Но Сэмми быстро возразил:
— Ну, не знаю. Эти юнцы иногда до того щепетильны, что даже смешно.
«Спасибо, Сэмми!» — подумал я и, почувствовав, что сейчас расхохочусь, судорожно зажал рот ладонью.
Женщина в переднике опять появилась у окна, и в ту же минуту женщина в шляпе, очевидно проживавшая над нею, появилась у другого окна, повыше, в сопровождении мужчины.
— Вот он! — указала она на меня. Они вышли на свою лестницу.
— Наверно, он глухонемой, — сказала женщина в переднике.
— Вы что, слова сказать не можете? — крикнул мужчина.
Час от часу не легче! Я злобно воззрился на него, вложил палец в рот и замотал головой. Я вполне допускал, что точнее передал бы свою мысль кивками, но возможности для недоразумений были столь безграничны, что, так ли, этак ли, все уже не имело значения.
— Он голоден, — сказала женщина в переднике.
— Да сделай же что-нибудь! — накинулась на мужа женщина в шляпе. Я от души пожалел беднягу.
Он почесал в затылке.
— Оставьте вы его в покое. Он ничего плохого не делает.
Слова его были так разумны, что я не мог не помахать ему в знак благодарности и сочувствия. Должно быть, это произвело жуткое впечатление. Он отпрянул.
— Нельзя оставлять его там, — сказала женщина в переднике. Она тоже вышла на лестницу. — Он смотрит прямо к нам в комнату. Ну́ как дети увидят?
— Говорю вам, он откуда-то сбежал, — сказала верхняя соседка.
Тут отворилась третья дверь, пониже, из нее выглянула уборщица, и женщинам пришлось объяснять ей, что происходит. Я между тем обливался холодным потом от страха, что вся эта суета привлечет внимание Сэди и Сэмми, но либо они были слишком пьяны, либо слишком поглощены своим заговором — они пока ничего не заметили.
— Я бы его еще раз просмотрела перед встречей с Г.К., - говорила Сэди. — Где он, между прочим?
— У меня дома, — отвечал Сэмми.
— Давай сейчас же позвоним, пускай привезут.
— Там никого нет, разве что прибыла наша новая звезда, Но едва ли. — Он рассмеялся.
— Знаешь, по-моему, это была отнюдь не блестящая идея, — сказала Сэди. — Такие вещи нынче не в моде.
— Ревнуешь? — сказал Сэмми. — Ладно, зайду туда сегодня вечером и сам принесу. Идет?
— Идет, — сказала Сэди.
— Поздно вечером! — сказал Сэмми.
— Все равно идет! — сказала Сэди.
Смех и возня. Я пожелал им много радостей. Но самым большим моим желанием было понять, что они замышляют.
— Рассчитываться с Донагью предоставляю тебе, — сказал Сэмми.
— У нас неважные отношения, — сказала Сэди. — Я тебе говорила, что хотела посадить его сторожить квартиру, а он удрал?
— Пока Белфаундер лезет в бутылку, тебе нужна вооруженная охрана, сказал Сэмми. — Зачем было нанимать такого остолопа, как Донагью? Это надо же было додуматься.
— Он милый, — сказала Сэди просто, чем глубоко меня тронула.
— Ну так и возись с ним.
— Да перестань ты трусить! — сказала Сэди. — Что один перевод, что другой, не все ли равно? Если он заартачится, завтра же можем купить другой перевод. Нам что нужно? Чтобы Г.К. увидел его по-английски. А француз — тот за доллары родную бабушку продаст.
У меня в глазах помутилось. Я уже нащупывал разгадку, но внезапно услышал ее от Сэмми.
— А название симпатичное, верно? «Деревянный соловей».
Я только рот разинул. Но на размышления мне не дали времени. Опять пришлось переключить внимание на соседний дом: события там развивались стремительно.
— Самое милое дело — позвать полицию, — сказала уборщица. — Полиция с такими лучше управляется, верное слово.
