Она охнула от неожиданности, потрясенная его небрежно сделанным признанием в бесчестном поведении.
— Вы жульничаете, играя в карты?
— Когда это необходимо, — ответил Маккензи, — Вы ведь не хотели, чтобы я проиграл, не так ли?
— Не хотела, но… ведь вы джентльмен, а подобное поведение респектабельным не назреешь.
— Я не джентльмен, — рассмеявшись, сказал он. — И респектабельным меня не назовешь, но это значительно упрощает мою жизнь.
Кири провела свою жизнь в окружении в высшей степени достойных джентльменов и теперь была буквально заворожена тем, что встретила человека, весело признающегося в том, что он бесчестен.
— Но как же Говард не заметил, что у вас крапленые карты, когда вы вытащили из кармана эту колоду?
— Потому что в колоде не было крапленых карт. Как я и сказал, это была новая колода. Но такую же колоду с краплеными картами я держал в ладони. После того как я выиграл и Говард полез на рожон, я ногой опрокинул чайник и один из фонарей, в пещере началось столпотворение, и мы смогли под шумок убежать.
Она едва подавила разбиравший ее смех.
— Я радовалась тому, что вы выиграли: ведь от вас проще сбежать, чем от банды контрабандистов.
— Утром, когда буря пройдет, я выведу вас на дорогу в Дувр. Вот тогда сможете сбежать от меня, — сказал он и вынул из еще одного внутреннего кармана флягу. — Выпейте немного бренди. Это поможет вам согреться.
Фляга была теплой от тела Маккензи. Кири осторожно отхлебнула глоток и поняла, что это превосходный французский коньяк.
— Вы покупаете у контрабандистов первоклассные вина.
— Для моих клиентов все должно быть самым лучшим. — Он покопался в другом кармане и извлек сверток, завернутый в салфетку. — Если вы голодны, то попробуйте сыр. Заодно проверите, хорошо ли работает ваш нож.
На этот раз она даже не пыталась подавить улыбку.
— Вы уже извлекли из карманов деньги, карты, выпивку, а теперь еще и еду. Сколько же карманов на вашем плаще?
— Много, — сказал он, доставая из кармана два хлебца. Потом взял из приготовленной растопки две щепочки и сказал: — Я собираюсь сделать обжаренный хлеб с сыром. Не желаете присоединиться?
Горячая еда. Осознав, что умирает с голоду, Кири быстро отрезала несколько ломтиков сыра и половину предложила ему.
— Я нарежу хлебцы, их тоже можно будет обжарить.
— Отличная мысль. — Маккензи передал ей хлебцы. — Превосходный нож. Вы, видимо, не успели вытащить его, когда они вас схватили?
— У меня его тогда не было. — Она положила нож на ладонь, чтобы он мог лучше разглядеть его. — Я выхватила его у контрабандиста, который пытался меня прирезать, когда я убегала.
Маккензи, казалось, был потрясен.
— Не уверен, что хуже — знать, что вас могли зарезать, или знать, что вы могли бы зарезать меня. При одной мысли о том, что мне довелось бы увидеть собственную кровь, я могу потерять сознание.
Она рассмеялась.
— Пока что я рада, что не зарезала вас.
Половина хлебца уже поджарилась, поэтому она сняла со щепки хлеб и насадила на острый конец кусочек сыра. Когда чеддер начал плавиться и источать приятный запах, она намазала его на обжаренный хлеб и откусила кусок.
— Пища богов!
Он тоже откусил кусок от своего хлеба с сыром и принялся жевать, смакуя.
— Да уж, поистине пища богов. Холод, ливень, голод и страх за свою жизнь способны сделать самую простейшую еду божественной.
— Я определенно рада, что не зарезала вас, — решила Кири. — Не было б у меня тогда ни еды, ни коньяка, ни крыши над головой.
— Значит, и я могу на что-то сгодиться, — сказал он, принимаясь обжаривать другой кусок хлебца. — Каким образом такая опытная молодая леди, как вы, могла оказаться в руках контрабандистов?
Она вздохнула, вспомнив, что заставило ее оказаться в неправильном месте в неправильное время.
— Я гостила в этих местах и по чистой случайности подслушала кое-что такое, что меня очень расстроило. Я немедленно уехала оттуда и направилась в Дувр, где хотела сесть в почтово-пассажирский дилижанс и доехать до дома. Но случайно наткнулась на контрабандистов, которые перевозили свои товары, и они побоялись, что я их выдам. Будь тропа чуть пошире, Чифтен мог бы развернуться, я бы смогла убежать, но не получилось: на меня набросили птичью сеть.
— Не повезло, — с сочувствием проговорил он. — Вы позаимствовали коня, чтобы доехать до Дувра?
— Человек придирчивый мог бы сказать, что я его украла, — призналась она. — Но я была в такой ярости! Если бы я осталась, то, пожалуй, могла бы кого-нибудь убить. Поэтому я взяла Чифтена. Я отошлю его назад из Дувра.
— Охотно верю, что кому-то могло не поздоровиться, — сказал он с легкой восхищенной улыбкой, как-то странно отозвавшейся у нее внутри. — Но если бы вы не подслушали тот разговор, я бы не встретил вас. Я достаточно эгоистичен, чтобы радоваться тому, что наши дороги пересеклись.
— Я тоже этому рада, потому что не смогла бы убежать без вашей помощи.
— Как вам удалось сломать наручник? Или он сильно проржавел?
— Да, он был довольно ржавым, — Кири вытянула правую руку, на которой при свете костра сверкнули бриллианты. — Я пилила металл этими камнями, пока не смогла его сломать.
— Вы и впрямь потрясающая женщина! — восхищенно сказал он.
Она смущенно потупила взгляд:
— Когда вернусь в Лондон, я позабочусь о том, чтобы вам заплатили.
Он криво усмехнулся:
— Я знаю и другой способ расплатиться, который меня вполне устроил бы.
Ее рука, лежавшая на рукоятке ножа, напряглась. Если он думает, что она ляжет с ним!..
— Это не то, о чем вы подумали, дорогая дева-воительница, — заметил он, усмехнувшись. — Я бы с наслаждением получил поцелуй.
Глава 5
Кэрри Форд в ответ на его просьбу не возмутилась, как возмутилась бы девственница, и не окинула его оценивающим взглядом, как сделала бы опытная женщина. Вместо этого она прищурила глаза и окинула его изучающим взглядом, словно он был каким-то занятным предметом непонятного происхождения.
— Поцелуй — это может быть интересно, — проговорила она, воткнув нож в землю рядом с собой. — Но только один.
— В таком случае я постараюсь, чтобы он был действительно высокого качества. — Он соскользнул по сену чуть ниже, и теперь они сидели рядом, их бедра соприкасались.
Он приложил ладонь к ее щеке.
— У вас глаза удивительного зеленого цвета, — тихо сказал он. — Они похожи на изумруды.
Она удивленно подняла брови.
