— Вэл Риордан трахалась с прыщавым парнем, который в гипермаркете товар пакует!
В следующую секунду Бен Миллер подобрал с пола кирпич и метнул его обратно в окно. Харя зомби с тошнотворным чавком исчезла, поймав снаряд.
Бен и Тео принялись заколачивать окно последним столом, а Гейб Фентон отошел на шаг от Вэлери Риордан и посмотрел на нее так, словно ее обмакнули в слюни радиоактивного сурка:
— Ты же говорила, что у тебя аллергия!
— Мы в тот момент уже почти расстались, — ответила Вэл.
— Почти! Почти! Да из-за тебя у меня электрические ожоги третьей степени на мошонке!
В другом углу зала Такер Кейс прошептал Лене Маркес в самое ухо:
— Меня, например, уже не гложет, что мы труп спрятали, а тебя?
В ответ Лена повернулась и поцеловала его так крепко, что летчик на мгновение забыл, как его только что дырявили пулями, поджигали, били и грызли.
Много лет мертвые слушали — и мертвые знали все. Они знали, кто с кем кому изменяет, кто что крадет и где вообще-то прячут тела. Кроме пассивной прослушки — тех, кто украдкой выбегал на кладбище покурить, болтал в сторонке на похоронах, беседовал на прогулках по лесу, занимался на кладбище сексом и пугал себя до смерти, в общем — делал то, что свойственно живым, — имелась еще и активная. Ибо среди живых попадались и такие экземпляры, которым надгробья служили исповедальней: они делились своими глубочайшими секретами с теми, кто уже наверняка ничего не разболтает, и рассказывали им такое, что сказать в жизни бы не осмелились.
И бывают вещи, про которые люди уверены: их не может знать никто, ни живой ни мертвый. Но мертвые — мертвые знали.
— Гейб Фентон смотрит беличью порнуху! — верещала Бесс Линдер, прижимаясь мертвой щекой к мокрой стене церквушки.
— Это не порнуха, это работа у меня такая, — оправдывался биолог перед своими соратниками по Рождеству.
— И без штанов притом! Белочек, в замедленной съемке. Без штанов.
— Это же всего один раз было. А кроме того, их и надо наблюдать в замедленной съемке, — говорил Гейб. — Они же белочки.
Все отводили фонарики куда-то в стороны, будто на Гейба никто и не смотрит.
— Игнасио Нуньес голосовал за Картера, — донесся вопль снаружи.
Хозяин детсада, убежденный республиканец, попался в перекрестья лучей, будто олень на дороге. Все на него уставились.
— Я жил в этой стране какой-то год. Только что получил гражданинство. Я даже по-английскому толком не говорил. Он сказал, что хочет помочь бедным. А я бедный.
Тео Кроу дотянулся и потрепал Начо по плечу.
— Бен Миллер колол себе стероиды в старших классах. И теперь гонады у него как шарики от подшипников!
— Это неправда! — воскликнул бывший атлет. — У меня все яички нормального размера.
— Ага, если бы в тебе было семь дюймов росту, — заметил Марти Поутру, такой мертвый, что мертвее некуда.
Бен повернулся к Тео:
— С этим надо что-то делать.
Остальные переводили взгляды с Тео на Бена, и в лицах у всех таилось гораздо больше ужаса, чем от перспективы поделиться мозгами с толпой недомертвых. Да уж, секретов у зомби — хоть в гроб клади.
— Жена Тео Кроу думает, что она — боевая убийца мутантов! — выкрикнула хорошо погнившая женщина, некогда работавшая медсестрой в психиатрическом отделении окружной больницы.
В церкви все как бы переглянулись, кивнули, пожали плечами и испустили коллективный вздох облегчения.
— Мы это знаем, — крикнула в ответ Мэвис. — Это все знают. Тоже мне, новость.
— Ой, извините, — сказала мертвая медсестра. Повисла пауза и следом: — Тогда ладно. Уолли Бирбайндер пристрастился к болеутоляющим.
— Уолли тут нет, — ответила Мэвис. — Он на Рождество уехал к дочери в Лос-Анджелес.
— У меня все, — растерялась медсестра. — Давайте кто-нибудь другой.
— Такер Кейс думает, что его летучая мышь умеет говорить! — крикнул Артур Таннбо, мертвый цитрусовый фермер.
— Кто хочет спеть рождественский гимн? — спросил Такер Кейс. — Я запеваю: Украшайте залы…
И все подхватили — достаточно громко, чтобы заглушить секреты недомертвых. Пели они с подлинным рождественским воодушевлением, во весь голос и мимо нот. Пока в двойные церковные двери снаружи не ударил таран.
Глава 18
Что сабельки твоего ничтожного Бога Червей против моего превосходного рождественского кунг-фу?
Молли выскользнула в заднюю дверь и обошла по стенке хижину, пока впереди не нарисовалась высокая фигура, смотревшая в ее окно. Оборванные провода у дороги перестали искрить, а звезды и луна сквозь такой мрак вообще не могли бы пробиться. Но странное дело: человека у окна Молли видела отчетливо — от него будто исходило слабое голубоватое свечение.
Радиоактивный, подумала Молли. На человеке был длинный черный дождевик — такие предпочитали носить Пираты Песка. Но с какой стати мародер пустыни полезет под дождь?
Молли приняла стойку «хассо-но-камаэ»: спина прямая, меч воздет и наклонен над правым плечом, эфес на уровне рта, левая нога впереди. От смертельного удара по незнакомцу ее отделяли три шага. Меч идеально лежал в руке — так идеально, что, казалось, ничего не весил. Босыми ступнями Молли ощущала хвою: надо было надеть сапоги, а не выскакивать в чем была. А холодные струи дождя на голой коже наводили на мысль, что и свитер бы не помешал.
Мерцающий человек смотрел в дальний угол хижины, и Молли ринулась вперед. Три легких шага — и она уже у него за спиной. Лезвие меча легло сбоку на его шею. Один рывок — и Молли рассечет его до позвонков.
— Шевельнешься — сдохнешь, — сказала она.
— He-а, — ответил мерцающий мужик. Клинок торчал у него перед носом примерно на фут, и он осмотрел лезвие. — Мне нравится твой меч. Хочешь мой посмотреть?
— Только попробуй — точно сдохнешь, — сказала Молли, параллельно прикидывая, что такое повторять вообще-то не нужно. — Ты кто?
— Разиил, — ответил Разиил. — У меня не Господень меч, не беспокойся. Не города уничтожать, обычный. Карать одного-двух врагов зараз или закусь резать. Ты любишь салями?
Молли не очень понимала, что ей делать дальше. Этот мерцающий Пират Песка, похоже, нисколько ее не боится — на самом деле ему совершенно все равно, что она держит бритвенно-острый клинок у самой его сонной артерии.
— Ты почему ко мне в окно заглядываешь посреди ночи?
— Потому что сквозь деревянную стенку я не вижу.
Молли дернула обоими запястьями. Клинок плашмя хлопнул Разиила по виску.
— Ай.
— Кто ты и зачем ты здесь? — повторила Молли.
