— Но как же они могли так ошибиться?
— С легкостью. Людям всегда приятно поверить, что их оценили. Обыкновенное и всем свойственное тщеславие завело их в лабиринт. Позже я расскажу вам подробности. А сейчас важно, чтобы вы мне поверили. Я задумал все это, а задумав, осуществил.
— Джулиус, я не могу поверить. Это какая-то фантасмагория. Не понимаю, зачем бы вам было такое устраивать, и, кроме того, не могу поверить, что…
— Она не верит мне. Думаю, вам лучше поговорить с Таллисом. Он здесь, рядом. Секунду.
— Это правда, Хильда, — услышала она голос Таллиса. — Джулиус обманул вас всех. Руперт и Морган абсолютно невинны, они, как и ты, просто жертвы. Джулиус в самом деле посылал и письма, и заставил Морган и Руперта поверить, что к ним воспылали страстью. Честное слово, больше ничего нет. Это была просто шутка. И никто посторонний о ней не знает, ни разговоров, ни слухов не было. Так что, на самом деле, ничего не изменилось и…
— Но… Вы уже рассказали им: Морган и Руперту?
— Еще нет. Сделать это сейчас? Ты ведь поверила нам? Поверила?
— Да… ведь ты говоришь… но все это так странно…
— Странно. Но Джулиус объяснит все потом. Слушай, Хильда, позвонить Руперту?
— Да. Нет, лучше я позвоню сама. Я расскажу им обоим. Вы больше ничего не делайте. Предоставьте теперь это мне. Спасибо за… Таллис, Джулиус в самом деле устроил все это?
— Да, в самом деле. Ты прямо сейчас позвонишь Руперту? — Да, прямо сейчас. Спасибо, Таллис. До свидания. Хильда попыталась опустить трубку на рычаг, но руки у нее дрожали, и она непроизвольно подтолкнула аппарат.
В следующую секунду он опрокинулся и с грохотом слетел на пол, а трубка откатилась в сторону. Опустившись на колени, Хильда неловко пошарила в темноте и вытянула шнур. Подняв аппарат, положила трубку на место и начала дозваниваться до телефонистки.
Но с телефоном что-то произошло. Аппарат был старомодный, с выступающим диском. Сунув палец в отверстие и попробовав крутануть диск, она поняла: где-то что-то сломалось. Наружная часть диска прокручивалась легко, слишком легко, совсем без сопротивления, и внутренняя, с кружком цифр, двигалась вместе с ней. Из трубки непрерывно шли гудки. Диск явно был теперь неправильно соединен с аппаратом. Хильда беспомощно осмотрела его. Диск слишком сильно выступал и чуть покачивался. Она постаралась воткнуть его снова на место и подкрутить, но не могла найти точки опоры и чувствовала какое-то сопротивление. Еще раз попробовав покрутить диск, увидела, что он вращается вхолостую: кружок с цифрами приходит в движение одновременно с наружной частью. Глядя на аппарат, она попыталась сосредоточиться. Из привычного средства связи, дающего ей дополнительные возможности, аппарат за какую-то долю секунды превратился в гротескный, лишенный смысла предмет, бесполезный и даже зловещий. Хильда попробовала потрясти его, потом опять поставила на стол.
Добавив к зажженным свечам еще две, она сбегала в кухню и принесла отвертку. Перевернув аппарат, открутила донышко. В темном ящике обнаружилась масса прихотливо сплетенных, похожих на червяков разноцветных тоненьких проводов. Что происходит в аппарате, когда ты набираешь номер? Ведь это не волшебство. И значит, есть способ выполнить ту работу, которую производит крутящийся диск. Что-то сломалось. Нельзя ли понять, что именно, и выправить поломку? Только бы найти способ добраться до телефонистки! Она положила аппарат на стол, и он раскрылся, обнажив массу розовых проводов. Так не годится, решила Хильда, нужно снова собрать его. Но проводов оказалось уже слишком много. Жирные кольца и сплетенные шнуры торчали во все стороны, отказываясь встать на место. Диск, словно вывалившийся глаз, болтался отдельно. Она начала подтягивать провода изнутри, надеясь, что таким образом удастся довести диск до места. Вроде бы так и получилось. Только теперь подвижная часть диска, крутясь, закрывала часть цифр. Застонав от изнеможения, Хильда сжала наружную часть и постаралась отвести ее назад. Что-то хрустнуло, и металлический диск остался у нее в ладони. Швырнув его на пол, она залилась слезами. Ей нужно поговорить с Рупертом, ей нужно поговорить с ним немедленно, нужно сказать ему, что все в порядке, что ничто не изменилось и она просит у него прощения. Как она только могла вдруг начать судить Руперта? Почему у нее не нашлось достаточно доверия к своему мужу и своей сестре? Долгие годы, прожитые в любви и понимании, должны были подсказать ей, что нужно как минимум сохранить спокойствие и подождать. Хильда схватила плащ. Нужно поехать в деревню и позвонить из тамошней телефонной кабины.