Дом напротив боком выходил на мощенный булыжником переулок, который вел к Куин-Энн-стрит. Я увидел, что на углу этого переулка собирается небольшая толпа, привлеченная дискуссией на пожарной лестнице.
— Глядите, вниз смотрит! — сказала уборщица. — Все понимает.
— Пойди набери девять-девять-девять, — сказала мужу женщина в шляпе.
И тут уборщица, ненадолго исчезнув в доме, появилась, вооруженная длинной щеткой, какой обметают потолки.
— Вот я ткну его щеткой, посмотрим, что он будет делать, — сказала она. Поднявшись по лестнице, она нацелила щетку и больно ткнула меня в лодыжку.
Это было слишком. Но я слышал уже вполне достаточно. У меня были все данные, необходимые для решения задачи, а мысль, что Сэмми и Сэди в любой момент могут выйти на лестницу, вселяла в меня ужас.
Грациозно и неторопливо, под восхищенным взглядом множества глаз, я распрямил ноги и сполз на животе с первых трех-четырех ступенек. Потом встал, растер затекшие колени и не спеша пошел вниз по лестнице.
— Говорила я вам, что он сумасшедший, — сказала женщина в переднике.
— Он уходит! Сделай же что-нибудь! — сказала женщина в шляпе.
— Да пусть себе уходит, несчастный, — сказал муж.
— Живо! — сказала уборщица. И все они поспешили по своей лестнице вниз, к ожидавшей там кучке зевак.
Добравшись до земли, я быстро оглянулся, чтобы удостовериться, не вышел ли кто из квартиры Сэди. Никого. Мои мучители сбились в кучу в узком проулке. Мы молча поглядывали друг на друга.
— Тихонько к нему подбирайтесь, — сказала уборщица.
— Осторожней, он может наброситься, — сказал кто-то.
Они стояли в нерешительности. Я оглянулся. Путь на Уэлбек-стрит был свободен. С пронзительным шипеньем я сделал выпад в их сторону, и они в панике разбежались — кто назад, на лестницу, кто в проулок. Тогда я круто повернул к Уэлбек-стрит и пустился наутек.
Глава 11
Я завернул в первое попавшееся тихое местечко — это оказался музей Уоллеса, — чтобы без помехи сложить воедино разрозненные куски головоломки. Усевшись напротив развязно ухмыляющегося «Кавалера» Франса Гальса, я принялся за дело. Мозг мой все еще работал вяло. Мой перевод «Деревянного соловья» Бретейля, который я оставил у Мэдж, похищен Сэмми. Нет, не так, Мэдж подарила его Сэмми. Зачем? Чтобы из него сделали фильм. Кто будет делать фильм? Какой-то Г.К., который не знает французского. Вероятно, американец. Что выгадает на этом Сэди? Сэмми продает идею этому янки и заодно продает ему Сэди. А «Баунти — Белфаундер»? Сэди их безбожно надувает. Могут они удержать ее? Видимо, нет, юридически она с ними не связана. А я? Соглашусь я или нет — им что, им лишь бы продать идею этому Г.К. Может быть, Жан-Пьер защитит мои интересы? Нет, куда там. Он потянется за долларами, прямо через мою голову. Да и есть ли у меня какие-нибудь права? Ни малейших. Так на что же я жалуюсь? Украли мою рукопись. Украли? Мэдж показала ее Сэмми, а Сэмми покажет этому Г.К. Украли? А о чем думает Мэдж? Сэмми обманул ее и бросил ради Сэди. Сэмми использует Мэдж, а Сэди использует Сэмми, чтобы отомстить Хьюго и одновременно заработать кучу долларов. Картина стала проясняться. И что хуже всего, ведь из «Деревянного соловья» и в самом деле получится первоклассный фильм. В нем действительно есть для этого все, что нужно. В те далекие дни, когда Мэдж воображала, что сумеет уговорить меня наживать деньги, она сколько раз твердила мне об этом. Бедная Мэдж! Да, она сумела угадать победителя, но выигрыш загребут Сэди и Сэмми.
