В первый момент Кариночка даже не поняла, что перед ней та самая серая мымра. Ей просто и в голову не могло прийти, что действующая и исправно финансируемая подруга такого состоятельного и уважаемого человека, как Серго Мамиконян, отирается в дешевом общепите!
Но застарелый шопоголизм в положительных результатах числил феноменальную память на необычные наряды, и Карина не могла не узнать итальянский балахон из неотбеленного льна с ручным кружевом.
Предполагать, что в одном и том же месте, не являющемся столицей моды и заповедником миллионеров, могут одновременно находиться два таких платья, не стоило. Определенно, балахон был тот же самый.
Присмотревшись, Карина опознала и владелицу наряда, но даже после этого с трудом верила в реальность происходящего.
Мымра в заграничном платье стоимостью в отечественный автомобиль ползала на корточках по заляпанному вином и соусами полу второразрядной забегаловки. В перепачканной кетчупом руке у нее был кусок холодного мяса, стибренный с чужой тарелки, а на одном из пальцев сверкал немаленький бриллиант.
Кольцо и платье не позволяли считать их владелицу побирушкой. Значит, она сумасшедшая!
Кариночка инстинктивно поджала ноги и подобрала руки, сгребая в кучу столовые приборы, пепельницу и оставленный на столе мобильник.
Привычно приняв в себя айфон, правая рука его владелицы сама собой совершила обычное действие, щелкнув встроенной камерой.
— Кис-кис! — заползая под скатерть, призывно молвила богатая сумасшедшая. — Хочешь кушать?
— Нет, спасибо, — шепотом отказалась Карина, от страха потеряв голос.
— Смотри, какой сладкий кусочек! Ну же, давай съешь его! — уговаривала сумасшедшая. — Не хочешь? Иди сюда. Иди ко мне, не бойся.
— Куда? Под стол?! — беззвучно ужаснулась Карина.
— Как хорошо, что я тебя нашла, — сказала чокнутая, волнуя расшитую скатерть. — Теперь все будет хорошо, скоро ты вернешься домой…
— Как это?
Неужели славная дурочка готова вернуть ей теплое местечко под боком Мамиконяна?!
Забыв о страхах, Карина наклонилась и нырнула под стол, но увидела только мелькнувший край льняного подола.
Бертик, если это был он, Олю не признал. А может, наоборот, узнал в ней свою обидчицу и именно поэтому не радовался встрече.
— Гляди веселей, Робертино! — призвала Ольга Пална, с трудом удерживая кота одной рукой.
Вторая ей понадобилась для того, чтобы ответить на телефонный звонок.
— Добрый вечер, здрасьте, это вы потеряли черного котика? — вежливо спросил детский голос.
Оля посмотрела на кота. Кот ответил ей хмурым взглядом, в котором читалось что-то непечатное, и отвернулся.
— А вы нашли черного кота? — спросила она детку.
— Мы не нашли, он у нас уже был, но мы согласны отдать его вам за вознаграждение, — охотно объяснило вежливое дитя. — Вы сколько дадите?
— Пару подзатыльников! — Оля рассердилась. — Вам разве мама не говорила, что друзей не продают? Даже четвероногих.
— Не хотите — не берите, — дитя обиделось. — Жадина!
— Почему это я жадина? — возмутилась Оля, но трубка ответила ей расстроенными гудками.
— Нет, ты видел? Какое поколение растет! Предприниматели! — сказала она коту.
— Мы, — басом ответил тот, как бы примазываясь к подрастающему поколению.
— Нет, мы не такие, — возразила Оля. — Мы котами не торгуем! Если бы мы торговали котами, не ушел бы ты из китайского ресторана дальше кухни.
«Мех, мясо! Шкварок нажарить!» — вкрадчиво процитировал старый мультик внутренний голос.
— Цыц, — сказала ему Оля.
— Ма, — пробасил кот.
— Да, да, я стану тебе родной матерью, — пообещала Оля. — Вот только как же тебя в номер пронести?
На двери отеля красовались наклейки, запрещающие вход с едой и животными.
— М-да, проблема!
Оля немного подумала и воспользовалась услугой «звонок другу», призвав на помощь Люсинду.
— Возвращаются! — швейцар в мундире с галунами посигналил охраннику в костюме.
— Возвращаются! — передал охранник дежурной на рецепции.
— Возвращаются! — доложила дежурная старшему администратору Валере.
— Возвращение Будулая, — проворчал Валера, выйдя за стойку.
В открывшейся ему картине и вправду было что-то цыганское.
Та девушка, что повыше ростом, вышагивала, как лубочный коробейник: с широкой улыбкой на устах и с большой картонкой в руках. Выражение преувеличенной радости на верхнюю половину ее лица не распространялось, настороженным взором как-бы-коробейница пытливо ощупывала физиономии как-бы-покупателей, и до полноты сходства с жуликоватой уличной торговкой ей не хватало только зазывного крика: «А вот кому пирожки? Горячие пирожки!»
— Пирожки с котятами, — снова проворчал Валера.
Коробейница споткнулась. Кудрявая рыжеволосая спутница поддержала ее под локоть, выдвинулась вперед, закрывая собой подругу с коробкой, и поплыла, поводя плечами и сверкая зубами в улыбке, как настоящая плясунья из табора.
— Ай, что мы купили, такую вещь, такую вещь!
— Ай нэнэ, ай нэнэ, — не удержавшись, прищелкнул пальцами Валера.
— Какую? — естественно, поинтересовалась дежурная Верочка.
— Сапоги! — похвасталась рыжеволосая плясунья, танцуя в сторону лифта.
Коробейница, похоже, снова споткнулась, потому что коробка в ее руках затряслась, крышка сдвинулась, и в образовавщейся щели показался темный мех.
— Зимние сапоги! — уточнила плясунья и ловкими пальчиками затолкала меховое поглубже в коробку. — Спокойной всем ночи!
Зеркальная кибитка приватного лифта послушно приняла в себя колоритную пару и уехала вверх.
— Табор уходит в небо, — пробормотал Валерий.
У него было неприятное ощущение надвигающейся беды.
Оказавшись в лифте, Люсинда сдвинула крышку с коробки в Олиных руках и поинтересовалась:
— Ты как тут, сапожок? Кстати, отличное имя для черного котика.
— Он чуть не выскочил, — пожаловалась Оля.
— Держи крепче. Сейчас в дом войдем — на террасу выпустим, там ему будет хорошо.
Люсинда первой вышла из лифта, открыла дверь номера и пропустила внутрь Олю с коробкой:
— Только после вас!
— Спасибо… Ну вот, пожалуйста! Где эта горничная? Она так и не пришла! — Оля всплеснула руками.
Чтобы сделать это как следует, с размахом, ей пришлось выпустить из рук коробку, которая тут же открылась.
— Оля, кот! — всполошилась Люсинда.
