Такси мчалось по Кенсингтону. Анетта проверила содержимое бутылочек. Роза с некоторых пор перестала принимать снотворное, и таблеток было предостаточно. Анетта прижала бутылочки к груди. Ей хотелось остаться наедине с ними. Она судорожно вздохнула и устало посмотрела в окошко. Ей не терпелось завершить путешествие. А мир по-прежнему окружал ее.
Вот, наконец, и двери отеля, очень высокие, белоснежные. Анетта прошла внутрь. «Мне нужен номер с видом на парк», — сказала она.
Голос ее звучал невнятно. Словно сквозь пелену, она глядела в глаза портье. Он тоже отвечал очень тихо, почти шепотом, будто догадывался, к чему она готовится. Еле передвигая ногами, Анетта пошла вверх по лестнице. Комната оказалась просторной, с двумя большими окнами и балконом. Перед зданием через дорогу раскинулся парк. По аллеям чинно прогуливались мамы с колясками, детишки на зеленых полянах гоняли обручи, а собаки с лаем носились следом. Кто-то запускал воздушного змея. Анетта выглянула из окна. Но люди в парке показались ей такими далекими, словно фигурки, нарисованные в часослове.
«Покончим с комедией, — громко произнесла Анетта. Она ведь была в комнате одна. — Покончим с комедией». В этих словах как будто отразилась сущность ее решения.
«К чему продлевать боль?» — продолжала она. Посетители парка прохаживались, бегали, ходили туда-сюда. Сквозь разрывы облаков лучи бледного света устремлялись прямо на них. «Покончим с комедией», — повторила она. Опустилась на край постели и невидяще посмотрела вперед. Она пребывала сейчас в невероятном одиночестве. Голова ее увеличивалась, увеличивалась, пока не заполнила собой весь мир. Анетта как отдельное существо исчезла, став гранью вселенной, внутри которой все прочие существа жили, двигались и пребывали. Смерть не могла бы изменить ее больше, чем она уже изменилась. «Покончим с этой комедией», — повторила она еще раз.
Зазвонил телефон. Анетта вскочила и подняла трубку. Администратор спрашивал, не желает ли она чего-нибудь. Нет, ничего не желаю, ответила она и положила трубку. Мысли путались. Думала ли она сейчас о Мише? Наверное, нет. Ощущения, которые связывались с детством, — вот что сейчас вернулось к ней: покинутость, скука и боязнь чужих мест; спешка и шум мира, никогда не становившегося ей родным; враждебный запах дорогого отеля и поезда дальнего следования. Все, когда-то перечувствованное, соединилось в единый миг.
Она достала из сумки бутылочку. Хватит ли? — подумала озабоченно. И тут еще одна мысль пришла к ней. Девушка сняла телефонную трубку. «Я хочу сделать заказ, сообщила она». Три бутылки джина. Из детективов Анетте запомнилось, что снотворное после алкоголя действует с удвоенной силой.
Вошел посыльный. Поставил бутылки на стол. Анетта не глядела на него, но краем глаза уловила на его лице любопытное и дерзкое выражение.
— Извините, мисс, — произнес посыльный, — а сколько бокалов принести?
— Один, — ответила Анетта. — Ох, простите, шесть, — добавила она поспешно, не желая возбуждать подозрения.
— Желаете ли вы еще чего-нибудь для вашего маленького парти? — поинтересовался посыльный. — Есть свежайшие оливки, сырные палочки, хрустящий картофель, мы даже можем для вас приготовить…
— Ничего не надо, — остановила его Анетта.
Посыльный вышел, вернулся с бокалами и удалился вновь.
Анетта встала и прошлась по комнате. Откупорила бутылку джина и налила полный бокал. Стремительно выпила. И тут же почувствовала себя немного по-другому. Опять выпила. Еще больше половины осталось, подумала она. Прислушивалась к молчанию комнаты. Что же, вот так, в гробовой тишине и умирать? Она яростно заметалась по комнате. Если бы только можно было, она бы весь отель перевернула, в огонь бы прыгнула, взорвала бы себя — все, что угодно, только не такой вот безмолвный конец. Ей до озноба захотелось все уничтожить, истребить.
