— Его благотворительность! — фыркнула Гленна. — Ты должен потребовать крестик назад. А заодно и все свои компакт-диски.
— У него нет никакой музыки.
— Он не хочет никакой музыки, — сказала Гленна. — Если бы хотел, то как-нибудь раздобыл бы.
— Я не знаю. Компакт-диски довольно дорогие и…
— Да? Ты знаешь, а ведь он совсем не беден, — сказала Гленна. — Он живет в Хармон-Гейтс. Мой отец делает у них всю работу по двору. Вот так-то я с Ли и познакомилась. Однажды папаша послал меня туда сажать пионы. У родителей Ли много денег. Это что, он сам тебе сказал, что ему не карману компакты?
Ига совершенно ошарашило, что Ли живет в Хармон-Гейтс, что у него есть человек, работающий по двору, и мать. Особенно мать.
— Его родители живут вместе?
— Иногда даже можно усомниться, потому что его мать работает в Эксетеровской больнице, ей очень долго ехать на работу, и поэтому она почти не бывает дома. Но так, пожалуй, и лучше. Ли с матерью не очень ладят.
Иг недоуменно встряхнул головой. Ему казалось, что Гленна говорит о ком-то совершенно другом, о ком-то, кого Иг не знает. У него создалась очень ясная картина жизни Ли Турно: трейлер, в котором он жил вместе со своим отцом, ездящим на полугрузовичке, мать, исчезнувшая еще в его раннем детстве, чтобы курить крек и торговать собой в Бостоне в боевой зоне. Ли никогда не говорил Игги, что он живет в трейлере или что его мать проститутка и наркоманка, но Игу казалось, что это само собой подразумевается взглядами Ли на мир, предметами, никогда ими не обсуждавшимися.
— Он говорил тебе, что у него нет ни на что денег? — снова спросила Гленна.
Иг покачал головой.
— Я так и думала. — Она покрутила носком туфли валявшийся на земле камешек, вскинула глаза и спросила: — Она красивее меня?
— Кто?
— Эта девушка из церкви. Девушка, носившая раньше этот крестик.
Иг хотел придумать ответ, замялся в поисках какой-нибудь изящной и сочувственной лжи, но ложь никогда не была его сильным местом, а само молчание уже являлось в некотором роде ответом.
— Да, — печально сказала Гленна. — Я так и думала.
Иг посмотрел в сторону, слишком расстроенный, чтобы смотреть в глаза Гленна казалась нормальной девкой, прямой и без всякого дерьма.
Дорога В Ад и длинноволосый парень смеялись у мусорного бака — громкие, резкие вороньи крики. Иг не мог понять, чего они смеются.
— Ты не знаешь какую-нибудь машину, которую можно было бы поджечь? — спросил Иг. — И чтобы ничего за это не было? Не чью-нибудь машину, а какую-нибудь старую рухлядь.
— Зачем?
— Ли хочет поджечь машину.
Гленна нахмурилась, пытаясь понять, с какой такой стати Иг перевел разговор на это. Затем взглянула на Дорогу В Ад.
— У папаши Гэри, моего дядюшки, стоит в лесу, за его домом в Дерри, несколько старых развалюх. У него домашняя торговля запчастями. Во всяком случае, он говорит, что торгует автомобильными запчастями. Только я никогда не видела у него никаких клиентов.
— Ты как-нибудь расскажи об этом Ли, — сказал Иг.
Кто-то за ними постучал в витринное стекло кулаком; они быстро повернулись и увидели Игову мать. Лидия улыбнулась Гленне, сдержанно махнула ей рукой, затем посмотрела на Ига и широко, с нетерпеливым видом раскрыла глаза. Иг кивнул, но, когда мать снова повернулась к ним спиной, он не кинулся тут же в салон.
Гленна вопросительно наклонила голову.
— Так ты что, если будет устраиваться какой-нибудь поджог, хочешь поучаствовать?
— Нет, не очень. А вы, ребята, развлекайтесь.
— «Вы, ребята», — сказала Гленна и широко улыбнулась. — А что ты будешь делать со своими волосами?
— Не знаю. Наверное, то же, что и всегда.
— Тебе нужно сбрить их, — твердо сказала Гленна. — Наголо. Получится очень круто.
— Э-э… Нет. Мне не позволит мама.
— Тогда, по крайней мере, коротко их подстриги и обработай под панка. Осветли кончики или как-то так. Волосы — это же часть того, что ты такое. Неужели ты не хочешь быть чем-нибудь интересным? — Она протянула руку и взъерошила ему волосы. — Ты можешь быть интересным при минимальных усилиях.
— Не думаю, чтобы мой голос что-нибудь тут значил. Мама захочет, чтобы я выглядел нормально.
— Плохо дело, — сказала Гленна. — Сама-то я люблю сумасшедшие прически.
— Да? — спросил Гэри, сиречь Дорога В Ад. — Полюби лучше мою жопу.
Они повернули головы, чтобы взглянуть на Дорогу В Ад и длинноволосого парня, только что вышедших из-за мусорного бака. Те собрали в мусоре обрезки волос и приклеили к лицу Гари, создав клочкастую рыжую бородку вроде той, какая у Ван Гога на автопортретах. Она совершенно не подходила к синеватой щетине на выбритой голове Гари.
Гленна страдальчески поморщилась.
— Ох, господи! Жопа, да кого ты хочешь этим провести?
— Дай мне свою куртку, — сказал Гари. — В твоей куртке я точно сойду, по крайней мере, за двадцатилетнего.
— Ты сойдешь за умственно отсталого, — сказала Гленна. — И нельзя, чтобы тебя задержали в этой куртке.
— А что, хорошая куртка, — сказал Иг.
Гленна взглянула на него с загадочным состраданием.
— Ее дал мне Ли. Такой уж он щедрый.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Ли открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем передумал и закрыл его.
— Что? — спросил Иг.
Ли снова открыл рот, закрыл его, открыл и сказал.:
— Мне нравится эта «ра-та-та» Глена Миллера. Под эту песню и медведь затанцует.
Иг кивнул и ничего не ответил.
Они были в бассейне, потому что вернулся настоящий август. Никакого больше дождя, никакого холода не по сезону. Градусник показывал почти сто градусов,
[17]
в небе ни облачка, переносица Ли была намазана белым лосьоном от загара. На Иге был спасательный круг, а Ли лежал на надувном матрасе. Оба они плавали в теплой воде, так зверски хлорированной, что хлор ел им глаза. Было слишком жарко, чтобы как-нибудь резвиться.
Крестик все еще висел у Ли на шее. Точнее говоря, лежал на матрасе, натянув цепочку в сторону Ига — словно Игов взгляд обладал магнетизмом. Крестик блестел на солнце, посылая Игу в глаза отрывистые сигналы. Игу не требовалось азбуки Морзе, чтобы понять, о чем он сейчас сигналит. Была суббота, а значит, завтра Меррин Уильямс будет в церкви. Последний шанс, сигналил крестик. Последний шанс, последний шанс.
Губы Ли слегка разошлись. Казалось, он хочет сказать что-то еще, но не знает, как это сделать. В конце концов он выдавил из себя:
