Чай – решила она. С медом и сухофруктами. Да! Для радости и сладости.
Она прочла о Егоре все, что смогла найти в Интернете, – все статьи, все финансовые и политические обзоры, интервью, что он давал, – все. И только после этого осознала в полной мере, какого масштаба эта личность, Егор Денисович Бармин.
Только после изучения такого количества материала до нее дошло, что значит в двадцать семь лет, ну пусть в двадцать восемь, ему через пару месяцев исполнилось, возглавить строительство завода и инфраструктуры вокруг него! То есть ему было столько же лет, сколько ей сейчас, и он руководил строительством за-во-да! Пусть не гиганта мирового масштаба, но вдумайтесь – завода! Тысячи людей находились в его подчинении! А история с этим заброшенным и подчистую обворованным районом, который Бармин за три года (ТРИ!) вывел в передовые по краю и сделал центром туризма! Да просто дал людям, живущим там, возможность почувствовать себя частью большой страны, снова вернуть уважение к самим себе, к своим родным местам и почувствовать себя не на задворках осколков империи, а причастными к цивилизованному миру.
А сейчас эта область! Вера подумала, что срочно надо переходить с Барминым на «вы» и шепотом, когда прочитала, что он уже сделал, что внедряется сейчас и какие планы разработаны на будущее! Она очень ясно поняла весомость и значимость его власти.
Он не просто чиновник – это уже высшие эшелоны, он же не остановится. Его же двигать вперед обязательно будут! Вон в нескольких репортажах и статьях громко оповещается, что господин Бармин в бытность свою главой района имел встречу с президентом, который, находясь с рабочим визитом в крае, специально прилетел в его город, и долго о чем-то беседовал наедине с главой администрации Барминым.
В прошлом году президент снова беседовал с ним, но уже как с руководителем областной администрации. Масштаб его полномочий, авторитета и власти впечатляет.
По крайней мере, Вера сильно впечатлилась. А если ко всему этому социальному прибавить еще и то, насколько Егор Бармин мощная, неординарная личность, то можно комплекс своей простоты и незначимости на всю голову поймать.
И как-то трудно укладывалось в сознании одновременно несколько фактов – фигура Бармина в политическом и властном контексте страны и его личное участие в исторической реконструкции, и то, что он ездит по Москве за рулем машины сам, без водителя и охраны, и его помощь при аварии в метро, и отсутствие напыщенности, чванливости, завышенной самооценки, и замечательный юмор, и его странное отношение к ней.
Нет, как раз завуалированную форму шантажа и сильное заявление: «А вот хочу, чтобы была рядом», что-то из лексикона крутых дяденек: хочу и точка – это-то как раз понять можно и вполне совпадает с общим контекстом его финансов и должности. Но то, что он уговаривает женщину и ждет ее выбора, а не давит и не требует – это, из числа людей, обличенных властью, присуще, видимо, только Егору Бармину, нечто уникальное. И все же, как ни крути, а он сделал ей предложение покупки.
Да, это неординарный мужчина, он вызывает уважение. Но то, что он предложил ей, для Веры, как выяснилось, невозможно.
Вот так.
Постоянно думая об этом, прислушиваясь к себе, Вера поняла несколько главных и самых значимых вещей. Она его любит. Любит сильно, глубоко, так, словно любила всю жизнь, и прошлую и эту, так, словно он часть ее существа, ее души, так, словно всегда знала, что он есть на свете, и ждала его, и словно это единственно возможное и нормальное, естественное ее состояние – любить Егора Бармина.
Это первое. А второе – она не станет его оплаченной любовницей.
Если бы он только сказал: брось все и приезжай ко мне, хочу, чтобы ты была рядом, позвал, просто так, без покупного чека, она бы все бросила совершенно точно, а там будь что будет! И любое время, проведенное вместе, – месяц, полгода, год, – стоило бы каких угодно ее переживаний и страданий после того, как они бы расстались!
Но так, как он предлагал…
Купленная за мечту возможность быть с ним какое-то время рядом может уничтожить Веру как личность. Она потеряет внутреннюю свободу, уважение к себе, душевную силу, на которую опирается, и станет женщиной, зависящей от присутствия мужчины рядом. И самое главное, что вот эта возможность быть с ним, сняв все моральные ограничения с души тем, что уже продалась, это развращающий наркотик самой наивысшей пробы, такой, что никакая ее прошлая страсть и рядом не стояла, и попробовав который, можно не выйти из зависимости уже никогда!
Вера даже в глубине сознания не ставила условие: либо замуж, либо ничего – нет. Она точно понимала, что то чувство, которое она испытывает к Егору, не пройдет никогда, независимо от того, как сложится ее и его жизнь. Оно просто есть, как данность, как есть на свете сама Вера, и все. И дело не в компромиссах и не в том, что любви наплевать на все, лишь бы быть рядом, и не в социальных условностях, и даже не в том, что он ее не любит – она совершенно отчетливо понимает, что если согласится, то пропадет.
Совершенно и окончательно пропадет. Сразу, как только Егор поймет, что сделка состоялась, сразу, как только она станет купленной вещью. Все просто, это будет уже не Вера Брацкая. Даже для себя самой она уже не будет собой.
И жизнь переменится, обязательно.
Она приняла решение.
Чай давно уже заварился и остыл в заварочном чайнике, Вера, так и не налив его, бездумно крутила в руке пустую чашку, смотрела в ее дно и понимала, что вообще-то жизнь, наверное, не закончилась, ведь есть еще работа.
И разозлилась так внезапно! Так сильно! В секунду!
Да что такое?! Хватит! Закончит она этот институт и без благотворительностей всяких! Ничего! Поживут мама с бабушкой на пенсии и на мамину подработку, а она здесь найдет, где подрабатывать во время учебы! Ну поголодает, ничего, потерпит! Не так и долго – год всего! Потерпит! Главное, чтобы мама с бабушкой выдержали! Кредит возьмет в крайнем случае! Зато профессию получит! Хоть что-то у нее будет!
Хоть что-то!
И расплакалась, совершенно отчаянно и горько!
Бармин больше не звонил. Жизнь продолжалась и без его присутствия, как и предполагала Верочка, тянулась от одного дня к другому, понемногу и незаметно.
Три тошных, печальных дня.
Три дня она прощалась внутренне с Егором, и все больше укреплялась в мысли, что надо самой идти и доучиться. Вот только набраться решимости, поговорить с мамой и бабушкой – и подавать документы. Самой! И уцепиться за эту возможность, получить специальность, опереться на нее, как на протянутую ветку для спасения из трясины болотной, вытащить себя и жить!
А на четвертый день случилась удивительная, нечаянная радость.
– Верунчик, – довольный, вошел в ординаторскую Васильев, – иди в кассу, тебе там премию выписали.
– Откуда? – не поняла Вера.
– От бухгалтерии, – усмехнулся он и пошутил: – Не заставляй меня пошлить.
