— М-м-м, пахнет свежим чесночным хлебом!
— Да. А еще пастой и соусом «маринара». — Эвелин открыла кладовую. Во внешнюю стену дома был встроен железный ящик стальной печи-приемника, размером метр на полтора. Одна его часть выходила в кладовую, другая — на улицу, чтобы курьеры службы доставки могли открыть ящик снаружи и поместить туда продукты.
Эвелин извлекла из ящика поднос с едой и поставила его на полированную гранитную столешницу.
— Садись. Поговорим за обедом.
Доминика села напротив хозяйки дома, открыла пластиковые контейнеры. Кухня наполнилась ароматами итальянской кухни.
— Ты скучаешь по нему, верно?
Отломив кусочек хлеба, Доминика отправила его в рот.
— По кому?
Эвелин улыбнулась и накрыла ладонью ее руку.
— Милая, танцуя вокруг да около, мы только устанем. Ты знаешь, что такое некромантия?
— Нет.
— Искусство общения с душами умерших. Некоторые считают некромантию черной магией, но все зависит лишь от того, кто ею занимается. Сама практика восходит к древним египтянам и их учителю, Осирису, создателю Гизы, который призывал мертвых и мог управлять ими.
— То есть… Вы хотите сказать, что общаетесь с мертвыми?
— С их душами.
Доминика поддела вилкой немного пасты.
— Не хочу показаться излишне скептичной, но…
— Тело создано из физической материи, но с момента зачатия оно уже связано с душой, и на протяжении всей дальнейшей жизни энергия, которую можно назвать духом, надежно скрепляет их, душу и тело.
— Так, давайте немного притормозим. Для начала — я искренне верующая. Это во-первых. Во-вторых, на спиритические доски и прочую дребедень у меня аллергия.
— Но ведь ты ими пользовалась, верно?
Доминика сглотнула.
— Хотела получить кое-какие ответы…
— Узнать, жив ли еще Майкл.
Доминика кивнула, сдерживая слезы.
— Мне просто нужно было ощутить хоть что-то. Чтобы понять, с чем и как мне жить дальше.
— А что тебе подсказывает сердце?
Она откинулась на спинку стула, нервно сцепив пальцы на груди.
— Сердце говорит мне, что он жив. Но разум утверждает обратное.
Некоторое время пожилая леди молча смотрела на нее.
— Я смогу пройти с тобой лишь часть пути, Доминика, но не в силах дать ответы на все вопросы. Иначе может измениться будущее.
— Какого пути? Какое будущее? О чем вы вообще говорите?
Эвелин казалась задумчивой. И ничего не отвечала.
— Я спросила: какого пути?
— Твоего пути, Доминика. Твоей судьбы и судеб твоих сыновей.
— Знаете что, я… Я совершила ошибку. Я пока не готова к этому.
Она встала, собираясь уйти.
— Уходи, если хочешь, но это ничего не изменит. Разве что усложнит. Я не знаю, по какой причине высшие силы выбрали тебя частью своего плана, и не знаю, почему они назначили меня твоим проводником. Знаю лишь одно: я тебе не враг, Доминика. Твой враг — страх, страх перед неизвестностью. Если позволишь, я смогу зажечь перед тобой путеводный огонек, помогу справиться с этим. Дам знание, которое ты так хотела получить.
Доминика остановилась, затем вернулась на свое место.
— Говорите.
— Во-первых, мы должны избавиться от недоверия. Я не сумасшедшая. Я психиатр и во всем, что делаю, опираюсь на данные науки. И в то же время я происхожу из семьи, по материнской линии которой издавна передается способность контактировать с иными измерениями.
Эвелин подняла палец, не давая Доминике перебить ее вопросом.
— Чтобы понять природу контактов с иным измерением, ты должна осознать тот факт, что мы всегда и везде окружены энергией. Все вещи состоят из энергии, и наш мир, такой, каким он представляется, это всего лишь продукт нашего восприятия окружающей энергии. Возьмем, к примеру, вот этот стол. Он кажется твердым и плотным, но в то же время состоит из атомов, каждый из которых пребывает в постоянном движении. Если мы рассмотрим в очень сильный микроскоп любой из атомов стула, на котором ты сидишь, то увидим разве что пустоту. Быстро движущиеся частицы — электроны — перемещаются со скоростью метеоров, а если заглянуть поглубже, то обнаружим еще более мелкие частички, кварки, которые колеблются сразу в нескольких измерениях. Все на свете состоит из энергии и находится в постоянном движении…
— Скорость, с которой человек способен воспринимать энергию физического мира, ограничена тремя измерениями. Плотность окружающих предметов, их объем и расположение мы устанавливаем исходя из восприятия этих трех измерений. Существует еще и фактор времени, который формирует наши оценки касательно перемещения предметов в пространстве. Для большинства из нас восприятие мира ограничено пятью чувствами. Но существуют сферы, неподвластные нашим органам чувств. Математики вычислили одиннадцать измерений, которые касаются миров, чаще всего называемых «духовными» или «спиритическими». Однако все вероятные измерения неизменно связаны меж собой энергией и состоят из нее.
— Как я уже говорила, энергия есть повсюду, но наши органы чувств не способны это определить. Энергия распространяется по этой комнате на разных частотах. Одни из них соответствуют шкалам настройки телевизоров или радиоприемников, а другие… Человеческий мозг тоже является инструментом для работы с энергиями, и, правильно настроив его, мы можем общаться с теми, кто находится в более высоком или более сложном энергетическом измерении. Духи — это одно из проявлений Господа, из духов создаются наши души, Доминика. И смерть — это вовсе не конец, это просто точка перехода в новое состояние. После смерти нам становится доступным более сложное восприятие окружающего мира.
— Откуда вам все это известно?
Эвелин улыбнулась.
— Я побывала там, моя милая. Там. За чертой.
Доминика почувствовала озноб.
— Это случилось много лет назад, сразу же после урагана Эндрю. Тогда я еще жила в Майами. Когда закончился шторм, решила вывести на прогулку своего бассет-хаунда Оскара. Шагнула на мостовую, покрытую мокрыми листьями, и — бац! — не заметила оборванного провода линии электропередач. Ток ударил меня так, как, наверное, сделала бы это рухнувшая внезапно тонна кирпичей…
Доминика смотрела на пожилую леди так, словно впервые ее увидела.
— И… что дальше? Вы и вправду умерли?
— Как сказали потом врачи, мертвее дверной ручки. Помню, что первым моим впечатлением была удивительная свобода. Все физические ощущения внезапно исчезли. Сознание парило над телом, и было странно смотреть на себя сверху, видеть, как я лежу на мостовой, будто сломанная марионетка. Безжизненное тело — не самое приятное зрелище. А бедный Оскар лаял как сумасшедший, задрав морду. Думаю, он видел мой парящий дух.
