— Верно, верно, казалось бы, удобнее всего обратиться за помощью. Да только я не знал, что мне нужно вспомнить, и даже порой боялся, что мое прошлое может оказаться ужасным, может, я тоже совершил некое преступление и намеренно забыл о нем. С того летнего вечера, когда я потерял работоспособность, меня охватило горестное сознание этой утраты и страстное желание отмщения. Меня буквально пожирала ненависть.
— Да… Понимаю… Как странно… Буддисты говорят, что просветление приходит внезапно, подобно удару…
— Дорогой мой, я никогда и близко не подходил к просветлению, я всего лишь вступил на путь буддизма! Определенно одно, удар Лукаса погасил во мне тусклый лучик внутреннего света. Вот что я подразумевал под забвением Бога.
— Первый удар погасил его в вас… а второй удар вновь зажег. Вчера вечером вас сразило наповал, вас сразил сошедший с небес ангельский свет, вы обрели душу ангела… Я видел, как вы вдруг стали невероятно высоким, видел, как ваша духовная сущность…
Питер рассмеялся:
— Как пылко вы выражаетесь. Если там и присутствовал ангел, то его роль играл Лукас.
— Лукас?
— Ангел является божественным посланником, то есть своего рода посредником, средством или орудием, порой невольным орудием.
— Значит, мы правильно поступили, повторив это все еще раз… Питер, Питер, а вы помните, как в том пабе, в «Замке», когда мы впервые разговаривали, я сказал вам, как мне хотелось бы, чтобы вы вошли в мою жизнь, вошли в мою душу, подобно окрыленному ангелу? О, позвольте мне теперь быть с вами! Я просил о высшем знаке, и вы дали мне его. Позвольте мне стать вашим пациентом, вашим слугой, исцелите меня…
— Замолчите, прошу вас, замолчите! Я сам нуждаюсь в исцелении. Конечно, наши судьбы теперь связаны, но обо всем этом мы потолкуем позже. Я сказал, что нужно предпринять кое-какие срочные действия, и тут мне требуется ваша помощь.
— Я готов на все, что угодно.
— Послушайте. Во-первых, я должен помириться с Лукасом. Я уже говорил раньше о том, что эта странная встреча — наше второе событие — благотворно повлияла на мою память. И вскоре, как я надеюсь, за этим последует другое благотворное событие — наше примирение.
— Вы подразумеваете, что утратили ненависть к Лукасу и больше не намерены мстить?
— Да, все это осталось в прошлом. Все эти жуткие призраки рассеялись, когда над ними просиял свет. Теперь я хочу лишь мирного завершения. Послушайте. Сегодня я отправлю письмо Лукасу, сообщив ему об этой перемене… метаморфозе… и предложу ему встретиться.
— А чем я могу сегодня помочь… можно мне остаться здесь с вами?
— Сегодня вы можете спокойно отдыхать. Только, полагаю, вам стоит пока хранить молчание. А завтра…
— Завтра…
— Вы расскажете Клементу о том, что произошло. И… также…
— Также?..
— Тем дамам…
— Клифтонским дамам.
— Да, я хочу, чтобы вы рассказали им тоже. Расскажите все Луизе, расскажите Алетии. То есть расскажите им, что мне удалось восстановить память. Но… по-моему… не следует описывать им вчерашний вечер. Это может огорчить их.
Вечером следующего дня Беллами предстал в Клифтоне перед компанией ошеломленных слушателей. Встреча состоялась в комнате Сефтон, чтобы запертый наверху Анакс не услышал голоса Беллами. Возможно, в кухне было бы просторнее, но кухонная дверь служила очень слабой звуковой преградой, можно сказать, ее практически не существовало. Поэтому всем пришлось втиснуться в маленькую комнату. Складной стол вместе с кучей книг временно вынесли в прихожую. Беллами устроился на стуле возле стоявшего у окна книжного шкафа. Луиза заняла другой стул, на кровати разместились Клемент, Алеф и Сефтон, а Мой и Харви расположились на полу. Утром Беллами отправился прямиком на квартиру Клемента, где они долго разговаривали и пришли к мысли, что Клементу тоже стоит присутствовать в Клифтоне при разговоре с дамами.
Сдернув с носа свои круглые очечки, Беллами помахивал ими, точно импровизированной указкой. В одежде он остался верен черно-белой гамме. Его черный пиджак приобрел уже зеленовато-коричневый оттенок старой бронзы. Поиски чистой рубашки не увенчались успехом. Во время рассказа его большая круглая голова вертелась в разные стороны, а дружелюбный взгляд светло-карих глаз останавливался поочередно на каждом слушателе. Произнесенная им речь (как позже заметила Сефтон) больше напоминала поучение, чем откровение, — казалось, что сам он познал все это давным-давно. Потом наступило время вопросов.
— Ты имеешь в виду, что он много лет был приверженцем этой религии или учения, но начисто забыл о нем? — уточнила Луиза.
— Верно.
— И сколько же лет?
— Ну… я не знаю. Довольно долго. Видите ли, подобные провалы в памяти весьма распространены. Человек может помнить множество обыденных вещей, но забывает самое главное. Подобно контуженным на войне, которые не могли сказать, кто они такие, есть ли у них семьи и так далее.
— Да, — согласился Харви, — такое бывает. Я видел этих бедняг в каком-то фильме.
— Значит, он не знал, что был добрым? — удивилась Мой.
— И забыл, как ведут себя добрые люди?.. — с сомнением в голосе добавила Сефтон.
Харви и Алеф рассмеялись.
— Не знаю, — сказал Беллами, — По-моему, он все-таки оставался добрым. Но давайте не будем обсуждать это.
— А мне кажется, это важный момент, — заметила Сефтон, — Наверное, теперь он вновь займется психоанализом.
— И все это Питер рассказал вам с Клементом в своем доме?
— А какой у него дом? — поинтересовался Харви.
— Шикарный, — ответил Беллами, — Большой, окруженный садом особняк с множеством просторных комнат. Я еще не все успел там обойти.
— Ты впервые увидел его дом? — спросила Луиза. — Ты ведь говорил, что не знаешь, где Питер живет.
— А он там и не жил, — вставил Клемент.
— Это ты так думаешь, — возразил Беллами.
— Этот дом уже давно пустовал, — настаивал Клемент. — Очевидно, он вернулся туда после долгого отсутствия. Мне показалось это слегка странным. Возможно, он хотел избежать встреч с какими-то неприятностями.
— Вероятнее всего, ему хотелось избежать неприятностей с Лукасом, — предположила Сефтон, — возможно, он подумал…
— Или с полицией, — перебил Харви.
— А может, он забыл, где находится его дом, — добавила Мой.
— Этого не может быть, — заявил Беллами, — Кстати, его дом находится поблизости от того места, где я раньше жил.
— Так вот почему он нашел Анакса! — воскликнула Сефтон.
— Он не живет в том доме, а тайно посещает его по ночам! — произнес Харви.
— А еще я подумала, — рассуждала Сефтон, — что если он, допустим, привязался к Лукасу, а Лукас стал защищаться, то Питер мог предположить, что Лукас хотел напасть на него, но…
