— В этом есть смысл, — сказала Кири, взяв из стопки письмо, написанное незнакомым почерком на дорогой бумаге кремового цвета. — Силы небесные! Да оно, кажется, с королевской печатью! — воскликнула она, указывая на восковую печать.
— Похоже, это и впрямь королевская печать, — с интересом заметила Кэсси. — Вскрой его.
Кири взломала печать и обнаружила там записку от ее королевского высочества Шарлотты-Августы, в которой говорилось, что леди Кири Лоуфорд надлежит присутствовать на чаепитии в Уоруик-Хаусе.
Приглашение было написано красивым размашистым почерком секретаря, но под ним лежала написанная сформировавшимся почерком записка самой принцессы:
«Дорогая леди Кири!
Мне так хочется увидеться с вами, прежде чем я уеду в Виндзор! Не смогли бы вы приехать в сари, какие носят женщины в Индии? Мне бы очень хотелось посмотреть!
С любовью
Ее королевское высочество принцесса Шарлотта-Августа».
Кири с ошеломленным видом передала письмо Кэсси, которая громко прочитала его.
— Я потрясена, Кири. Ты обратила внимание, что дата приглашения — сегодня, во второй половине дня?
— Что-о? — воскликнула Кири и, схватив письмо, перечитала его. — Письма было отправлено на адрес моих родителей, так что на пересылку потребовался целый день. Сегодня, во второй половине дня! Мне потребуется экипаж!
Маккензи взял у нее письмо.
— Я отправлю записку Керкленду, чтобы он прислал за тобой свой лучший экипаж. Нельзя терять ни минуты. У тебя есть с собой сари?
— Есть. — Кири нервно закусила губу. — Хотя я, наверное, замерзну в нем. Сари не рассчитаны на английскую погоду.
— Надень поверх плащ. И не забудь, что ты уже знакома с этой девушкой, — сказал, успокаивая ее, Маккензи. — Если она прислала тебе приглашение, значит, она будет рада тебя видеть.
— Я поеду с тобой в качестве твоей служанки, — вызвалась Кэсси. — Это придаст тебе солидности.
— Разумеется, дочь герцога нуждается в служанке, — согласился Маккензи. — А я поеду на запятках в качестве твоего ливрейного лакея.
Кири, испытывая благодарность к друзьям за их поддержку, встала из-за стола.
— Пошлите за экипажем. А я пойду переодеваться.
— Тебе нужна помощь? — спросила Кэсси. — Я никогда не видывала сари.
— Помощь не потребуется. Сари надеть легче, чем английское платье, — пояснила Кири. — Присоединяйся ко мне, когда преобразишься в служанку, и я покажу тебе, как носят сари.
Итак, Маккензи отправился подбирать подходящий случаю экипаж, а Кири с Кассандрой — переодеваться.
Кири интуитивно добавила сари к своему багажу, поскольку не имела понятия о том, чем ей придется заниматься.
Вернувшись в свою комнату, она извлекла из дорожного сундука сари. У нее не было подходящих сандалий, но их вполне заменят вечерние туфельки без задников и шелковые чулки.
Она надела сари и, расчесав щеткой волосы, разделила их пробором посередине. Потом она собрала темную массу волос в пучок у основания шеи. В ее чемоданчике с косметикой лежала красная паста, необходимая для того, чтобы нарисовать на лбу красное пятнышко, что она и сделала самым тщательным образом.
В дверь постучали.
— Кири, это я, Кэсси.
В комнату вошла Кэсси, одетая в строгое коричневое платье. Выражение ее лица приличествовало служанке. Ее глаза скользнули по «чоли» — блузке с короткими рукавами и низким вырезом, длина которой на несколько дюймов не достигала талии.
— Да… в такой одежде вполне можно замерзнуть, — сказала она.
— Но это еще не все, — возразила Кири. — Ты пришла как раз вовремя, чтобы увидеть великое событие. Это одно из моих лучших сари. Существуют разные стили драпировки ткани. Моя семья происходит с севера, и любой индус узнает об этом по моей манере носить сари.
Она, не глядя, взяла в руку конец сари и обернула его вокруг себя, заправив за пояс нижней юбки. Кэсси словно завороженная наблюдала за тем, как Кири собрала и сложила складками украшенный вышивкой конец ткани на левом плече таким образом, что он упал за спину. — Откровенно говоря, мне следовало бы оставить открытым пупок — источник созидания и жизни, — сказала Кири. — Но англичане могут счесть это чересчур вызывающим.
— Маккензи этого не вынесет, — с некоторой иронией проговорила Кэсси. — Я видела, как он смотрит на тебя. Покажи ты чуть побольше обнаженной кожи, и у него будет сердечный приступ.
Кири быстро взглянула на нее.
— Извини, не поняла?
— И ты смотришь на него так же, — вздохнув, сказала Кэсси. — Оно и понятно. Вы оба молоды и выполняете интригующую работу. Но помните о будущем и не слишком сближайтесь. За пределами этой работы у вас целая жизнь. Зачем вам от нее отказываться?
Раздраженная тем, что каждый чувствует себя вправе давать непрошеные советы, Кири вызывающе спросила:
— Интересно, мистер Кармайкл смотрит на тебя так же?
Кэсси удивленно подняла брови, однако ничуть не смутилась.
— Ты видела? Нет, мы друг на друга так не смотрим. Мы старые и измученные люди. Друзья, не более того.
— Вы не стары, и мне показалось, что вы больше, чем друзья.
— Мы стары духом, а не плотью, — уточнила Кэсси, внимательно рассматривая ее чемоданчик с парфюмерией. — Да, мы больше, чем друзья. Мы с Робом товарищи. Мы вместе смотрели в лицо опасности.
Решив, что нюансы взаимоотношений Кэсси и Роба выше ее понимания и, уж конечно, ее не касаются, Кири открыла шкатулку с ювелирными украшениями и выбрала длинные серьги из тонких цепочек со сверкающими гранатами, которые спускались почти до плеч. Затем она надела роскошное колье из золотых цепочек и по дюжине браслетов на каждую руку. Принцессе Шарлотте будет на что полюбоваться.
— Как ты считаешь, я готова предстать перед членом королевской семьи?
— Ты выглядишь великолепно, — сказала Кэсси. — И совсем, совсем по-другому. Пусть даже твои черты и цвет кожи и волос остались прежними, ты стала другой женщиной.
— Да, я стала другой, — согласилась Кири, выпуская на волю ту часть своей натуры, которая никогда не станет английской.
Различия их с Маккензи касались не только классовой принадлежности или происхождения, но и двойственности ее натуры. Может ли хоть один англичанин понять это?
Она подумала о Марии, жене Адама. Она была благороднейшим человеком с чисто английской внешностью и обладала чутким сердцем. А вот Годфри Хичкок им не обладал.
Если Кири суждено когда-нибудь найти свою настоящую пару, то это должен быть мужчина, обладающий чуткостью и терпимостью. Генерал понимал Индию, и Лакшми для него была воплощением страны, где он провел половину жизни. Но мужчины вроде него — большая редкость. А теперь довольно философствовать.
