— Это ты прав, — согласился Пифагор. — Это ты абшолютно шправедливо жаметил. Обратно у тебя уже не получитщя. Так ведь мы тебя не нажад, а вперед подпихнем. Вперед копытами, шишки-коврижки! Такая вот дишпожиция!
Зорин молчал раздавленно, вертя в пальцах пустой бокал. А Гномик нацедил себе коньяку и меленькими глоточками высосал все до капли. Покрутил недовольно головой («И как вы эту гадошть пьете, шишки-коврижки?») и снизошел, наконец, до Зорина:
— В общем, так. Шлушай и запишывай. План дейштвий — шледующий…
Зорин покорно водил ручкой по бумажному листу. Внутри кипела холодная ярость: «Вот так, дружочек! Теперь ты — натуральный Жорин! А еще — Жапевала!».
* * *
Через пять дней, развалясь за редакторским столом и прихлебывая приятственно коньячок, Зорин разглядывал свежий номер. А точней — огромный «подвал» под кричащим заголовком «Депутат в законе». И тут заквакал, истерично подвизгивая, один из четырех телефонных аппаратов — тот, что для своих. Из трубки донесся звенящий, как струна, голос Мошонкина:
— Слушай, Заря Коммунизма, что за хреновина у тебя творится? Твои писаки совсем оборзели! Они что, уже не считают нужным согласовывать такие куски со своим Главным?
Зорин ждал этого звонка и был к нему готов:
— Успокойся, Вольдемар! У нас в редакции полный ажур. С главным редактором здесь согласуют каждый чих. Согласно закону Авогадро.
Мышонкин совсем задохнулся:
— Так ты чего, знал про эту блевотину? И пропустил ее в печать?
— Ты поразительно догадлив. Именно так: знал и пропустил. И, знаешь, давай покороче: у меня тут совещание! — Зорин обвел взглядом пустующий кабинет.
— Зорин, да ты соображаешь, чего лепишь? Ты что, уже до чертиков коньяком опился?
— Ну, вот что, господин Мышонкин! Выслушивать ваши эмоциональные всплески не имею ни времени, ни желания. Если вам есть что возразить по существу публикации, то обращайтесь к моим адвокатам. А меня прошу более не отвлекать. И телефончик этот, кстати говоря, забудьте: он у меня — только для близких друзей. Так что большой привет!
Зорин опустил на рычаг еще что-то верещавшую трубку, потянулся к недопитому бокалу и опорожнил его. Жаль, конечно, терять Вольдемарчика. Какие он баньки организовывал, какие закатывал «коллективные забеги»! Редактор, не глядя, ткнул пальцем в кнопку «Скртр»:
— Венера, загляните ко мне!
Секретарша на несуразных своих ножках подплыла к столу. Грудь ее при этом полновесно колыхалась. Последнее обстоятельство шаловливый Зоринский глаз отметил не без приятности.
С шефом Венера держалась безукоризненно. Все указания выполняла скрупулезно. Замечания в свой адрес выслушивала с молчаливой покорностью. Но глаза!
В ее глазах постоянно жила какая-то усмешечка. Казалось — хозяйка этих глаз знает про него, Зорина, нечто такое, что известно только двоим: ей и ему. И это нечто — не вполне пристойного свойства. Нагловато посмеивающиеся глазки, соединяясь с показной покорностью, порождали атмосферу неприкрытой двусмысленности в их отношениях. Это бесило Зорина, но в то же время и щекотало нервы. А еще больше его заводило, что это несчастье худосочное держится так, будто она — супермодель на подиуме. И это, черт подери, действовало! Согласно закону Авогадро!
Вот и сейчас — то ли под воздействием коньяка, то ли от близости Венеры, застывшей подле него с блокнотиком в руках, — в Зоринской душе нарастало некое приятное беспокойство. Стараясь не выказывать его, ровным голосом редактор распорядился:
— Венерочка! Если мне будет звонить господин Мышонкин, не соединяйте. Меня для него нет! Все, ступайте.
И обволакивающим взором проводил ее до порога.
Досье
Прокурору Санкт-Петербурга
от гр-на Мышонкина Вольдемара Кузьмича
Заявление
Довожу до вашего сведения, что 21.10.2002 г. около 21 часа 20 минут принадлежащие мне рестораны «Сатурналий», «Невская першпектива» и «Старая застава» практически одновременно подверглись варварскому по форме и незаконному по сути вторжению сотрудников Управления по борьбе с экономическими преступлениями, сопровождаемых группами силовой поддержки из бойцов ОМОН.
Вторгшиеся «правоохранители» под дулами автоматов заставили персонал ресторанов и всех посетителей лечь на пол, подвергли их грубому и унизительному обыску, после чего посадили в милицейские автобусы и фургоны и увезли в УБЭП ГУВД, где ни в чем не повинных людей продержали несколько часов, снимая у них показания и заставляя писать объяснительные записки. Только глубокой ночью все задержанные без принесения каких-либо извинений были отпущены домой.
Помимо этого, во всех трех ресторанах была полностью изъята и арестована документация. В ходе проведения вышеназванной акции представители правоохранительных органов неоднократно во всеуслышание заявляли, что предприятия группы «Сатурналий» — это «криминальное гнездо, которое надо изничтожить», и что «вашему боссу (то есть мне. — В. М.) место не на депутатской скамье, а на параше: «Кресты» давно по нему плачут!».
Вышеназванные действия УБЭП и ОМОН я не могу расценивать иначе, как вопиющее беззаконие, грубейшее злоупотребление служебным положением и полицейский произвол, которые нанесли самый серьезный материальный и моральный ущерб возглавляемому мною ЗАО «Сатурналий», а также моей репутации предпринимателя и политика.
Прошу в установленном законом порядке провести официальное расследование означенных фактов и возбудить уголовное дело в отношении должностных лиц, санкционировавших и осуществлявших этот погром.
Генеральный директор ЗАО «Сатурналий»,
Депутат Законодательного собрания СПб
Мышонкин В. К.
22.10.2002 г.
Досье
Выписка из протокола заседания
Законодательного собрания Санкт-Петербурга
от 23 октября 2002 года
п. 3. Учитывая негативные факты, приведенные в статье «Депутат в законе» (газета «Огни Петербурга», 20 октября с. г.), осуществляемую в настоящее время правоохранительными органами Санкт-Петербурга комплексную проверку деятельности ЗАО «Сатурналий», принадлежащего депутату Законодательного собрания Санкт-Петербурга Мышонкину В. К., и тот широкий резонанс, который получила данная история в общественном мнении, а также принимая во внимание предложение группы депутатов Законодательного собрания Санкт-Петербурга, требующих лишить Мышонкина В. К. депутатской неприкосновенности, Законодательное собрание Санкт-Петербурга
ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Осуществить депутатскую проверку деятельности Мышонкина В. К. как депутата Законодательного собрания Санкт-Петербурга и как предпринимателя.
2. Для осуществления проверки создать временную депутатскую комиссию в составе пяти человек. (Список персонального состава комиссии прилагается.)
