— Ой, как я рад вас всех видеть! Кстати, а что старина Джордж? Я совсем не в курсе. Как мама?
— Мама в порядке, — ответил Брайан, отказываясь уловить предостерегающий взгляд Габриель.
Том, очевидно, ничего не знал о последних выходках Джорджа.
— Я, наверное, пойду к себе в комнату, — сказала Стелла.
Она не знала, сможет ли встать. Она встала. Плед и пес очутились на полу. Стелла направилась к двери. Габриель пошла за ней.
— Что такое со Стеллой? — спросил Том.
— Джордж пытался ее утопить, — ответил Брайан.
— Мне надо идти, — сказал отец Бернард.
Его черная фигура исчезла из комнаты. Адам и Зед побежали за ним.
— Руби, найди себе какое-нибудь дело, — сказал Брайан, — Пойди почисти что-нибудь. Наверняка в доме есть чем заняться.
Руби мрачно тронулась с места. Том коснулся ее, когда она выходила. Он поглядел на гневное рябое лицо брата, но промолчал. Вернулась Габриель. Она поняла по лицу Тома: Брайан «что-то сказанул».
Габриель жизнерадостно спросила Тома:
— А что девушка? Ты ее привез?
— Девушка?..
— Ну да, — сказал Брайан, — Эмма.
— О господи! — воскликнул Том, — Эмма… я и забыл… ох, как неудобно…
Он убежал.
— Ты ему рассказал?.. — спросила Габриель.
— И что с того? — ответил Брайан, — Рано или поздно кто-нибудь ему сказал бы. Какая разница кто? Какая вообще разница? Мы такие разборчивые, такие утонченные, такие чистоплюи, а в мире полно насилия, голода, всяческой мерзости. Кого колышет, что сделал Джордж? Меня уже тошнит от Джорджа, Стеллу тошнит от Джорджа. Я пойду прогуляюсь.
Но не успел он выйти, как вернулся Том в сопровождении высокого худого юнца, светловолосого, в очках без оправы.
— Это мой друг, Эммануэль Скарлет-Тейлор.
— О боже, — сказал Брайан, заглушив свои слова кашлем.
Дальше были дружелюбные восклицания и рукопожатия, во время которых Скарлет-Тейлор один раз кратко улыбнулся и ничего не сказал.
— Ты уже был в Белмонте? — спросила Габриель, — Может, надо позвонить Алекс и сказать, что ты приедешь?
— А мы не будем в Белмонте, — ответил Том, — Мы сторожим дом.
— Что?
— Грег и Джуди Осмор в отъезде. Они сказали, что мы можем в это время присмотреть за их домом. Вот ключ.
Он картинно взмахнул ключом.
Грегори Осмор приходился младшим сыном Робину Осмору, поверенному.
— Алекс, кажется, вас ждет, — сказала Габриель, — ты лучше позвони и скажи, что вы не приедете.
— Но мы же приехали!
— Что не остановитесь у нее, я имею в виду.
— Я же сказал, — произнес Скарлет-Тейлор, обращаясь к Тому.
— Ну ладно, я позвоню Алекс, — ответил Том, — только не сейчас, Габриель, я тебя очень прошу…
По краткой реплике Скарлета-Тейлора стало ясно, что он ирландец. Брайан со своим обычным тактом тут же сказал:
— Вы ирландец.
— Да.
— Как это мило, — сказала Габриель, — Изумрудный остров. «Сто тысяч приветствий», правильно? Мы один раз чудно отдохнули в Килларни.
— Все время шел дождь, — добавил Брайан, улыбаясь по-волчьи.
Скарлет-Тейлор посмотрел на Тома.
— Нам пора, — сказал Том, — Нужно дом сторожить.
Вошли Адам и Зед.
— Это Адам, — сказал Том.
— Собачка, — сказал Скарлет-Тейлор, — Папильон.
Он взял Зеда в руки.
— Зед, — сказал Адам.
Тогда Скарлет-Тейлор улыбнулся своей настоящей улыбкой — суховатой, интеллектуальной улыбкой старшего. Он передал собаку Адаму грациозным церемониальным жестом.
Адам не улыбнулся, но посмотрел одобрительно.
— Что вы будете делать? — спросил Брайан.
— Делать? — Вопрос явно застал Тома врасплох, — Ну… развлекаться.
Они уже дошли до входной двери.
— Заходите в гости.
— Да, конечно.
Когда дверь закрылась, Брайан произнес:
— Развлекаться? Что это значит? Ах, молодость, молодость. Боже, Руби все еще тут, ты можешь ее выпроводить? А Стелла наверху! Я и про нее забыл!
Том всунул в замок и повернул ключ, которым только что хвалился перед братом. Замок сработал. Дверь открылась. Том даже не верил, что это возможно. Как в сказке — слишком хорошо, чтоб быть правдой. Какой-нибудь демон или злая мачеха должны были заколдовать дверь, или она должна была открыться в какой-нибудь чудовищный иной мир, пустой или, наоборот, полный молчаливых враждебных существ, а потом закрыться опять, бесшумно и бесповоротно, за спиной у злосчастного героя. Но ничего такого не случилось. Дверь открылась. За ней, несомненно, находилось жилище Грега и Джуди Осморов. Кроме того, сразу стало ясно, что в доме никого нет. В нем пахло безлюдьем, уже чуть-чуть плесенью и откликалось эхо. До того Том со страхом воображал себе еще одну, более правдоподобную ситуацию — что Грег и Джуди еще дома и вообще не собираются никуда уезжать.
— Урра-а-а, — тихо, радостно сказал Том, стоя в прихожей.
Эмма вошел вслед за ним.
Том на самом деле был не очень близко знаком с Грегори Осмором, но знал его всю свою жизнь, а в Эннистоне это значило очень многое. Недавно Том встретил Грега на вечеринке в Лондоне; Грег жаловался, что должен уехать на месяц в Штаты, на бизнес-курсы, вместе с Джуди, и оставить дом пустым. Квартирных краж и вандализма, о которых в городе раньше и не слыхали, становилось все больше. Том в мгновение ока узрел возможность, какой можно ждать всю жизнь, — тончайшего сплава самопожертвования и выгоды. Он предложил свои услуги. На каникулах он может поселиться у Грега, будет заниматься и охранять дом. Грег и Джу согласились. Для Тома в этом плане было все. Помимо всего прочего, это давало ему предлог не жить в Белмонте. Возможно, Алекс мирилась бы с присутствием Скарлет-Тейлора, но стал бы Скарлет-Тейлор мириться с присутствием Алекс? Том хотел показать новому другу свой родной город. Если бы они жили в Белмонте, он планировал бы очень краткий визит. Но теперь, когда в перспективе была вожделенная независимость, они могли провести тут все каникулы, посмотреть и сельскую местность, вдоволь посмеяться над старым милым глупым городком вдали от обшарпанной лондонской студенческой квартиры и строгой квартирной хозяйки.
Том и (если уж пользоваться прозвищем) Эмма учились в одном колледже в Лондоне. Эмма был чуть старше — третьекурсник-историк. Том изучал английский и был на первом курсе. Они какое-то время были шапочно знакомы, потом Эмма поселился в доме, где жил Том, и они познакомились поближе. Эмма хотел посмотреть эннистонские древности и посетить музей. Том клялся, что главным развлечением будут сами эннистонцы, но Эмма не верил. Он слегка критически относился к склонности Тома испытывать симпатию ко всем и вся.
