Они появились подле обитаемых планет, где люди, брошенные на произвол судьбы, сумели выжить вопреки чуждой природе, враждебным биосферам и прочим обстоятельствам.
Они прилетели не как гости, а заявили себя хозяевами, представителями Всемирного правительства далекой, давно проклятой и позабытой метрополии.
Они хотели новых жизненных пространств. Земля опять стояла на грани перенаселения, и пресловутый паровой клапан цивилизации на этот раз выбросил в космос не романтиков и авантюристов, а эскадры боевых кораблей.
Что бы ни утверждали теперь земные политики, но они ЗНАЛИ, что именно встретят на том конце бесконечности…
* * *
…Когда впереди показался смутно очерченный сквозь пыль гребень кратера, Игорь остановил тяжелую поступь шестидесятитонной машины. «Беркут» замер, поджав ноги и опустив свой уплощенный корпус, похожий на неправильный эллипсоид, снабженный поделенным на сегменты блистером. Эта операция сопровождалась неприятным металлическим визгом приводов, который был отчетливо слышен в рубке управления. Сколько бы усовершенствований ни внесла война в конструкцию шагающей аграрной машины, но некоторые операции, такие, например, как приседание, давались ей с трудом. Визг изнасилованных столь необычным движением механизмов только подтверждал это.
Понимал ли сам Игорь, манипулировавший в данный момент компьютерной картой местности, пытаясь определить точное направление для атаки, что он вместе с несколькими техниками Дабога по сути создал новую концепцию боевой машины, которой суждено пережить века?
Скорее всего, нет. Он даже не задумывался над этим.
— «Дабог‑3», на связи Рокотов. — Игорь для очистки совести посмотрел на дисплей и доложил: — Я на позиции. По указанным координатам все чисто.
Несколько секунд в наушниках присутствовал лишь треск статики. Потом без предупреждения и позывных прорвался кажущийся далеким из‑за помех голос:
— Игорь, они опять поменяли курс! Это был ложный маневр… Они обманули нас!
— Что мне делать? — Рокотов хмуро посмотрел на приборы.
— Попытайся прорваться еще раз… Попытайся… — Треск помех накатил ревущей стеной, заглушая слова далекого координатора. Игорь посмотрел вокруг, но на экранах не было видно ни зги, кроме плавающей в воздухе пыли…
Они выматывают нас…
Легче от понимания сути происходящего ему не стало.
…Через некоторое время «Беркут» развернулся и тяжело зашагал назад, к штурмовику.
Ему предстоял еще один, уже третий на сегодня, рывок через зону низких орбит, под носом вражеского флота. Смертельная игра в кошки‑мышки продолжалась, и Игорь слишком хорошо понимал: когда‑нибудь они его подловят…
Глава 6
Планета Кассия. Спустя восемь месяцев после вторжения на Дабог.
Этим вечером Ольге взгрустнулось. Тяжело было расставаться с университетом, с друзьями.
Остановив машину на обочине, она вышла, не закрыв дверку старого «Волмара», зачем‑то нагнулась, сорвала травинку и, покусывая ее, долго смотрела вдаль, на туманящийся маревом испарений горизонт.
Простор, что лежал по обе стороны дороги, сладко кружил голову и захватывал дух.
Здесь все пропиталось терпким ароматом лугов, который неосознанно вызывал воспоминания детства. Куда ни глянь, луга тянулись бесконечным бархатным ковром травостоя, текли к горизонту, плавно вздымались зелеными склонами пологих холмов, меж которых влажно и призывно поблескивала, замысловато петляя излучинами русла, речка Вереженка; кое‑где виднелись рощи лиственных деревьев, каждая из которых была знакома до сладкой, щемящей боли в груди и будила свои, сокровенные воспоминания, — вон там, под сенью прохладной дубравы, в первый раз робко поцеловала мальчишку из города, что приезжал летом к родителям, в соседнюю усадьбу, а тут, — взгляд Ольги скользнул по нежной, невесомой листве берез, которая словно зеленая дымка обволакивала белоснежные стволы, — тут мать впервые показала ей, что такое грибы… — да мало ли воспоминаний оказалось связано с родными местами голова шла кругом…
Присев на скат дорожной насыпи, Ольга смотрела вдаль и никак не могла насмотреться. Странно как‑то… будто видела все это в последний раз.
Она даже вздрогнула, отгоняя дурную мысль.
Чего, спрашивается, распустила нюни? Ну и что, что завтра двадцать, так жизнь же, она, ого, еще вся впереди, да и кто гонит ее с родных мест?
Интересно, сдал Сережка экзамены, приехал уже? — подумала она, почувствовав, как от сорванной травинки во рту вдруг разлилась терпкая горечь.
Что это сегодня со мной? — Даже злость немного взяла. — Как будто все одно к одному — и настроение какое‑то грустное, щемящее, и травинку вон сорвала не глядя, а оказалась — горечь одна.
Ольга хотела встать, пойти к машине, чтобы разом отсечь хлопком двери все ненужные мысли и туманные образы, что баламутил в душе этот вечер, но воздух пах так упоительно… хотелось сидеть и пить его, как волшебную амброзию…
Наверно, приехал Сережка, может, заходил уже… — опять подумала Ольга, глядя, как беззвучно падают сумерки. — Надо бы заехать, поздороваться. Да и мать уже, наверное, волнуется, заждалась, — вдруг спохватилась она, вставая с откоса.
В вечерней тиши, разлившейся над полями, громко хлопнула дверка машины, мягко заурчал двигатель. Две фары вспыхнули, разогнав сумрак и осветив ровное полотно дороги.
Часто замигал поворотник, и машина тронулась с места.
Оставшиеся до усадьбы три километра промелькнули — едва заметила. Мягко притормозив подле забора, она заглушила мотор, глядя, как уютно светятся окна большого двухэтажного дома. Вот сбоку открылась дверь аккуратного, крытого пластиковой черепицей сарая, и огромная немецкая овчарка по кличке Альфа бросилась к машине, радостно повизгивая, — учуяла, кто приехал.
Ольга вытащила ключи из замка зажигания, заметив, как в ближнем окне мелькнула тень, — мать спешила к дверям встретить дочь. Девушка поспешно схватила сумочку, но только открыла дверку машины, как холодный нос Альфы доверчиво ткнулся в ее ладонь.
— Сейчас, милая, погоди…
Овчарка послушно отступила на шаг и села, внимательно глядя своими умными карими глазами, как она закрывает машину.
— Ну, как дела, Альфа? — Ольга присела на корточки, потрепала ее по холке, взъерошила черную лоснящуюся шерсть.
В ответ та лишь скосила глаза и зевнула, показав белоснежные клыки и розовое нёбо.
Дверь дома тихо приоткрылась, скрипнула ступенька деревянного крыльца. Мама…
— Оленька! Ну наконец‑то! А я уж думала, не заплутала по дороге? лукаво упрекнула мать, обнимая дочь.
Ольга прижалась к ней, обняла с радостным, щемящим чувством. Все, учеба закончилась, больше никуда не нужно уезжать, а впереди… впереди целая жизнь!..
