Охранник на секунду замялся:
— Ну, еще он сказал, что ни при каких обстоятельствах мы не должны выпустить вас из дома без сопровождения самого банкира! Если же вы выйдете один, то он… приказал стрелять по вас из «кедров» на поражение! После чего всем на осмотр дома!
Палач задумался. Закурив, продолжил допрос:
— Понятно! Вот, значит, какой прием готовит мне мой старый друг банкир? Хотя разве у банкиров могут быть друзья, как думаешь, Слава?
Охранник пожал плечами:
— Не знаю! Но я не стал бы стрелять в человека! Мне лишние проблемы не нужны! Я нанимался охранять здания, а не убивать людей!
— Похвально, Славик! Так «кедры» с глушителями банкир вам выдал?
— Да, лично он. Но видите, я закинул его в ящик и не думал применять оружия.
Палач потер глушителем подбородок.
— Я тебе верю, Слава! Но другие — не ты, и они спокойно убьют меня! А разве я могу допустить это?
— Так уходите спокойно, пока не поздно, я никому ничего не скажу!
Мурза посмотрел на молодого человека. И видел, тот искренне не желал вреда ему. Палач поблагодарил:
— Ты хороший парень, и я благодарен тебе, но в дом мне все же придется пройти, там у меня документы, а куда я без документов? В милицию? Туда мне, брат, нельзя!
Охранник вновь пожал плечами, сказав:
— Ну, тогда не знаю, что и делать! Одно точно: из поместья вас живым не выпустят!
Палач заинтересовался, сощурив, как это делал нередко, глаза:
— А с чего это вдруг ты, Славик, так заботишься обо мне? Предупреждаешь об опасности, предлагаешь бежать? А, Слава?
Охранник ответил просто:
— Я не хочу, чтобы убили человека, это большой грех!
— Ты верующий?
— Да! Но не в этом дело. Я в принципе против насилия!
— Да? И все же тебе придется мне помочь.
Ответ охранника был категоричен:
— Я отсюда никуда не выйду!
Палач успокоил молодого человека:
— А этого, Слава, от тебя и не потребуется! Мне нужна несколько иная помощь. Раздевайся!
— Что?
— Раздевайся, говорю, до трусов! Потом я тебе все объясню. Твоя совесть останется чиста, парень! Обещаю тебе! Давай, не тяни время!
Охранник, ничего не понимая, послушно выполнил требование этого страшного человека, о кровавых подвигах которого был наслышан от коллег по охране. Бросил черную униформу на стол, ботинки с носками аккуратно поставил возле стула.
В это время зазвонил телефон внутренней связи.
— Кто это может звонить? — спросил Баркаев.
— Черт его знает! Может, напарник с центрального входа, может, начальник караула, а может, и сам босс!
Палач приказал:
— Снимай трубку и отвечай, что у тебя на посту все в порядке. Если это будет начальник караула, пригласи его зайти сюда!
— Зачем?
— В туалет ты захотел, вот зачем! Отлучиться тебе надо на минуту! Снимай трубку!
Охранник ответил на вызов.
Палач не слышал, что говорил оппонент Славика, только ответы охранника:
— …Я выходил на улицу! Мне показалось, что у озера кто-то ходит… нет, показалось… проверил, все в порядке… только, шеф… не могли бы вы подменить меня минут на пять… да в туалет срочно потребовалось… не садиться же возле сторожки?.. Что? Понял, да… идиот… спасибо!
Охранник положил трубку.
Палач поинтересовался:
— Ну что, Славик?
— Начальник охраны назвал меня идиотом, но сейчас подойдет… а как же вы?
На лице охранника отразилась тревога и… страх. Он почувствовал приближающуюся смерть. И это чувство буквально сковало его тело. Ему бы броситься на Палача, глядишь, и уцелел бы, но крепкий, молодой парень, который так ненавидел насилие, неподвижно, сидя на стуле, глазами обреченного кролика смотрел на Палача-удава!
Тот ответил на последний вопрос охранника:
— За меня не волнуйся, Слава! А вот тебе не повезло со сменой, поверь, мне жаль…
Палач, не поднимая «кедр», дважды выстрелил. Пули девятого калибра, попав охраннику в голову, сбросили того на пол.
Мурза же занял позицию сразу сбоку от двери.
Вскоре он услышал твердые, печатные шаги по бетонной дорожке, ведущей от дома Шеленгера до помещения охраны тыловых ворот.
Дверь отворилась, в комнату вошел здоровый с виду мужик.
Это был какой-то новый, Палач его не знал.
Что никак не меняло дела!
Начальник караула замер в дверях с приставленным к виску глушителем пистолета-пулемета.
— Шаг вперед! — приказал Баркаев.
Мужчина повиновался.
Дверь закрылась.
— Так, дружок, — обратился Мурза к начальнику охраны, который не сводил потрясенного взгляда с окровавленной головы убитого подчиненного, — нравится эта картина?
Палач кивнул в сторону покойного Славика.
Начкар молчал, что вызвало у Баркаева приступ ярости:
— Кого, мудаки, завалить захотели? Палача завалить? Да я таким, как ты, головы десятками отрубал! А ну оружие на пол, быстро!
Такой же, что и у Палача, «кедр» с глушителем и пистолет с ножом полетели к столу. Мурза, обуздав свои чувства, уже спокойнее спросил:
— А теперь, начальник сраный, наручники на стене видишь?
— Так точно! — вдруг охрипшим голосом проговорил начальник караула.
— А трубу отопления возле окна?
— Вижу!
— Жить хочешь?
— Конечно, да я…
Палач оборвал трусливого охранника:
— Заткнись! Если хочешь жить, через секунду я вижу тебя прикованным к этой трубе, выполнять, скотина!
Начальник караула под прицелом «кедра» Мурзы мгновенно выполнил приказание Палача. Прицепившись, он встал вдоль трубы в самом углу помещения.
Палач поднял стул, поставил его напротив охранника, сел на него, закурив, спросил:
— Как звать-то тебя, начальник?
— Василий Егорович Крыленко!
— Ух, ты! Как официально? Ты что, перед подчиненным стоишь, Вася? Егорович, видишь ли, он? Штаны еще не замочил, Василий Егорович?
Начальник караула мелко дрожал.
Он пытался справиться с дрожью, но это никак ему не удавалось.
Палач презрительно посмотрел на Крыленко, спросил:
— Чего трясешься, Вася? Понял, что попал? А когда пушку в руки брал, выходя на самого Палача, не думал, что очень легко из охотника можешь превратиться в жертву?
