— Лучше я отвечу, Геннадий Анатольевич!
— Это может быть Джабар!
— Возможно! Вот и поговорю с ним, представившись руководителем штаба по освобождению заложников, уполномоченным Представителем Президента по Центральному округу.
— Ну, давай. Послушаем, что желает Абдель!
Калинин ответил:
— Алло?
В ответ хриплый, явно измененный голос:
— Кто у аппарата?
— Генерал Калинин, вы кто?
— Я? Ха-ха! Я тот, кто захватил ваш клуб, генерал! А вот ты что из себя представляешь? Каковы твои полномочия?
— Я назначен начальником штаба по освобождению захваченных вами мирных граждан, господин Абдель-абу-Джабар!
То, что российский генерал знал главаря банды по имени, ввело главаря бандитов, а это он решил войти в контакт с представителями федеральной власти, в некоторое замешательство. Откуда русским стало известно его имя? Если они знают, кто организовал нападение, то могут знать и то, чего знать не могли и не должны! Черт! Надо обдумать ситуацию.
Абдель ответил:
— Ты прекрасно осведомлен, генерал! Но подумай, так ли точна та информация, которой ты владеешь!
— Я подумаю, но ты ответь, в каких целях захвачены заложники? Что ты хочешь добиться этой кровавой акцией?
— Слишком много вопросов, генерал! Ответы на них получишь позже. А сейчас я должен знать, где находится господин Кучеров?
— Тебя интересует губернатор области?
— Нет, меня интересует руководитель спецслужбы, захватившей Асханова, уничтожив при этом более двухсот наших братьев! Так где он?
Калинин взглянул на губернатора, сделал паузу, затем проговорил:
— Кучеров скоро будет в Ташаево.
— Как прибудет, пусть свяжется со мной.
— Не много ли чести? Насколько я знаю, губернатор с убийцами невинных, мирных людей не разговаривает. А ты без всякой необходимости уже убил более двадцати человек!
Джабар вскричал:
— Если ваша сраная власть будет продолжать разговаривать со мной в таком тоне, жертв будет гораздо больше! Учти это, генерал!
— Я учту! Но и ты имей в виду! При любом раскладе, исключая освобождение всех заложников, ты живым отсюда не уйдешь! Не выпустим! Все, жди Кучерова!
Калинин положил трубку, вновь взглянув на губернатора:
— Не слишком ли я с ним грубо?
Кучеров поднялся:
— Не слишком! С бандитами только так и надо! Абдель не из тех, которые идут на смерть ради веры или какой идеи. Думаю, ты немного охладил его горячую голову! Но посмотрим, что последует дальше.
Бросил трубку и Джабар.
К нему заглянул Теймур:
— Командир! Заложники просят воды!
Джабар поднял на подчиненного тяжелый взгляд:
— Воды? А может, еще ужин из местного ресторана заказать? Никакой воды и пищи! Пусть пьют мочу и жрут собственное дерьмо!
— Дети плачут, босс!
— Так успокойте их!
— Но если мы начнем расстрел женщин с детьми, то войска тут же пойдут на штурм. И тогда конец всем и всему!
Абдель опустил голову. Теймур прав. Сейчас вызывать штурм рано! И хотя как раз атака спецназом захваченного клуба и являлась основной целью Джабара, но провоцировать ее преждевременно. Еще не собрались журналисты со всего света, не поднялась шумиха в обществе и… главное, еще не подготовлен его, Абделя, отход из этого клуба, обреченного на подрыв и уничтожение всех, кто окажется в нем.
Он взглянул на подчиненного:
— Хорошо, Теймур! В кладовой буфета стоят ящики с минералкой. Раздайте воду заложникам. В первую очередь женщинам с детьми.
— Понял, босс!
— Иди, Теймур, и по мелочам не беспокойте меня!
Подчиненный вышел, Абдель задумался.
Разведывательная группа старшего лейтенанта Молчуна подошла к правому от поселка флангу усадьбы в 17.10. Передовой дозор сообщил, что внутри усадьбы никакого движения не обнаружено. Что в домах — неизвестно. Молчун отдал приказ отделениям Грачева и Свирина начать охват усадьбы с тыла и левого фланга. Бойцы спецназа скрылись в зарослях леса. А в особняке, стоявшем прямо напротив пролома в заборе, наблюдателя спецназа заметил человек Хамиса, специально следивший за этим участком ограды. О чем он тут же сообщил своему командиру. Тот вызвал к себе своего помощника, наркомана Мабрука, которого последние сутки вместе с его подчиненными, тремя такими же кончеными наркоманами, держал на голодном пайке в части наркотиков. К Хамису вошла тень человека. Один из приближенных людей Абделя, его дальний родственник, араб-наемник Хамис спросил у чеченца:
— Мабрук! Я смотрю, тебе совсем плохо?
— Еще немного, Хамис, и ты лишишься четверых бойцов! Дай марафета, прошу тебя! Он же есть у тебя?
— Да, у меня есть героин, и я дам его тебе. Столько, сколько надо, дам, но при одном условии!
— Говори, Хамис, не мучай! Согласен на любое условие!
— Хорошо! Возьми, приведи себя в нормальное состояние.
Хамис бросил на стол инсулиновый шприц, заполненный слабой концентрацией наркотика. Мабрук дрожащими руками взял шприц, вогнал иглу в вену. Ввел темную жидкость. Отбросил шприц и жгут в сторону, ожидая удара кайфа. Но его не последовало. Правда, прекратился и внутренний тремор, а с ним улучшилось состояние. Наркоман взглянул на командира:
— Что ты подкинул мне, Хамис?
— Дозу, которая привела тебя в чувство, чтобы ты мог уяснить, что предстоит сделать в ближайшее время. Потом получишь кайфа столько, сколько захочешь!
— Так говори быстрей!
Хамис проинструктировал бандита, закончив инструктаж словами:
— Как только неизвестные атакуют усадьбу, твои люди и охрана Аракевича должны открыть огонь по ним. Возможно, охранники откажутся стрелять, тогда ты должен убить их, но стреляя не в спину, а в грудь. Это важно! Продержавшись несколько минут, оставляешь своих людей, а сам уходишь в подвал, к черной двери. Она будет открыта. Войдешь в подземный ход, не забудь запереть вход. Дальше не иди! Останься там. Сбоку на стеллаже, чтобы тебе не было скучно, найдешь несколько доз героина. Они помогут тебе отсидеться в подземелье несколько суток. Вода и пища там есть! После того как все успокоится, я лично найду тебя и заберу с собой! Ты все понял, Мабрук?
— Да, понял! Дай еще кайфа!
— Сначала повтори, что ты должен сделать!
Мабрук слово в слово повторил. После этого Хамис выдал Мабруку пять пакетиков.
— Обеспечишь кайфом всех своих джигитов. Чтобы веселее было умирать во славу Аллаха! Иди! Я буду рядом, и если ты не выполнишь приказ, лично убью тебя! Но так, что мучиться тебе придется долго. Иди!
