– Это все, конечно, очень интересно, – Лагач с сомнением посмотрел на собеседника, – но какое отношение это имеет к нашему делу?
– Сейчас дойдем и до вашего дела, – заверил Виннеке. – Оно нас заинтересовало, когда вы послали общий запрос в государственные службы на убитого человека, опознанного как Горемысл Наволод. Кроме всех прочих, запрос попал и в базу СНБ. Вот там и выяснилось, что у нас этот человек упоминается в списке людей, принимавших участие в проекте «Корну» как подопытные. Компьютер дал сигнал. После этого мы начали заниматься тем же, что и вы, только по своим каналам. Вы же понимаете, у нашей конторы, естественно, возникли вопросы. Где были выжившие люди из списка все эти годы? Кто ищет этих людей? Кто копается в этом старом деле о забытом и неудачном эксперименте? Оказалось, что довольно большое количество людей из нашего списка подопытных числится как пропавшие без вести в государственных розыскных базах. Мы эти базы не отслеживали, и это, конечно, наше большое упущение… Была сформирована группа, чтобы разобраться с этим делом. Возглавить ее поручили мне. Естественно, что кроме общего сбора информации мы взяли на контроль и детективный отдел вашего участка, ведь именно вы вывели нас на первый сигнал. Когда вы вывесили электронное объявление, что нашли еще одного подопытного – Пшимановского – мы предположили, что это с высокой вероятностью блеф. Задумку вашу мы оценили, и решили взять участок под наблюдение, но пока не вмешиваться.
– Вот почему вы так быстро появились, после того как мы взяли «родственников» Пшимановского в участке? – спросил Роман.
– Да, – кивнул Виннеке. – Это, конечно, было несколько по-свински, но нас тогда интересовал только результат. От этих людей мы узнали и тот адрес, но когда приехали, оказалось, что несмотря на то, что мы забрали у вас подозреваемых вы опять на шаг впереди. Вот и вся история. У вас есть какие-нибудь вопросы?
– Полно, – заверил Роман. – Для начала, кто такие эти самые «родственники» и те, кто был на квартире? Почему они интересуются вашим старым экспериментом?
– Это хорошие вопросы, господин Вица. Но ответ у меня есть только на первый. И те, кого вы арестовали в участке, и те, кто погибли на квартире, – все они из списка подопытных в эксперименте Корну.
Некоторое время Роман переваривал эту информацию.
– Но подождите, подождите. Ведь эксперимент ваш был давно. Доктор – по годам, да, это я еще понимаю, но эти два парня и дама… и те, на квартире, сколько им лет?
Майор посмотрел на Романа, потом на Рагозу и Лагача, ожидая, пока до них дойдет, но потом все же спросил с неопределенным выражением на лице.
– А почему вы, господин Вица, решили, что в эксперименте использовали только взрослых?
– Они использовали детей? – спросил Рагоза.
– Тогдашним кураторам эксперимента это казалось вполне приемлемым.
Все помолчали.
– Ну хорошо, – наконец спросил Лагач, – и что задержанные рассказали по делу?
– Они ничего не рассказали, господин Вица. Они все умерли. Вскоре после задержания. Мы не обнаружили ни яда, ничего. Примерно так же, как и те четырнадцать, которых поймали двадцать лет назад в лесу. – Виннеке развел руками. – Поверьте, мы сделали все, что было в наших силах, но в этом отношении современная медицина оказалась не намного лучше, чем тогда.
– Но хоть что-то они показали? – спросил Роман. – Вы же узнали от них адрес, где мы с вами столкнулись.
– Да, кое-что с помощью препаратов мы из них вытянули. Но очень немного. Организация у них была примерно как у террористических ячеек. – Они знали только членов своей группы и никого выше. Даже указания координатора получали по телефону. А в остальное время они жили как вполне обычные граждане. Работа, страховка и прочее…
– Они что, даже не знали, на кого работают? – спросил Рагоза.
– Почему не знали? Знали. – Виннеке скорчил неопределенную гримасу. – По крайней мере им так представлялось.
– И на кого же?
– Они считали, что работают на Корнелия.
– В смысле? На того самого? Которого расстреляли двадцать лет назад? – уточнил Роман.
– Именно так, господин Вица, – сказал майор.
Некоторое время все присутствующие молчали.
– Ну хорошо, – нарушил тишину Лагач. – История, конечно, занимательная. Но меня теперь больше интересует, какое теперь в ней будет наше участие. – Он охватил жестом руки себя, Рагозу и Романа. – Сегодня утром нам сообщили о создании совместной следственной бригады под вашим началом. Мы с ребятами долго думали, что это может значить… Зачем вам это надо. Я человек прямой и скажу открыто. Нам кажется, что вы нас просто мягко отодвинули. То есть… – и он кратко пересказал то, о чем они с Романом и Рагозой говорили утром.
– Отчасти вы правы, – согласился Виннеке. – Но только отчасти. Нам действительно нужно было еделать так, чтобы наши оперативные мероприятия в дальнейшем не пересекались. Поскольку в инцидентах, происшедших ранее, есть и наша вина, мы постарались сделать это максимально корректно. Чтобы никто, как говорят японцы, не потерял лица. Кроме того, – продолжал он – я всегда был сторонником принципа, чтобы человек понимал, по каким причинам он получил тот или иной приказ. Чтобы он не чувствовал себя, простите за выражение, бессловесным попкой. Поэтому я взял на себя смелость посвятить вас во многие аспекты этого дела. Как видите, оно по сути своей действительно больше относится к нашей компетенции. Но не думайте, что запрос на ваше включение в группу был всего лишь фикцией. Может, случится так, что нам действительно понадобится ваша помощь. Иногда полицейское удостоверение оказывается даже действеннее, чем карта сотрудника СНБ. В таком случае мы хотели бы рассчитывать на вашу помощь.
Роман вспомнил, что он вчера наговорил девушке, которую подвозил, и только хмыкнул про себя. То ли он тогда случайно попал в точку, то ли майор сейчас вешает им на уши ту же самую лапшу.
– А то у вас нет своих полицейских удостоверений, – ухмыльнулся скептически настроенный Рагоза. – Мне почему-то всегда казалось, что если будет нужно, у вас найдется документ на имя папы римского. Причем подлинный.
– Господин Рагоза, – мягко отозвался майор, – простите, но у вас какое-то голливудское представление о наших методах работы. Я вполне допускаю, что наши умельцы могут изготовить любые документы. Но зачем, если у меня в наличии имеются настоящие полицейские, к тому же достаточно глубоко посвященные в суть дела. У меня есть принцип, господин Рагоза. Я никогда ничего не усложняю, без необходимости.
Виннеке оглядел своих собеседников, и провел ладонью по грани стола.
– Подведем итог нашего разговора. Официально это дело для вашего участка закрыто. У вас теперь есть возможность направить свои усилия на другие дела, которых, я уверен, к сожалению, в полицейском участке найдется немало. Однако если нам потребуется ваша помощь, мы свяжемся с вами. Со всей вашей группой или с кем-то отдельно. Если же вам, паче чаяния, потребуется связаться со мной…
