– Саймон, ответь!
Тишина в коммуникаторе.
Он осмотрелся. На голографических мониторах царил сумеречный ад, датчики "Аметиста" фиксировали атакующий бросок кораблей седьмого ударного флота Альянса, но легче уже не становилось: слишком поздно те появились из пространства гиперсферы, и вряд ли их прорыв к планете мог изменить участь тринадцатого серв-батальона.
Частицы боя…
Порванные мысли, фрагментированное восприятие, губительный шок и одновременно - всплеск жизненных сил, порожденный воздействием системы боевой метаболической коррекции организма.
Верхолин старался держать себя в руках, но сегодня выдался слишком долгий и трудный день, способность к самоконтролю не бесконечна, и голос рассудка вдруг начал тонуть в надрывных эмоциях схватки, изменяя целям и задачам: он уже бился не за клочок чуждой тверди, земля, горящая под ступоходами, вихрящаяся облачками праха уже не простит человеческого безумия, ее убили, сожгли, исковеркали, вскоре тут, как на Дабоге, помутнеет атмосфера, и начнутся губительные процессы, ведущие к наступлению эффекта "ядерной зимы".
Сигнатура последнего уцелевшего штурмового носителя батальона, на борту которого еще могли оставаться живые пилоты и не поврежденные орбитальной бомбардировкой машины, пылала в рассудке, а на ее фоне множились сигналы от вражеских сервомеханизмов, устроивших засаду.
"Фалангер" Грина двигался очень медленно и неуверенно, будто контуженный, рубка серв-машины дымилась, Антон к своему ужасу ясно различил две пробоины в бронеплитах.
Саймон в лучшем случае без сознания… - Промелькнула мысль, подтвердить или опровергнуть которую Верхолин не мог. Канал взаимного обмена данными отключился, по непонятной причине не отвечала и кибернетическая система…
Проклятье.
Он уклонился от лазерного залпа, вовремя заметив множащиеся, появляющиеся из-за контура "Нибелунга" сигналы, принадлежащие серв-машинам противника.
Четыре беспилотных "Беркута" при поддержке десятка "шагающих лазеров" и батареи реактивных минометов устремились в атаку.
Антон не пытался уклониться от боя, он лишь с горечью подумал, что флот, взломавший противокосмическую оборону Анкора, никак не реагирует на разрозненные, остаточные подразделения серв-машин, продолжающие схватку на поверхности.
Мы больше не нужны им. Нас использовали и бросили…
Планета, покрытая прахом, более не представляла ни угрозы, ни интереса для военно-космических сил Альянса. Адмирал Купанов теперь смело отрапортует об уничтожении мощнейшего научно-исследовательского и одновременно - опорного пункта флота Свободных Колоний…
Верхолин чувствовал себя прескверно.
Из секундного оцепенения мыслей его вырвал ракетный залп.
Оглядевшись, Антон понял: огонь ведет машина капитана Тавгалова. "Фалангер", не принимавший активного участия в предыдущих схватках, теперь вдруг вырвался вперед, действуя яростно, но достаточно прямолинейно: двигаясь по периметру кратера, капитан вел ураганный огонь из всех видов бортового вооружения, рев ракетных запусков, оглушающее стаккато пятитактовых очередей орудий главного калибра, сиплое шипение зенитных лазеров, ответные залпы противника - все сливалось в едином ощущении угрозы…
Единственное, чего добился Тавгалов, - это повышенного внимания со стороны противника. На фоне машины Саймона, потерявшей управление, бредущей среди воронок, прочь от кратера, и "Фалангера" Антона, который не спешил очертя голову бросаться в пекло, серв-машина капитана выглядела наиболее опасной и одновременно - уязвимой целью.
Надо его спасать…
Антон не строил иллюзий, относительно боеспособности собственной машины. Ракетный боезапас исчерпан, зенитные установки пусты, из двух десятков лазеров системы ПРО работают лишь два…
Последнее, что оставалось в активе - по десятку снарядов в подвесных орудиях.
Много, учитывая опыт Верхолина.
Беат, режим одиночного огня! Правое орудие твое, левое - наведение по взгляду!
В душе уже не теплилось надежды. Вид машины Саймона кусал сердце тоскливым предчувствием, Грин не бросил бы управления, значит он…
Прочь эти мысли.
– Капитан, экономь снаряды! Боекомплект не резиновый!
Окрик Антона не подействовал. Тавгалов будто обезумел, он продвигался по ненадежному, осыпающемуся краю исполинской воронки, не обращая внимания на ответный огонь; броня тяжелой серв-машины еще держала попадания, но надолго ли хватит запаса конструктивной прочности без умелого маневрирования?
Еще на минуту не больше…
Верхолин воспользовался ситуацией. Его машина, державшаяся на безопасном удалении от края впадины, увеличив скорость, ринулась вперед, рубка пошла в разворот, и правое орудие, отданное в распоряжении модуля "Беатрис", задействовав систему неявного прицеливания, трижды разрядилось одиночными выстрелами, посылая снаряды в казалось бы "мертвую зону" за опрокинувшийся штурмовой носитель, откуда били реактивные минометы.
Разум Антона погрузился в иную реальность, сотканную из показаний датчиков серв-машины, в такие мгновенья он переставал ощущать себя человеком, становясь кем-то иным, даже физические проявления собственного организма не тревожили рассудок, иначе Верхолин почувствовал бы боль в районе груди, аритмичные удары сердца, рваное судорожное дыхание, но нет, система боевой метаболической коррекции стирала боль, отсекала неприятные, тревожные ощущения, мешающие пилоту сосредоточиться на цели.
Антон вывел "Фалангера" в тыл четырем "Беркутам", атакующим машину капитана Тавгалова.
Реактивные минометы заткнулись, но атаку серв-машин прикрывали "LDL-55".
Займись ими!… - Мысленно приказал Верхолин, наводя левое орудие на противника.
Беатрис четко выполнила команду. У нее оставалось семь снарядов, которые "Одиночка" израсходовала за четыре секунды: снайперский огонь стопятидесятимиллиметрового орудия подсветил мрачную, похожую на кратер воронку исполинскими разрывами, и одновременно заговорило левое орудие, которым управлял Антон.
Он бил короткими двухтактовыми очередями, вспарывая смертельными попаданиями слабое кормовое бронирование вражеских "Беркутов", зарвавшихся в успешной атаке, идущих на добивание внезапно остановившейся, окутанной клубами ядовито-зеленого пара машины капитана Тавгалова.
Все закончилось так же стремительно, как и началось.
Дважды щелкнули вхолостую электромагниты затворного механизма правого орудия, - Беат израсходовала последний снаряд, а меж свежих воронок и горящих сервомеханизмов по-прежнему читались две активные сигнатуры "LDL-55", четыре "Беркута" остановились на отлогом скате, один вспыхнул, освещая окрестности, будто гигантский факел, остальные еще пытались бороться с критическими повреждениями, но тщетно…
Одна за другой у них начали взрываться емкости с реактивным топливом для прыжковых ускорителей, пламя вспухало яростными сгустками, разливалось по площади, с гулом устремлялось ввысь, закручиваясь гаснущими спиральными смерчами…
