— Спасибо. — Мистер Свеж улыбнулся, на миг обрадовавшись, что можно не думать о тягостном и уникальном превращении Чарли Ашера в Торговца Смертью.
— Вообще-то, мне кажется, это какой-то тип с конверта пластинки, там он стоит за кассой, глаза красным светятся, — но когда придумал, я этого не знал.
— В самый раз.
— Да, мне тоже так показалось, — сказал мистер Свеж.
— Еще кофе?
— Если можно. — Чарли протянул пустую чашку.
— Значит, вас кто-то увидел. Так вы и стали Торговцем Смертью?
— Нет, это вы им так стали. Я думаю, вы, может… э-э… — Свежу не хотелось путать беднягу, но, с другой стороны, он и не знал, что произошло на самом деле.
— Я думаю, вы, может, от всех нас как-то отличаетесь. Меня никто не видел. Я работал в охране казино в Вегасе, а потом у меня там все скисло — говорят, у меня проблемы с субординацией, — поэтому я переехал в Сан-Франциско и открыл эту лавку — подержанные пластинки и компакты, сначала по большей части джаз.
— Ну а там все и началось: засветились сосуды, люди стали с ними заходить, он начал выискивать их на распродажах, когда хозяева умрут.
— Не знаю, как или почему, но так все и вышло. Я никому ничего не рассказывал. А потом мне почтой прислали книгу.
— Опять эта книга. У вас тут ее нет случайно?
— Существует лишь один экземпляр. По крайней мере, известный мне.
— И вы его взяли и отправили?
— Заказной же! — громыхнул Свеж.
— И кто-то у вас в лавке расписался за бандероль. По-моему, я свою роль сыграл.
— Ладно, простите — и дальше?
— В общем, когда я обосновался на Кастро, тут было очень грустно. На улицах либо совсем старики, либо очень молодые ребята, а все, кто между, либо уже на том свете, либо у них ВИЧ — ходят с палочками, таскают за собой кислородные баллоны. Смерть повсюду. Как будто именно здесь и нужна была станция душ — и тут я такой, пластинками торгую. Затем почтой пришла книга. Ко мне притекало много душ. Те первые годы я собирал сосуды каждый день — иногда по два, по три. Удивительно, сколько геев вкладывает душу в музыку.
— И вы все продали?
— Нет. Они приходят и уходят. На полках всегда что-то остается.
— Но как вы можете быть уверены, что нужный человек получает нужную душу?
— Это же не моя проблема, верно? — Мистер Свеж пожал плечами.
Сначала он тоже переживал, но все, казалось, происходит как должно, и он постепенно доверился механизму или власти, что за всем этим стояла, — уж какие ни на есть.
— Ну, если вы так к этому относитесь, зачем вообще этим заниматься? Не нужна мне такая работа. У меня уже есть работа — и ребенок есть.
— Придется. Поверьте, когда мне прислали книгу, я пытался этого не делать. Мы все так поступали. Ну, те, с кем я разговаривал. Насколько я понимаю, вы уже видели, что в таком случае бывает. Слышите голоса, потом возникают тени. В книге они зовутся Преисподниками.
— Гигантские вороны? Эти, что ли?
— До вас они были просто неразличимыми тенями и голосами. А сейчас что-то не так. Началось с вас и вами продолжается. Вы им уступили сосуд души, так?
— Я? Вы же сказали, Торговцев Смертью целая куча.
— Другие соображают, что к чему. Это вы сделали. Мне показалось, в начале недели я заметил, как один пролетал. А сегодня вышел — и голоса плохие. Совсем плохие. Вот тогда-то я вам и позвонил. Это же вы, правда?
Чарли кивнул.
— Я не знал. Откуда мне было знать?
— Так им достался один?
— Два, — ответил Чарли.
— Из стока высунулась рука. В мой первый день.
— Ну, тогда все, — произнес Свеж, обхватив голову.
— Теперь нам со всей определенностью пиздец.
— Вы этого еще не знаете, — сказал Чарли, пытаясь разглядеть и светлую сторону.
— Пиздец мог с нами случиться и раньше. В смысле, мы оба торгуем старьем покойников, а это в некотором смысле — определение понятия «пиздец».
Мистер Свеж поднял голову:
— В книге сказано, что если мы не будем делать свою работу, все покроет тьма, станет как в Преисподней. Не знаю, как выглядит Преисподняя, мистер Ашер, но пару раз я видел гастролеров оттуда и вникать не хочу. А вы?
— Может, это Окленд, — сказал Чарли.
— Что — Окленд?
— Преисподняя.
— Окленд — не Преисподняя! — Мистер Свеж вскочил на ноги; насилия он не любил — его и не надо любить, если у вас такие габариты, но…
— Не злите меня, а то я вас стукну. Ни вы, ни я этого не хотим — правда, мистер Ашер?
— Вырезка?
[29]
— предположил Чарли.
Чарли покачал головой.
— Я видел воронов, — сказал он, — а никаких голосов не слышал. Что за голоса?
— Разговаривают с тобой, когда ходишь по улицам. Иногда слышишь голос из вентиляционного люка, иногда из водосточной трубы, иногда из ливнестока. Это они — точно вам говорю. Женские голоса, дразнят. Я их много лет уже не слышал, совсем чуть не забыл, что это такое, — и тут вышел за сосудом, а один меня зовет. Раньше я звонил другим Торговцам, спрашивал, может, они натворили чего, но мы быстро прекратили.
— Почему?
— Потому что нам кажется, как раз это их и приманивает. Мы не должны вступать друг с другом в контакт. Не сразу поняли. Тогда я в городе нашел всего шестерых Торговцев, и мы вместе обедали раз в неделю, сравнивали впечатления, делились — вот тогда и стали замечать первые тени.
Вообще-то чтобы наверняка обезопаситься, это и у нас с вами последняя встреча. — Мистер Свеж снова пожал плечами и принялся развязывать Чарли, думая:
«Все изменилось в тот день в больнице. Этот тип все изменил, и я сейчас отправляю его, как ягненка, на убой… А может, это он будет убивать. Он может…»
— Постойте, я же еще ничего не знаю, — взмолился Чарли.
— Нельзя же меня отправлять туда наобум. А как с моей дочерью? Как я узнаю, кому продавать души? — Он паниковал и пытался задать все вопросы разом, пока его не отпустили на свободу.
— Что за цифры стоят под именами? Вы имена так же узнаете? Сколько мне этим заниматься и когда отпустят на пенсию? Почему вы всегда в мятно-зеленом? — Пока мистер Свеж отвязывал ему одну лодыжку, Чарли пытался снова привязать вторую к ножке стула.
