Краймонд откинул ствол одного из револьверов и показал Дункану.
— Прекрасно, прекрасно, — отмахнулся Дункан.
— Желаешь проверить револьверы?
— Нет. Давай начинать.
Было бы бестактно проверять револьверы, особенно если, как он предполагал, оба были не заряжены!
— Нужно бросить жребий, кто где встанет, хотя освещенность везде одинакова, и кто стреляет первым.
Дункан достал из кармана монету и протянул Краймонду. Тот сказал:
— Выигравший идет в дальний конец, к мишени.
Дункан сказал:
— Орел.
Краймонд подбросил монету — выпал орел. Краймонд передал монету Дункану. Дункан сказал:
— Кто выигрывает, стреляет первым.
Краймонд загадал решку. Дункан подбросил монету — выпала решка. Краймонд положил револьверы на столы в разных концах помещения.
Они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Дункан чувствовал, как колотится сердце. Ладони вспотели. Он слышал дыхание, свое и Краймонда. Неужто это миг, когда, возможно…
Краймонд сказал все тем же мягким шелковым вкрадчивым голосом, на какой перешел в последние минуты:
— Конечно, если бы у нас были секунданты, которых у нас нет, их обязанность теперь была бы спросить, так ли необходимо нам стреляться и не можем ли мы, даже на этой поздней стадии заключить дело миром. Не стоит ли нам, чтобы уж все было как полагается и не осталось никаких недомолвок, сыграть роль собственных секундантов?
Дункан секунду размышлял: к этому ли он стремился? Для того ли вступал в игру, чтобы все закончилось таким образом? Он почувствовал злость, но также и смятение от этой неожиданной возможности, появившейся в последнюю минуту, когда он уже думал, что у него не осталось выбора.
— Это будет равносильно примирению. Нет. Конечно нет. Ты знаешь, что это невозможно.
— Как желаешь, — сказал Краймонд, слегка кивнув головой.
— И как ты, вероятно, желаешь?
— Да.
— Тогда не будем тянуть.
Краймонд по-новому, внимательно посмотрел на Дункана. Сказал:
— Этот твой левый глаз, он странно выглядит. Как у тебя со зрением?
— С этими очками — отлично, — ответил Дункан, который и думать забыл об очках, и неожиданно снял их. Он глядел на Краймонда беспомощными беззащитными глазами и думал, что вот они смотрят друг на друга, чего не делали с тех самых пор.
Он снова надел очки. Снял галстук и пиджак, бросил их на пальто, лежавшее на столе, расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Краймонд тоже сбросил пиджак и оставил его валяться на полу. Расстегнул еще одну пуговицу и провел рукой по горлу. Они раздеваются, думал Дункан, словно собираются лечь в постель. Безумие, безумие. Быстрей бы все закончилось.
Он отвернулся от Краймонда, пошел в дальний конец помещения и встал под мишенью. Краймонд положил револьвер на стол перед собой. Дункан подумал: если кто-то из нас ранит другого, поднимется страшный шум. Неизвестно, как толком пользоваться таким револьвером, во всяком случае с глушителем. Мы не обсудили все варианты действий, если что случится. Допустим, один из нас будет тяжело ранен. Но ничего подобного не должно произойти. Так что нет надобности что-то обсуждать.
Краймонд прошел в другой конец комнаты. Дункан сказал:
— Теперь можешь отпереть дверь.
Краймонд так и сделал.
Дункан стоял, не трогая свой револьвер. Он закатал рукава рубашки. Краймонд виделся силуэтом возле двери. Итак, что делать? Нужно решать.
— Ну что, начинаем? — спросил Краймонд.
— Да. Ты, полагаю, стреляешь первый.
— Да.
Послышался тихий звук. Дункан понял, что Краймонд мгновенно поднял револьвер и спустил курок. Выстрела не последовало.
Невероятная радость и чувство облегчения охватили Дункана, пришла уверенность, что с ним все будет в порядке, что это действительно игра, ритуал, экзорцизм. Как мудро он поступил, не проигнорировав приглашение Краймонда, не уклонился от встречи, не пренебрег ритуалом. Он взял револьвер, откинул ствол, крутанул барабан, снова закрыл. Как только ладонь коснулась рукоятки, по телу разлилось былое ощущение, которое он не испытывал уже много лет, ощущение силы и собранности. Он крепко держал револьвер и целился в лоб Краймонду. В самую середину, в яблочко. Боковым зрением он еще видел справа от головы Краймонда что-то вроде белой отметины на двери. Дверь была синего цвета, яркого в свете сильных неоновых ламп. Краймонд, стоя неподвижно, вырисовывался на фоне синей двери. Это первый мой выстрел, думал Дункан, у Краймонда тоже есть еще один. Даже если бы мы хотели убить друг друга, это было бы очень трудно сделать. Мы можем тяжело ранить друг друга, что будет хуже смерти. Но разве не этого он хотел, когда брал с собой молоток? А если целить ему в правое плечо? Секунду он держал револьвер, наведя мушку на лоб Краймонда. С таким револьвером и на таком расстоянии нечего и говорить о точности. Дункан почувствовал спазм в мышцах, на миг потемнело в глазах, словно при приступе дурноты. Уже одного того, что в эти мгновения Краймонд находился в его власти, было достаточно для завершения ритуала. Больше ничего не требовалось. Легчайшим движением он переместил мушку чуть в сторону, на белую отметину на двери, и напряг палец, лежавший на спусковом крючке.
И тут же вдалеке, как во сне, он услышал странный, ошеломляющий звук шагов на ступеньках, ведущих в помещение. Торопливые шаги и следом возглас: «Дэвид! Дэвид!» Дверь распахнулась, и на месте синего прямоугольника возник Дженкин Райдерхуд, вынырнувший из тьмы лестницы. В самый миг выстрела Дункан дернул ствол в сторону. Грохот, раскатившийся по помещению, был оглушителен. И мгновенно раздался другой звук, звук тяжело упавшего тела. Дункан выронил револьвер и схватился за голову. Дженкин исчез, только зияла распахнутая дверь. Дункан медленно пересек комнату. Дженкин лежал на спине на полу. Аккуратная дырочка алела на его лбу, точно в том месте, куда Дункан целился, направляя револьвер на Краймонда. Дженкин был явно мертв. Дункан закрыл дверь.
Оглядываясь позже на то, что произошло дальше, Дункан удивлялся собственному ледяному спокойствию. Ему сразу было ясно, что по меньшей мере каких-то последствий невообразимо ужасной, непоправимой катастрофы можно избежать, если действовать быстро и с умом. Странным, непонятным, поразительным в этой ситуации — и Дункан вспоминал, что это не переставало его удивлять, хотя тогда ему хватало других переживаний, — было то, что Краймонд тотчас молча заплакал и продолжал лить слезы во все продолжение их последующих действий.
Дункан думал, напряженно думал. Сказал Краймонду:
— Ты должен будешь объяснить это как несчастный случай. Конечно, это и был несчастный случай. Но в результате чего? Что лучше сказать в объяснение? Допустим, что мы стреляли по мишени и он оказался на линии огня. Это лучшее, что мне сейчас приходит в голову, по крайней мере это просто. Слушай, помоги мне, оттащим его в дальний конец комнаты, поближе к мишени. Хорошо, что так мало крови.
