– Заткнись, урод! – рявкнул Геннадий Львович.
Профессор Мэтью Грей делал вид, что ничего не понимает, а все происходящее – жуткая подстава.
А вот Роза, замерев, смотрела на профиль Пламена, словно высеченный из камня.
– Пламен! Пламен, любимый! Это же я – твоя сестренка! Скажи же мне что-нибудь… Я все это делала для тебя, для нас. Твоя мать закопала бы весь твой талант в своих луковицах. А тебе надо было ехать в Париж, Барселону, Вену… Творить там свои шедевры, и я всегда была бы рядом! И у нас всегда было бы много денег. Мы купили бы дом на побережье, нет, лучше остров, и наслаждались бы жизнью, свободой и друг другом… Пламен, посмотри на меня, – умоляла она.
Геннадий Львович, выслушав ее монолог, постучал вилкой по столу.
– Ошибочка… Он никогда не стал бы творить шедевры, находясь рядом с тобой. Творил он, только когда с ним была его любимая девушка. С ее потерей ушел талант. Теперь Пламен может писать только на заказ. Кстати, именно этими картинами ты расплатилась с киллером за все бесчинства? Английский профессор привез столько аппаратуры… Мои сотрудники уже проверили ее и нашли там все ваши полотна, Пламен, в целости и сохранности. Поджог и уничтожение мастерской – это тоже был хитрый ход Розы. А вы еще переживали за работы сестры.
– Это все для нас! Это были бы наши деньги! Эта змея Лидия никогда бы не отпустила тебя, – затараторила Роза, вновь обращаясь к Пламену.
– Какой ужас, – прошептала Лидия, а Пламен так и остался абсолютно безмолвным.
Геннадий Львович плеснул себе вина.
– В горле пересохло… Такая запутанная история… – Он посмотрел на Розу. – Она хоть и шизофреничка, но не дура. Организовать такое! Подключить таких титанов, – постучал он по лысине начальника полицейского участка. – Хотя, конечно, ими владела алчность… Роза поняла по-своему, почему Пламен влюбился в Ядвигу. Будто он, задавленный железной волей матери, впервые почувствовал себя мужчиной, когда перед ним возникла эта болезненная девочка. И тогда Роза решила тоже прикидываться больной и немощной. Вот Пламен и начал за ней ухаживать, сопереживать, возиться как с писаной торбой. Роза ликовала. Она добилась своего!
– Я относился к ней как к сестре! – не выдержал Пламен.
– Это временно! Потом ты бы почувствовал меня как женщину, я бы этого добилась! Мне не хватило совсем немного времени! – рявкнула Роза.
– Я бы тебя никогда не полюбил! – ответил Пламен, так и не повернув к ней свое красивое лицо.
– Полюбил! Полюбил!
– Тебе льстило, что он так бережно и аккуратно подписывает каждую краску для тебя, и ты лепила эти жуткие картины, и восторгалась, когда он хвалил тебя! Жалость ты принимала за любовь! Несчастная ты баба, Роза, вот что я тебе скажу, – заявил Геннадий Львович. – Но в этом деле есть одна нестыковка, вернее, даже две… Первое: экспертиза показала, что в могиле Ядвиги обнаружены не ее кости. Тогда чьи? И второе: почему именно такую болезнь выбрала Роза. Она изощренна в преступлениях, но корчить из себя слепую художницу – это уж ей кто-то подсказал.
– Еще третье! – робко поднял руку Костя.
– Слушаю вас, мой подмастерье! – улыбнулся Геннадий Львович.
– Кто убил моего друга Давида? – спросил он.
– Вот точно! Как же я мог пропустить этот момент? Извини, друг! Конечно, кто убил Давида, я уже знаю, но самое главное – из-за чего? Вот обо всем этом мы и поговорим… Только я так устал, честное слово… Пойду искупаюсь. А вы, друзья, – обратился он к Косте с Астрой, – можете пойти со мной… Остальным оставаться на местах…
– Понял, шеф, – кивнул один из суровых мужиков в штатском.
Они шли по ровному золотистому песку к нежно-голубой пенящейся линии моря. Геннадий Львович раздевался прямо на ходу.
– Так окунуться хочется!
Астра смотрела на него как на какого-то волшебника Гудвина, который только что погрузил ее в дико интересную криминальную сказку.
– Даже не спрашивайте меня сейчас ни о чем, правда отдохнуть хочется… Эх! – сказал Геннадий Львович и нырнул.
Астра с Костей последовали за ним.
– То есть нас вы точно не подозреваете? – спросил Константин, сплевывая соленую воду.
– Почему это? – посмотрел на него старик.
– Ну, пили вместе, купаться вот пошли… – пояснил Костя.
– Может быть, я, наоборот, понял, насколько вы опасны, и увел вас от группы захвата, предварительно напоив? Я ведь владею кое-какими навыками.
– Я не сомневаюсь… – с восхищением смотрела на него Астра.
– Вот видишь, женщина уже не сомневается… Ты мне, Костя, спасибо сказать должен. Я тебе будущую жену перевоспитал. Во всем уже согласна, смотрит как овечка, от бизнес-леди не осталось и следа.
– Так это она на вас смотрит, – смутился Константин.
– А вот ты лопух форменный. Важно, чтобы баба поняла, что любовь – это главное… А все остальное такая ерунда. Я вас подозреваю только в одном – в гордыне. Если кто-то из вас не признается другому, что испытывает чувства, вы профукаете свою жизнь. Ты, Костя, станешь закоренелым холостяком, с каждым годом у тебя будут все лохматей волосы, угрюмей взгляд и все больше перхоти будет лежать на плечах. А ты… – задумчиво посмотрел она на Астру, – ну сколько ты еще будешь скакать по своим молодым любовникам, которые явно не хранят тебе верность, и жалеть спившегося мужа? Опомнитесь, дети мои!
– Вы просто как гадалка Фрея! – отметила Астра.
– Точно, забыл! Все! Голова прояснилась, пора возвращаться в этот розарий, – сказал Геннадий Львович, хотя в его устах это прозвучало как «серпентарий».
Жаркий обдувающий ветерок быстро высушил их тела, и они пошли к поместью, окруженному розами. Только шипов там оказалось много больше, чем бутонов.
– А есть хоть кто-то, кто не виноват? – спросила Астра.
– Узнаешь, девочка моя, скоро все узнаешь…
– Пока трое…
– И рыцарь, пробитый стрелой, с плачущей мамашей, чувствующей свою косвенную вину, но за это не судят, – нахмурился Геннадий Львович. – Посмотрим, куда кривая выведет, но если что, наручников на всех хватит, и даже на вас.
Он наткнулся на удивленный взгляд Астры и пояснил:
– Таких розовых, пушистых.
– А вы проказник!
– О… вы меня еще плохо знаете!
– Похоже, что мы вас вообще не знаем, – усмехнулся Константин.
Глава 17
– Вторая часть Марлезонского балета! – объявил Геннадий Львович, входя на веранду. – Ну и что сидим такие грустные? А мы вот бодрячком. Хороша водица! А вы прямо совсем скисли, в каких позах вас оставили, в таких и застали. Что же это такое? Ах, вы тоже искупаться хотели, да? Ну, извините… Дело в том, что в наручниках плавать неудобно, хотя для многих из вас было бы лучше, если бы вас сожрали акулы. Я их не очень люблю, поэтому не жалко, если какая-нибудь из них подавится или заработает несварение желудка!
