— Это не странно, — сказала Лили.
«Признайся, и точка», — подумала она.
— Ты сказал, он был убит горем, — произнес Рэй, промакивая мазью-антибиотиком порезы Чарли.
— Может, у него все иначе.
— Да, а кроме того, он злился на жену за то, как она умерла.
— Как? — спросила Лили.
— Наелась кремнегеля, — ответил Чарли.
Лили вопросительно глянула на Рэя: «кремнегель» звучал технически-ботанически, а техника была особой областью Рэева ботанства.
Экс-полицейский ответил:
— Это влагопоглотитель — его пакуют в электронику и прочее невлагостойкое барахло.
— Гадость, на которой написано «Несъедобно»? — уточнила Лили.
— Боже, как это глупо. Все же знают — «Несъедобное» не едят.
Чарли сказал:
— Мистера Мэйнхарта все это довольно крепко подкосило.
— Ну я думаю, — сказала Лили.
— Он женился на полной, блядь, УО.
Чарли поморщился:
— Лили, это неуместно.
Та закатила глаза и пожала плечами. Она терпеть не могла, когда Чарли впадал в режим «Па-пик».
— Ладно, ладно. Я пошла на перекур.
— Нет! — Чарли соскочил с кресла и преградил Лили путь к черному ходу.
— На улицу! Отныне ты куришь на тротуаре.
— Но ты же сам говорил, что когда я курю перед входом, я похожа на малолетнюю прошмандовку.
— Я осуществил переоценку. Ты повзрослела.
Лили прищурила глаз, дабы поглубже заглянуть ему в душу и тем самым прозреть его истинную повестку дня. Огладила свою черную виниловую юбочку, и та при касании пискнула, будто под пыткой.
— Ты пытаешься сказать, что у меня большая попа, да?
— Я совершенно никаким местом не пытаюсь этого сказать, — стоял на своем Чарли.
— Я просто говорю, что твое присутствие перед входом в лавку — тот актив, который может привлечь клиентуру из туристов с канатной дороги.
— А. Ну ладно. — Лили схватила пачку гвоздичных со стола и двинулась мимо стойки наружу — думать думу, а на самом деле — кручиниться, потому что, как ни надеялась, она — отнюдь не Смерть.
Книга предназначалась Чарли.
В тот вечер Чарли дежурил в лавке, не понимая, зачем наврал своим работникам, — и тут заметил, как снаружи у витрины промелькнула какая-то вспышка. Через секунду вошла поразительно бледная рыжая женщина. На ней было короткое черное платье и черные блядские «лодочки». По проходу она шла так, словно явилась на пробы для видеоклипа. Волосы ее длинными локонами струились по плечам и спине, словно огромная темно-рыжая мантия. Глаза — изумрудно-зеленые, и, когда женщина заметила, как Чарли смотрит, она улыбнулась и остановилась шагах в десяти.
Чарли ощутил почти болезненный толчок — он будто бы зародился из паха — и через секунду признал автономную реакцию похоти. Ничего подобного он не ощущал с тех пор, как умерла Рэчел, и теперь невнятно устыдился.
Женщина разглядывала его — осматривала, будто подержанный автомобиль. Чарли был уверен, что наверняка заливается румянцем.
— Здравствуйте, — сказал Чарли.
— Чем могу служить?
Рыжая снова улыбнулась — слегка — и полезла в сумочку: ее Чарли поначалу не заметил.
— Я нашла вот это, — сказала женщина, вытащив серебряный портсигар.
Такие Чарли видел теперь нечасто, даже на рынке антиквариата. Портсигар рдел, пульсируя, — как вещи на складе.
— Я была тут недалеко, и что-то мне подсказало — место ему здесь.
Она подошла к стойке напротив Чарли и положила перед ним портсигар.
Чарли едва мог шевельнуться. Он таращился на рыжую, даже не сознавая, что упирается взором в ложбинку меж грудей, чтобы не смотреть в глаза; а женщина, похоже, обмахивала взглядом его плечи и голову, будто бы наблюдая за тучей мошек над Чарли.
— Потрогайте меня, — сказала она.
— А? — Он поднял взгляд, увидел, что она не шутит.
Женщина протянула руку: ногти наманикюрены и того же темно-красного оттенка, что и помада. Он взял ее за руку.
Едва он коснулся руки, женщина ее отняла.
— Вы теплый.
— Спасибо. — В тот же миг он понял, что она — нет.
Пальцы ее были холодны как лед.
— Значит, вы не из нас?
Он попробовал прикинуть, что это «нас» может значить. Ирландцы? Гипотоники? Нимфоманы? Почему он вообще об этом подумал?
— Нас? В каком это смысле — «нас»?
Она отступила на шаг.
— Нет. Вы не просто берете слабых и больных, да? Вы берете любых.
— Берем? В каком это смысле — «берем»?
— Вы даже не знаете, да?
— Чего не знаю? — Чарли стало очень нервно.
Ему, бета-самцу, было очень трудно функционировать, оказавшись объектом внимания красивой женщины вообще, но эта его пугала.
— Секундочку. Вы видите, как эта штука светится? — Он протянул ей портсигар.
— Она не светится. Я просто почувствовала, что место ей здесь, — ответила женщина.
— Как вас зовут?
— Чарли Ашер. Написано же — «Ашеровское».
— Чарли, вы, похоже, славный парень, и я точно не знаю, что вы такое, — да вы и сами, судя по всему, не знаете. Правда?
— В моей жизни случились кое-какие перемены, — ответил Чарли, не понимая, зачем вообще с нею этим делиться.
Рыжая кивнула — мол, я так и думала.
— Ладно. Я знаю, как бывает, если… э… вдруг понимаешь, что неподконтрольные тебе силы превращают тебя в такое, к чему нет инструкции пользователя. Я понимаю, что значит не знать. Но кто-то же где-то знает. Кто-то может вам рассказать, что происходит.
— О чем вы? — Но он знал, о чем она.
Не знал он другого: как она сумела узнать.
— От вас умирают люди, правда, Чарли? — Произнесла она это так, будто собрала все мужество и сообщила, что у него между зубов остался шпинат. Скорее услуга, нежели обвинение.
— Откуда вы?..
— Откуда она…
— Потому что я это делаю. Не как вы, но тем не менее. Найдите их, Чарли. Пройдите по своим следам и отыщите того, кто был рядом, когда ваш мир изменился.
Чарли посмотрел на рыжую, затем на портсигар, затем снова на рыжую — та больше не улыбалась, уже пятилась к дверям. Пытаясь не упустить из рук нормальную реальность, он сосредоточился на портсигаре и произнес:
— Наверное, я смогу произвести оценку… Колокольчик над дверью звякнул, а когда Чарли поднял голову, женщина пропала.