— Опустим занавес! — провозгласила Анетта. Бокал, из которого она только что пила, полетел в камин. Она посмотрела на бутылки с джином, на ряд еще не разбитых бокалов — и вдруг прекомичнейшая мысль осенила ее. Вечеринка! Почему бы и нет? Она подняла трубку и набрала номер Джона Рейнбери. Она станет гостьей на своих собственных поминках!
Рейнбери сидел у себя в гостиной, собираясь с духом, прежде чем позвонить Агнес Кейсмент. Он дал обещание связаться с ней, но все откладывал и откладывал. Позвонить — в настоящий момент это казалось и невозможным, и, вместе с тем, самым важным; и по мере того как он размышлял, звонок превращался в действие, наполненное метафизическим смыслом, а вместе с метафизикой перед Рейнбери предстала и вся его прежняя жизнь. Дело в том, что он сделал предложение Агнес Кейсмент. Как это случилось, Рейнбери и сам не мог объяснить. Тем не менее это было, как он считал, совершенно неизбежно. Ты должен взять на себя ответственность, приказывал себе Рейнбери, созерцая телефонную трубку. Стабильность — это главное. Все эти блуждания хороши лишь до поры до времени. Нужно укореняться в жизни. Дети и все такое. Женитьба — вот что тебе необходимо. Наберись храбрости и решай. Болезненно, кто спорит. Но это именно то, что надо сделать. Таков твой путь, и не притворяйся, что ты этого раньше не знал.
Такого рода мысли плыли по поверхности его сознания, а ниже возникали страх, и ужас, и неподдельное удивление. Ну как, скажите на милость, все это случилось? Он сотню раз прокручивал перед собой сцену на сельской дороге. Открытый автомобиль стоит под юным расцветающим буком. Белым росистым цветом покрыты живые изгороди из терновника. Неподалеку на заливном лугу желтеют лютики. К аромату духов мисс Кейсмент примешивается аромат цветов и запах навоза. Откуда-то с полей доносится звук трактора, а с ветки букового дерева — птичье пение. «Прошу вас стать моей женой», — произносит Рейнбери. Откуда взялись эти слова? Что же на самом деле случилось? А я тебе скажу, что случилось, сам к себе обратился Рейнбери. Ты обручился с красным спортивным автомобилем мисс Кейсмент!
Зазвонил телефон. Рейнбери виновато вздрогнул и с болезненным выражением поднял трубку. Но нет, это была не невеста. Он с удовольствием распознал голос Анетты и обрадовался несказанно. Вечеринка! Прекрасно! И прямо сейчас? О, это именно то, что надо. Да, явлюсь незамедлительно. Чрезвычайно буду рад встрече. Он вскочил с кресла. Уже на пороге вспомнил, что так и не позвонил мисс Кейсмент. С мрачным видом вернулся и, как герой пьесы, произнес в трубку положенный текст. Благовидный предлог придумать было не так уж трудно. Первый обман и наверняка не последний. Он почувствовал: его семейная жизнь уже началась.
Анетта позвонила в Кампден Хилл-сквер. Насколько ей было известно, в это время Роза должна находиться на фабрике; значит, Хантер дома один. Услышав Анеттин голос, он в ответ закричал от радости. Да, сейчас придет! Жаль, Розы нет дома. Да, уже бегу. После этого звонка Анетта задумалась, держа трубку в руке, да так долго, что в конце концов явились из администрации и попросили либо звонить, либо положить трубку. И тогда Анетта набрала номер Миши Фокса. Раздался обычный вежливый ответ: мистер Фокс в отъезде. Она попросила к телефону Кальвина Блика. И через секунду послышался его голос.
