— Ты бы потише, Рэй, — сказал Чарли.
— Господи. — Поскольку Рэй не мог повернуть голову, излагал он прямо в женские попки.
— Они меня не слышат. Посмотри, у каждой наушники. — Это правда: все до единой разговаривали по мобильным телефонам.
— Мы с тобой для них — невидимки.
Отлично зная, каково быть невидимкой для людей — ну, или почти, — Чарли огляделся. Дело шло к полудню, и в спортзале было навалом поджарых женщин в спандексе — чуть за двадцать, с непропорционально крупными грудями, идеальной кожей и дорогими прическами; казалось, все они умеют смотреть прямо сквозь него, Чарли, — как смотрели сквозь него все прочие, когда он выходил на охоту за сосудами. Только вступив с Рэем в зал, Чарли помимо воли стал присматриваться, не светится ли что-нибудь красным: может, он утром не заметил имя в ежедневнике?
— Когда меня подстрелили, я некоторое время ухлестывал за физиотерапевтом отсюда, — сказал Рэй.
— Это она их так называла — резиновые куклы. У всех до единой — квартиры, за которые платит какой-нибудь хрыч из важного кабинета, и он же башляет за этот клуб. И за фальшивые сиськи. Целыми днями у этих кукол одни маски для рожи да маникюры, а по ночам они — под каким-нибудь пиджаком, только без пиджака.
Чарли стало неловко за эту литанию Рэя — женщины, про которых тот бухтел, крутили педали всего в паре футов. Как любому бета-самцу, Чарли все равно бывало дико не по себе среди такого множества красивых баб, но так еще хуже.
— Они, значит, вроде трофейных жен? — спросил Чарли.
— Не-а — они только хотят быть трофеями. Никогда не заполучат ни хрыча, ни дом, ничего. Существуют только ради идеальных перепихонов.
— Резиновые куклы? — уточнил Чарли.
— Они самые, — сказал Рэй.
— Да ну их к буйволу, ты тут не из-за них.
Рэй, конечно, был прав. Чарли пришел сюда не ради них. Рэчел умерла пять лет назад, и все говорили, что ему нужно вернуться к игре, но пойти с бывшим полицейским в спортзал он согласился не из-за этого. Слишком много времени он проводил один, особенно когда Софи пошла в садик; ведя двойную жизнь, Чарли стал подозревать, что все вокруг, наверное, такие же. И поскольку Рэй тоже держался наособицу, много разговаривал об умерших соседях и, похоже, не выходил ни в какой свет, за исключением Филиппин, с которыми общался онлайн, Чарли заподозрил, что Рэй — серийный убийца. И потому решил поближе сойтись с Рэем и выяснить наверняка.
— Так они, значит, вроде любовниц? — спросил Чарли.
— Как в Европе?
— Ну вроде, — ответил Рэй.
— Вот только ты видел когда-нибудь, чтобы любовницы так старались понравиться? Мне кажется, «резиновые куклы» будет точнее, потому что с возрастом хрычи перестают обращать на них внимание и у них больше ничего не остается. С ними покончено, они сдуваются.
— Боже мой, Рэй, ты к ним суров. — «Возможно, Рэй преследует кого-нибудь из этих баб», — подумал Чарли.
Рэй пожал плечами.
Чарли снова оглядел ряд идеальных «мадам сижу», пригнулся под бременем собственных лет — все равно, есть у него ребенок и две гигантские собаки или нет их, — и сказал:
— Я хочу себе резиновую куклу.
«Ага! — подумал Рэй. — Он выбирает жертву».
— Я тоже, — сказал он.
— Но таким, как мы, Чарли, резиновых кукол не видать. Нас они просто игнорируют.
«Ага! — подумал Чарли. — Проглядывает озлобленный социопат».
— Так ты меня поэтому сюда привел — чтобы я демонстрировал роскошным женщинам, насколько я не в форме, а они бы меня все равно не замечали?
— Не, на резиновых кукол прикольно смотреть, но сюда и нормальные тетки ходят.
— «И тоже со мной не разговаривают», — подумал Рэй.
— И тоже с тобой не разговаривают, — сказал Чарли.
«Просто видят, что ты убийца-психопат».
— Это мы посмотрим в баре, когда пойдем пить сок, — ответил Рэй.
«Где я сяду так, чтобы видеть, как ты выбираешь себе жертву».
«Больной дрочила», — подумали оба.
Чарли проснулся и обнаружил в ежедневнике не одно имя, а три; на последнее — Мэдисон Маккерни — ему оставалось всего три дня. Чарли держал дома стопку газет и обычно просматривал все за месяц — искал некролог на своего нового клиента. Однако чаще, если адские псы хоть немного его не теребили, он просто ждал, когда имя возникнет в похоронной колонке, и только потом отправлялся изымать сосуд, когда легче было проникнуть в дом — вместе со скорбящими или под видом скупщика. Но теперь ему выпало всего три дня, Мэдисон Маккерни в газетах не объявилась, а это значило, что она еще жива, только в телефонной книге Чарли ее тоже не нашел, а это значило, что шевелиться надо быстро. По субботам миссис Лин и миссис Корьева любили ходить на рынок. Чарли позвонил сестре и вызвал ее посидеть с Софи.
— Я хочу братика, — заявила Софи тете Джейн.
— Ой, милая, прости, но это вряд ли, потому что братик значит, что папе придется заниматься сексом, а этого не произойдет никогда.
— Джейн, не разговаривай с ней так, — сказал Чарли.
Он делал всем сэндвичи, не понимая, отчего делать сэндвичи всегда выпадает ему. Софи же он посоветовал:
— Солнышко, ты бы сходила к себе в комнату и поиграла с Элвином и Мохаммедом? Папе нужно поговорить с тетей Джейн.
— Дадно, — ответила Софи и ускакала к себе.
— И не переодевайся больше, и так хорошо, — крикнул Чарли ей вслед.
— За утро у нее это уже четвертый наряд, — сообщил он Джейн.
— Она меняет их с такой же скоростью, как ты подружек.
— Ай. Нежнее, Чак, я чувствительная и по-прежнему в силах надрать тебе задницу.
Чарли шлепнул майонез на ломоть пшеничного хлеба — показать ей, что не шутит.
— Джейн, я не уверен, что ей полезно, когда вокруг разнообразные тетушки. Ей и так уже досталось, когда она мать потеряла, а теперь, раз ты уехала, по-моему, ей вредно привязываться ко всем этим женщинам. Их опять выдернут у нее из жизни. А ей нужно постоянное женское влияние.
— Во-первых, я не уехала. Я просто переехала на другой конец города и с девочкой вижусь так же часто. Во-вторых, я не развратна — у меня просто говенно получается с отношениями. В-третьих, мы с Кэсси вместе уже три месяца и пока у нас все прекрасно — поэтому я и переехала. И в-четвертых, Софи не теряла мать — у нее никогда не было матери, у нее был ты, и, если хочешь остаться приличным человеком, тебе нужно трахнуться.
— Вот об этом я и говорю — нельзя так разговаривать при Софи.
— Чарли, но это же правда! Софи сама все видит. Хоть и не знает, зачем это, но у тебя на лбу написано, что тебе этого не хватает.
