в ручейки, щекотавшие ей шею. Схватив доктора за руку, Доминика простонала:
— Вытащите из меня этих мальчишек!
Доктор Вишнов разблокировал колеса каталки.
— Держитесь, я перевезу вас в операционную.
— Нет! Никакого кесарева! Уже пора. Просто… вытащите их…. О-о-о-ой!
Врач, приподняв истерзанную рубашку, наклонился над Доминикой.
— Вы правы, шейка раскрылась уже на десять сантиметров.
— Ни черта себе!
— Ладно, справимся старым добрым способом. Где медсестра?
— Продает нас репортерам, — ответил рабби. — Я не хочу ее здесь видеть.
Доктор Вишнов бросил на него быстрый взгляд.
— Тогда мойте руки, и поскорее. Мне потребуется ваша помощь.
* * *
Черный лимузин свернул на север, на шоссе 441, медленно приближаясь к госпиталю в густом транспортном потоке. «Смарт-лимузин», разработанный для нужд армии США, был оснащен новейшими системами защиты и нападения. Тонированное пуленепробиваемое стекло и пластины из особого сплава обеспечивали неуязвимость салона и ходовой части. Внешние ручки были оснащены разрядниками высокого напряжения и бластерами со слезоточивым газом — на случай, если придется отпугивать агрессивно настроенную толпу. На капоте, по бокам и на багажнике располагались встроенные световые гранаты, способные ослепить нападающих или водителя, преследующего лимузин. Выдвижная платформа с оружием предоставляла пассажирам широкий выбор средств активной защиты.
Майкл Куртц, спортивного вида мужчина с коротко подстриженной бородой и усами, сидел рядом с водителем. Сорокалетний европеец при своих ста семидесяти сантиметрах роста и семидесяти килограммах веса никак не производил впечатления опасного человека, однако на его счету было около дюжины ликвидаций в сложнейших условиях.
Отсутствие впечатляющих физических данных Куртц компенсировал превосходными боевыми навыками, приобретенными в спецподразделениях ЦРУ. В оправе его очков скрывались лазеры и крошечные камеры слежения, которые значительно увеличивали угол обзора за счет широкоформатного воспроизведения изображения на линзах. Камеры были телескопическими, что позволяло вести наблюдение за самыми отдаленными предметами как при дневном свете, так и с использованием прибора ночного видения.
К предплечью, скрытому рукавом форменной рубашки агента ФБР, крепился «болевой пистолет» с питанием от батареи, вмонтированной в пояс. Это оружие было разработано для борьбы с массовыми беспорядками и «стреляло» направленными микроволнами, которые воздействовали на температуру кожного покрова. Такой «выстрел» ощущался как прикосновение горячей лампочки. Диапазон действия этого пистолета довольно широк: от легких ожогов всего живого в радиусе трехсот метров до смертельного поражения цели на расстоянии километра.
