Ресторан был освещен трубками неоновых ламп, которые после туманной синевы улицы производили режущее, холодное и довольно неприятное впечатление. Саймон прищурился. Заказывал ли Аксель столик? Похоже, что ресторан был пустым. В поисках места поукромнее он осмотрелся и увидел, что люди все-таки были: в дальнем углу стояла вокруг стола небольшая компания. Решив сесть за столик возле стены и поближе к двери, Саймон взял в руки меню и принялся угрюмо изучать его: одно по-китайски, другое по-китайски… Как бы там ни было, для начала он хорошенько выпьет. Но где же официанты?
Странно тут как-то. Саймон опять осмотрелся. Глаза постепенно привыкли к яркому, мрачному да к тому же еще и мигающему зеленоватому свету. Люди в дальнем углу, обернувшиеся, когда он вошел, снова сосредоточились на каком-то своем занятии. Пятеро из них стояли, один — сидел за столом. Стоявшие, как ему показалось, были кряжистыми юнцами, лет по восемнадцати. Тот, кто сидел, был темнокож, не исключено, что ямаец. Непонятная тишина. Продолжая поглядывать, Саймон увидел, что ямаец медленно поднес к лицу салфетку. И на белой салфетке выступило темное пятно. Кровь.
Произошла какая-то неприятность, подумал Саймон. Что-то вроде несчастного случая. Наверно, этот человек ударился. Саймону почему-то стеснило грудь. И тут же он увидел, как один из юнцов наклонился, кулаком ударил темнокожего в висок и, грубо нажав ладонью ему на лицо, толкнул назад.
Стул качнулся, ножки проскрежетали по полу. Парень широким жестом вытер заляпанные пальцы о рубашку ямайца. Остальные четверо расхохотались. Ямаец снова приложил салфетку к носу и глазам. Еще один из группы дернулся и вырвал ее у него. Они все снова наклонились над столом.
Саймон сидел, окаменев от ркаса и страха. Его всегда и пугало, и возмущало любое насилие. Он не только никогда не испытывал его на себе, но, в общем-то, никогда и не видел. Инстинкт подсказал ему, что нужно просто замереть. Он осторожно скосил глаза в сторону двери, ведущей на кухню. В ней было маленькое стеклянное окошечко, и сквозь него он увидел лица двух наблюдавших всю сцену китайцев-официантов. У китайцев хватает своих проблем. И они тут живут. В этой части Фулэма нередки мелкие криминальные разборки, во всяком случае, Саймон читал об этом в газете. Возможно, официанты-китайцы рке встречались с этими молодчиками. Нельзя винить их за невмешательство. Пять разъяренных самцов могут смутить и целую группу мирно настроенных граждан, а за кухонной дверью всего только два официанта да старик-повар, остальные — женщины. Наверно, они уже позвонили в полицию, подумал Саймон. Нет ничего, что я мог бы сделать. Дрожащей рукой он тихо поднял меню и, загородившись им, украдкой смотрел на происходящее.
— Чертов нигер! — выкрикнул один из парней.
Ямаец поднял руки и попытался защитить лицо. Один из группы обошел вокруг стула, на котором он сидел, и схватил его сзади за руки, а другой, не переставая то и дело наносить удары, вдавливал ему в глаза костяшки пальцев. Голова ямайца запрокинулась. Из носа текла кровь. Почему он не кричит? — лихорадочно думал Саймон. Как он может вот так молчать? «Грязный вонючий нигер!» Послышался звук еще одного удара.
Саймон поднялся. Казалось, он сейчас упадет в обморок. Но холодная ярость удерживала в сознании и позволяла устоять. Дрожащие ноги слушались. Он подошел к орудующей группе, и те лениво оглянулись. Тот, кто стоял за стулом, не выпустил свою жертву.
— Прекратите это! — сказал Саймон. — Нельзя так делать. Задыхаясь от страха и гнева, он едва мог говорить. Двое ближайших к нему юнцов оказались вооружены. У одного обрезок железной трубы, у другого велосипедная цепь.
