Очень быстро раздался мужской голос:
— Слушаю, высокий Шорна.
Поручик сидел так, что говорившего не видел, но ему этот незнакомец был и неинтересен.
— Как дела, Тагари? — спросил Шорна спокойно.
— Все, как обычно.
— Это хорошо… — сказал Шорна безмятежно. — Это хорошо… Тагари, у меня пустяковое, но неотложное дельце. Вы сейчас где? Ага, сам вижу, что у счислителей… Меня интересует, что там у нас творится в секторе восемьдесят семь, направление — Баярк Водопада, космические координаты… — он поднял перед собой листок и принялся старательно зачитывать эту абракадабру.
— Я записал, высокий Шорна.
— Отлично. Посмотрите немедленно. Я остаюсь на линии.
— Слушаю, высокий Шорна…
Должно быть, собеседник отошел от аппарата, Шорна отвел взгляд, откинулся на спинку кресла.
— Это будет быстро, Аркади, — сказал он преспокойно. — Там отличная быстродействующая аппаратура… кстати, у вас такая есть? Вы вообще следите за небом? Мне бы… да, Тагари?
Вновь послышался бесстрастный голос:
— Высокий Шорна, наблюдение за этим и шестью прилегающими секторами в последний месяц не велось.
Показалось поручику или в глазах Шорны что-то метнулось? Как бы то ни было, его голос звучал спокойно и ровно:
— Это обычная практика, Тагари?
— Разумеется, высокий Шорна. Нет смысла наблюдать за бесперспективными секторами. Список перспективных подлежит ежедневному пересмотру и утверждению высоким министром Небес. Сегодня с утра в нем снова не был указан тот сектор, о котором вы говорите.
— Хорошо, бдите дальше…
Судя по всему, Шорна прервал разговор с собеседником. Барабаня пальцами по столу, он задумчиво сказал:
— Все вроде бы спокойно… Ни малейшей угрозы, Но вы ведь карн, вы ведь у нас карн, одна Великая Бездна знает, как с вами обстоит… Ну, для очистки совести…
Он поиграл пальцами по квадратикам:
— Кетранк? Вижу, вижу, что всю ночь старательно бдили, вон как зеваете… Что там наш подопечный?
Послышался усталый, четкий голос:
— Министр Небес все еще имеет честь пребывать в доме госпожи Зортарт. У меня были инструкции только наблюдать, как обычно, так что мои люди остаются на местах…
— Так, — сказал Шорна, — но ведь он давно должен был уехать в обсерваторию утвердить ежедневные регламенты…
— Вот именно.
— Подобная небрежность нашему педанту вроде бы несвойственна? По нему часы можно сверять…
— Вы, как всегда, правы, высокий Шорна. Но у меня, как обычно, инструкции о рутинном наблюдении…
Поручик видел, что Шорна откровенно колеблется. Наконец начальник тайной полиции явно принял решение. Он чуть подался вперед:
— Кетранк, рутинные инструкции побоку. Идите в дом. Если понадобится, вытащите его из постели очаровательной вдовушки. Скажите, что я просил немедленно со мной связаться. Скажите, что речь идет о каких-то государственных делах, о которых вам в силу служебного положения и знать не полагается… Живо! — барабаня пальцами по столу уже чуточку более нервно, он поднял на поручика глаза: — Ничего, придумаем, что соврать. Лучше один раз выглядеть нелепо, чем…
— Здорово, — сказал поручик. — И это вы, стало быть, таким образом… за всеми надзираете?
— Ну, далеко не за всеми, — небрежно, с некоторым самодовольством ответил Шорна. — Однако кое за кем — постоянно. Доверие доверием, а контроль контролем. Или у вас обстоит иначе? Ох, как интересно было бы мне поболтать с моими коллегами из вашего мира, вы и не представляете. У ученых мужей свои интересы, а у меня, убогого, свои. И если…
— Высокий Шорна! — на сей раз голос звенел от напряжения. — Его в доме нет… Ни его, ни вдовы… Никого нет… Пусто…
— То есть как это — нет? — рявкнул Шорна. — Как это — никого?
— Ни единой живой души, высокий Шорна, — зачастил голос. — Там и обыскивать-то особо нечего… Комнат мало… Мои ребята быстренько весь дом обежали…
Ледяным тоном Шорна спросил:
— Вы хотите сказать, что они оба, а заодно и трое слуг каким-то образом ускользнули из дома у вас под носом?
— Они бы не смогли… Мои люди были расставлены грамотно… Но дом пустой… Разве что в подвале глянуть…
— Вот и гляньте! — заорал Шорна. — Живо! Оттолкнувшись обеими руками от крышки массивного стола, он отодвинул кресло вместе с собой. Глядя на поручика, но словно бы его не видя, протянул:
— Если они все в подвале, живые — это предельно странно… Если мертвые, тем более… А если их там вообще нет… Если их вообще нет…
— Высокий Шорна! — говоривший уже был перепуган насмерть. — Их нет в подвале! Их нигде нет! Дом пустой… Но мои люди никак не могли…
Яростное движение руки — и голос оборвался. Тяжелое лицо Шорны на глазах налилось бледностью, уголок левого глаза задергался. Он прянул к столу, застучал по квадратикам:
— Тагари! Немедленно велите развернуть Большое Зеркало на указанный мною сектор. И плевать на регламенты. Это приказ, ясно? Сошлитесь на Огненный Сполох, на мой приказ… Бегом!
— Слушаю, высокий…
Шорна уже был бледен как смерть. Теперь не только лицо, но и губы у него дергались. Мертво глядя перед собой, он процедил каким-то чужим голосом:
— Говорят же, что слабое место самого сложнейшего устройства — люди, люди, чтоб их всех… Ну где он там? Где он там?!
Время ползло с жуткой медлительностью. Поручик ничегошеньки не понимал, но обмякший в кресле Шорна заражал его страхом… Настолько, что поручик совершил вопиющую бестактность: обошел стол и встал за плечом Шорны, таращась в «зеркало». Шорна и внимания на него не обратил, словно так и следовало.
В «зеркале» с обычной для этого устройства поразительной четкостью виднелась спинка невысокого кресла, стоявшего, судя по представшей картине, в небольшой комнате с голыми стенами, обитыми простенькой темно-синей тканью. Кресло пустовало. Внезапно — так внезапно, что поручик отшатнулся, — в кресло рухнул человек с темными волосами. Невозможно было понять, молодой он или старый, красавец или урод — лицо искажено таким ужасом, что жутко сделалось.
— Высокий Шорна, там есть астероид! Он там!
— Расстояние? — спросил Шорна быстро.
— Он… Он уже вот-вот…
Человек вскочил с кресла, махая руками, хватаясь за голову, метнулся куда-то, моментально исчезнув из «зеркала». Слышно было, как грохнула дверь.
Шорна вскочил — так порывисто, что кресло опрокинулось и рухнуло с грохотом. С неожиданной для его грузной фигуры проворством метнулся к застекленной двери на балкон и хлопнул ею так, что она ударилась о стену, послышался жалобный звон, многоцветный витраж осыпался на пол.
