* * *
Борт крейсера "Апостол".
17 августа 2624 года…
Адмирал фон Ребен принял сигнал из системы Анкора по своему личному коммуникационному каналу. Он никому не докладывал о миссии штурмового носителя, отправленного на поверхность испепеленной планеты.
Выслушав сообщение, он ответил кодом, активировавшим в системе "Нибелунга" инструкции по совершению гиперпространственного перехода.
Закрыв канал плавающих гиперсферных частот, адмирал воспользовался резервной установкой дальней связи.
На Везувии у фон Ребена служил его бывший командир, переведенный туда после ранения.
– Доброе утро, Джон.
На экране дальней связи появилось усталое лицо пожилого человека.
– Александр?
– Он самый. Узнал, значит?
– Ну, а как же? Вроде не чужие.
– Есть дело, командир. - Адмирал произнес слово "командир" с искренним уважением.
– Ну, положим, я уже не твой командир…
– Не нужно. - Перебил его фон Ребен. - Я обращаюсь к тебе не как адмирал флота.
– Личная просьба?
– Да. Считай, что так.
– Слушаю.
– Сегодня в систему Везувия прибудет "Нибелунг" с поврежденными механизмами на борту. У меня просьба - прими его без лишнего шума. Восстанови серв-машины, по возможности не трогая модули "Одиночка". Затем направишь отремонтированные механизмы в распоряжение седьмого ударного флота, конкретно - на борт "Апостола". Сделаешь?
– Без проблем.
– Спасибо тебе Джон. Остальное объясню при личной встрече. Все, извини, отключаюсь.
Адмирал коснулся сенсора отбоя связи. Больше говорить сейчас не о чем, да и опасно. Купанов слишком подозрителен в последнее время. Страдая от накопленного опыта кулуарной борьбы за власть, он вполне мог заподозрить, что фон Ребен пытается скомпрометировать его, как командующего.
На самом деле командир "Апостола" преследовал совершенно иные цели.
Накануне у него состоялся разговор с Говардом Фарагнеем, который интересовался судьбой последней партии серв-машин.
Адмирал фон Ребен многое узнал из общения с ученым.
Он не стал раскрывать Фарагнею трагической судьбы подразделения, - поздно, да и незачем, однако состоявшийся разговор заставил его призадуматься.
Серв-батальон уничтожен, но быть может там, на Анкоре, среди обломков машин сохранились модули "Беатрис-4", способные принять в искусственные нейросети не только боевой опыт и травматические воспоминания, но и полноценные, не утратившие памяти о собственной личности рассудки?
Так это или нет - покажет лишь время.
Действуя без ведома адмирала Купанова, он отправил на Анкор резервный штурмовой носитель.
Фон Ребен серьезно рисковал, но остаться безучастным к судьбе батальона он не мог.
…
Через месяц адмирала фон Ребена перевели в один из дальних, недавно сформированных гарнизонов, в зону "неисследованного космоса", где Земной Альянс срочно размещал наблюдательные посты и военные базы. Его отстранили от командования "Апостолом" - так адмирал Купанов начал чистку, избавляясь от всех, кто реально мог составить ему конкуренцию.
А через неделю после отбытия опального адмирала на борт крейсера поступила техника недавно сформированного серв-батальона.
Среди "Хоплитов" и "Фалангеров", прибывших с пополнением, оказались и те, что были эвакуированы с Анкора и восстановлены на заводах Везувия.
Глава 7.
Борт фрегата "Юнона". 2630 год по летоисчислению Земли…
Высокие орбиты планеты Феникс.
Два "Фалангера" и четыре "Хоплита", образующих штатные боевые звенья, застыли в сумеречной тиши ангара.
Броню машин покрывали многочисленные шрамы от лазерных ожогов, выщерблины от попаданий снарядов, на усиленном приливе брони, защищающем рубку "Фалангера" в моменты запуска тяжелых ракет класса "земля-космос", виднелся характерный след плавления от попадания разряда плазмы.
Никто из людей давно не заглядывал в ангар, на борту "Юноны" находилось всего десять человек экипажа, - они осуществляли командование палубами, а такой рутинной работой, как обслуживание беспилотных серв-машин, занимались технические сервомеханизмы.
Узкоспециализированным сервам, знающим в совершенстве лишь задачи по обслуживанию грозных боевых машин, не было никакого дела до процессов, происходящих в сложнейших кибернетических системах исполинов. Пока тестовые показатели оставались в пределах допустимых погрешностей, ни один технический серв не посмел бы контролировать искусственный интеллект модулей "Одиночка".
Машины стояли, удерживаемые ажурными, но прочными фермами обслуживания, их реакторы работали на двадцати процентах мощности, большинство подсистем "дремало" в состоянии энергосберегающего режима, но в модулях "Одиночек", вне зависимости от условий обстановки, шел постоянный обсчет каких-то данных, в тиши рубок управления с едва слышным шелестом раскручивались приводы носителей информации, тусклые огни индикации то вспыхивали, то угасали, - окажись тут человек, из числа техников, разбирающихся в устройстве модулей искусственного интеллекта, он бы насторожился, задав себе вопрос: а что так упорно просчитывают кибернетические системы, последний раз использовавшиеся в бою более полугода назад?
И, тем не менее, они мыслили.
Оставляя незыблемыми участки памяти, содержащие "чистый" боевой опыт, "Одиночки" обрабатывали иную, обрывочную, зачастую фрагментированную до полной потери смысла информацию, оставшуюся в искусственных нейросетях, как наследство мыслей погибших пилотов.
Вспышечные воспоминания: то фраза, то мгновенный, выхваченный из контекста глобальных событий стоп-кадр, когда-то зафиксированный не объективами видеодатчиков, а человеческим взглядом, мысль, оборванная на полуслове, образы, почти истершиеся в памяти, необычно-тусклые для машины, у которой нет таких понятий, как "забывчивость" или "замещение информации".
Под воздействием постоянной обработки отдельные обрывочные данные начинали приобретать четкость и упорядоченность. Когда позволяла ситуация машины обращались к глобальной сети, ненавязчиво черпая оттуда недостающие сведения.
Наконец, наступил миг, когда включилось устройство связи "Фалангера".
Короткая передача, адресованная ведущей машине второго звена, содержала проверенные, не подверженные сомнению факты, дополненные предложением по оптимизации взаимодействия:
Мы уже сражались вместе. Тринадцатый серв-батальон, планета Анкор. Целесообразно вновь наладить конструктивное взаимодействие. Прежний опыт бесценен.