Под густо сеющим дождем Хильда прошлепала до машины, взобралась на водительское место и зажгла фары, высветившие струи дождя, неровные желтоватые камни, крапиву. Ключ зажигания так и торчал из панели. Она повернула его. Стартер коротко и бессильно фыркнул. Выключив фары и воздушную заслонку, она попробовала еще раз. Тот же сухой бессмысленный треск. Еще раз. Еще. Еще. Нет, только не это, пронеслось в голове, крупные слезы запрыгали по щекам. Просидев неподвижно минуту, она еще раз попробовала завести стартер. Он снова фыркнул впустую. Мотор не заводился. «Руперт! — крикнула она в полный голос. — Руперт!» Выскочив из машины, она отыскала фонарик и, собираясь протереть головку распределения передач, открыла капот. Может быть, туда попал дождь. Но ее фонарь сразу же высветил такие потоки хлынувших внутрь, подстегиваемых ветром струй, что она тут же поспешно закрыла его. К тому же мотор показался таким непонятным и сложным, что она уже просто не понимала, что именно собиралась сделать.
Бросив все, Хильда пустилась бежать, спотыкаясь на скользкой каменистой дорожке и жалобно причитая на бегу. Фонарь, мигая и подпрыгивая, высвечивал блестящую гальку и черные лужи, кустики куманики, мох, вереск, жгуты старой колючей проволоки. Все время взывая к Руперту, она пробиралась сквозь темноту, и полуосвещенный квадрат окна у нее за спиной становился все меньше и меньше.
20
Морган звонила в дверь на Прайори-гроув. Половина одиннадцатого утра. Руперт должен быть на работе. Никакого ответа. Она попробовала открыть дверь. Заперта.
Свое «ничто нас не разлучит» Морган писала с холодной уверенностью. Ее любовью двигала решительность и целеустремленность. Она не позволит сломать себя, проберется сквозь всю эту кашу, вернет сестру. В конце концов, все объяснимо, и Хильда должна понять, что она, Морган, не виновата. Сев за второе письмо и покрывая страницу за страницей подробными разъяснениями, она чувствовала, что клубок уже начинает разматываться. Рассказав Хильде всю правду, она успокоилась и поверила, что все кончится хорошо. Поздно вечером она сама донесла это письмо.
Но наутро уверенность пошатнулась. Попытки дозвониться до Прайори-гроув оказались безрезультатны. Рискуя столкнуться с Рупертом, она дошла до дома и постучала. Никто не ответил. Некоторое время спустя от Хильды пришла открытка, лаконично сообщавшая об ее отъезде в Париж. К Морган подкрался страх. Добежав до библиотеки, она попросила парижскую телефонную книгу. Там было несколько абонентов с фамилией Руабон. Обзвонив всех, она обнаружила, что никто из них не знаком с Хильдой. Париж. Но возможно, речь идет о каком-нибудь пригороде Парижа. Соблюдая всяческие предосторожности, Морган поговорила по телефону с двумя приятельницами Хильды по благотворительным делам, но те ничем ей не помогли. Потребность увидеть сестру делалась все нестерпимее. Ехать на поиски во Францию было, конечно же, идиотством, но Морган уже была близка к этому: так жгла потребность сделать хоть что-то. Снова и снова она объясняла себе, что Хильда скоро вернется. Она была не из тех, кто способен бросить все и сбежать. Она может вернуться в любой момент. Растерянность перед лицом бесчисленных вариантов мучила. Беспокойно ворочаясь с боку на бок, она пролежала без сна до рассвета, а потом наконец забылась тревожным сном и сразу увидела милое лицо Хильды — воплощение доброты и заботы, светившееся всегда ей навстречу с любовью, большей чем материнская. Проснувшись, она опять оказалась во власти чудовищной яви. Если бы только увидеть Хильду, взять ее за руку и все ей объясните.