— Но мы-то делаем! — ответил главарь группы, широкоплечий, хамского вида блондин с пышными волосами. Он по-прежнему жал кулаком на лицо ямайца, и тот все больше закидывал голову. — У тебя есть возражения?
— Прекратите, — с трудом переводя дыхание, повторил Саймон.
— Тю-тю-тю, кто это к нам пришел? — прогнусавил один из парней. — Это ж вонючий гомик. Сразу понятно по его тоненькому писклявому голосочку.
— Хотите попортить мордашку, мистер? — спросил юнец с велосипедной цепью. — Мы не любим тех, кто суется не в свое дело. Обмотать голову вот этим, а? — И он угрожающе потряс цепью.
— Займись им, Сид.
Саймон попробовал отступить. Но один из подонков уже ухватил его локоть. Стальная рука начала, сжимаясь, его выкручивать. Саймон ошеломленно смотрел на них расширившимися от страха глазами. Теперь он понимал, почему не кричал ямаец. Ему было не выдавить ни звука. Он ждал удара.
Сзади послышался шум. Ни один звук никогда еще не доставлял Саймону такой радости. Дверь с улицы открылась, и кто-то вошел в ресторан. На секунду все смолкло. Потом голос Акселя произнес: «Что тут происходит?»
Саймона отпустили, и он быстро отступил назад. В ресторан вошли Аксель, Джулиус и Таллис. Аксель подошел первым:
— Что это?
Пышноволосый, который явно был главарем, крутанул стул с ямайцем и нанес ему еще один удар по голове:
— Обрабатываем черномазого. Хочешь, чтоб и тебя обработали?
Саймон бочком отошел подальше. Успел заметить, как Джулиус с глазами, блестящими от любопытства и возбуждения, стремительно перевел взгляд на Акселя.
— Послушайте, — начал Аксель. — В этой стране…
— Хочешь, чтоб и тебе морду попортили? Врет, дай мне цепь.
— Такие люди, как вы… — продолжал, возвышая голос, Аксель.
Глаза Джулиуса сверкали от удовольствия, он облизнулся, губы слегка приоткрылись.
Пышноволосый двинулся к Акселю. Но тут что-то произошло. Прежде чем кто-либо успел пошевельнуться или крикнуть, Таллис метнулся из-за спины Джулиуса и нанес парню сильнейший удар по скуле. Он бил раскрытой ладонью, но с такой яростью, что тот свалился на руки дружков и чуть не упал на пол.
Саймон сжал кулаки. Если сейчас начнется потасовка, он готов. Аксель в недоумении смотрел на Таллиса. Джулиус не скрывал восторга. Таллис весь изогнулся, как зверь.
— Сраная сволочь, — схватившись рукой за лицо, промычал пышноволосый.
— Пошли отсюда, — сказал один из компании.
В следующую минуту они уже выходили. Дверь ресторана захлопнулась.
— Спасибо, джентльмены, — проговорил ямаец. Таллис опустился на стул.
— Этот удар был потрясающ! — сказал Джулиус.
Он, Саймон и Аксель пили виски в доме Акселя-Саймона. Все трое были в высшей степени возбуждены. Прошло уже часа два.
— Да, клянусь Богом, это впечатляло, — сказал Аксель. — И знаете, ведь мы все проявили себя в соответствии со своими характерами. Саймон вмешался, не понимая, во что ввязывается, я говорил, ты наблюдал, Таллис действовал.
— Это было великолепно, — повторил Джулиус.
Со всеобщего согласия обед в китайском ресторане отменили. Потом решили и вообще поскорее убраться подальше: эти подонки могли передумать или вернуться с подкреплением. Ямайца, посадив в такси, отправили к нему в отель. Оказалось, что это был секретарь приехавшей с официальным визитом делегации. Таллис отправился заявить о случившемся в полицейский участок. Прийти потом в Бэронс-корт и вместе пропустить по рюмочке он отказался.
