— А потом в один прекрасный день ты объявился и сказал, что был в Ньюкасле!
— Я никогда не говорил, что был в Ньюкасле, — возразил Гулливер, — это ты так думала, а я не стал тебя переубеждать. Прости. Я вроде как обманул тебя. Но я был так ошеломлен и хотел быть уверенным насчет работы, прежде… а потом мы…
— Да, да, понятно.
— Прости. Надеюсь, ты не станешь из-за этого считать, будто я дрянь… с твоей стороны было несколько романтичным думать, что я уеду в Ньюкасл и вернусь, найдя там работу.
— В твоей истории, — сказала Лили, возвращаясь к столу, — куда больше романтического и куда больше непонятного. Но с этим Бингом — на сказку похоже.
— Ну, понимаешь, он баптист.
— Кто он?
— Баптист. Ты знаешь, что это такое. И Марта баптистка. Он отличный малый, один из самых приятных людей, какие мне попадались, исключительно благородный.
— Я смотрю, мы привлекаем благородных людей, надеюсь, он еще и умеет делать деньги. Ему известно о моем существовании?
— Конечно, я все ему про тебя рассказал.
— О, вот как! И что же именно?
— Сказал, что есть девушка, чьей руки хочу попросить, как только найду работу.
— Ах, Гулл… Гулл… — Лили вытерла слезы смущения, смеха, радости и какого-то глубокого непостижимого волнения. — Представляю, как Джастин был тронут! Ты, конечно, сделал это не специально.
— Нет, разумеется… но его это, естественно, не оставило равнодушным, и Марту тоже. Она все время называла тебя моей невестой.
— Они будут разочарованы, — сказала Лили. — Небось подумали, что я наивное юное создание.
— Я сказал им, что ты необычная.
— Вот уж спасибо!
— Но, Лили, они такие милые. И совсем не страшные. Они понравятся тебе, а ты им. И разве это не странно, все случилось благодаря цепочке невероятных совпадений, если бы улитка не оказалась на вокзале, если бы я ее не заметил, если бы не стал искать, куда ее отнести, и не пошел именно в то место в Кенсингтонском парке, и если бы Джастин не проходил мимо как раз в тот момент… Случай — великая вещь!
«Если был случай», — подумала про себя Лили, а вслух сказала:
— Значит, у нас будут новые друзья, которых познакомим со старыми друзьями… когда поженимся… после того, как поженимся… завтра.
Гулливер же думал: сошло, слава богу! И все-таки, хорошо было бы, если бы он поехал в Ньюкасл, как наврал Лили. Идея была такая смелая, захватывающая, и там бы могло произойти что угодно, что-то ужасное или, наоборот, чудесное, еще чудесней, чем встреча с Джастином; если бы знать свое будущее. Боже мой, будущее! Интересно, пожалеет он когда-нибудь о том, что наткнулся на ту милую улитку? Мысль все бросить и просто отправиться куда глаза глядят была очень важной для него, это было своего рода испытание, проба сил, тест на смелость, который больше не повторится — во всяком случае, не в таком виде, — и он оказался готов к нему. Конечно, он не струсил, все происходило по воле случая, и что он не уехал, и что никогда не узнает, что было бы, если бы уехал. Он даже мог встретить там девушку… Но скоро Гулливер оставил эти предательские и удручающие мысли. А подумал: что ж, он не добрался до Ньюкасла, как бедный Дженкин до своей Южной Америки. Интересно, мечтать хорошо или вредно? И что с тем человеком на Кингз-Кросс, где он сейчас, не следует ли сходить поискать его?
А Лили размышляла о том, что Гулливер, наверное, рассказал ей все, но вот она ему далеко не все! Не призналась, что в то самое утро, сказавшись, что идет за покупками, побежала предлагать тело и душу другому мужчине. Больше того, никогда не говорила о своей любви к Краймонду. У Гулла могло возникнуть ощущение, что она гордится знакомством с Краймондом, но наверняка у него и мысли не возникало, что она сходит с ума по нему. А она с самого начала была без ума от Краймонда, потом чуть остыла, и он стал для нее просто самым значимым человеком на свете, а после, именно сейчас, снова как помешалась, снова влюбилась из-за… из-за Гулла и свадьбы, и брачных уз, и чувства бесповоротной перемены. Как только она представила, что ждет ее впереди, как только угомонилась и полюбила Гулла, так тут же поняла, насколько сильней и иначе любит другого. Наверное, такое часто происходит с людьми. Она должна была пойти к нему, должна была попытаться. Если бы не пошла в последний день своей свободы, то всю жизнь жалела бы об этом. Вечно бы убивалась, думая, что, быть может, в конце концов оказалось, что она нужна ему, что он жить без нее не может, а она побоялась попытаться. Люди так непостижимы, и кто знает? Но у нее…
Но у нее с души свалился огромный камень, она избавилась от мании, и перед ней открылся новый простор мира и свободы, то есть спокойно смирилась с судьбой. Пусть будет, что будет, она надеялась, что встретит ее смело и без сожалений. Конечно, Краймонд должен остаться для нее, как она сказала ему, абсолютом, и, как мучительное напоминание о нем, она, может, будет носить на шее маленький амулетик. Но она уже сейчас знала, что это все было безобидной мечтой, от которой с годами следа не останется, и что она обрела свободу, которую только он мог дать ей. Теперь пришло время становиться реалисткой и быть счастливой. Пожалуй, она уже счастлива, но вот реалистка ли? Во всяком случае, Гулливер реалист, а она реально любит его, так что это хорошее начало.
Что до необыкновенной истории с улиткой: могло это быть просто цепью совпадений? Почему бы нет, разве человеческая жизнь не цепь совпадений? Но это действительно очень странно. Лили и сама, как рассказывала Роуз в вечер танца улиток в Боярсе, обнаружила одну в необычном месте, у себя в комнате, больше того, ползущую по туалетному столику. Вынося ее в сад, она, думая о Гулле, шептала ей старинный улиткин заговор, какой обычно нашептывала бабушка. Конечно, телепатия — реальная вещь, но любопытно, как улитки передают послание друг дружке?.. Она может побожиться, что в этом что-то есть, что-то странное происходит, а начинает все она! Сколько всего таинственного в мире! Лили хотела было поделиться этими мыслями с Гуллом, но не решилась. Слишком это казалось безумным. Кроме того, среди превратностей семейной жизни обладание толикой магической силы иногда может пригодиться; а бабушка говорила, что об этом надо молчать, иначе сила пропадет. Она ведьма, ведьма! — подумала Лили, бабуля говорила, что это передается по наследству! Но как знать, может, то была шутка, а чудо творит любовь, и если она обладает хоть какой-то магической силой, то это проявляется только через любовь, и тогда она будет не ведьмой, а волшебницей. Ох, в каком же таинственном мире мы живем!
— Гулл, дорогой, взгляни на часы, день нашей свадьбы уже настал! Выпьем за нас — и за улиток!
— За нас — и за улиток, храни их Бог!
