«Не такие уж они и заплесневелые. – Никита безмятежно наблюдал, как вокруг в вечерней синеве загораются лампы и фонари, вспыхивают квадратики окон. – Вполне живучие. Даже чересчур». Он отвлекся от уличной иллюминации и заглянул Ди в глаза – да с такой глубокой, пробирающей до костей, цепкой доверительностью, более похожей на инквизиторскую, дарующую огненное благословение, что Ди чуть-чуть ошалела. «Так каково же это – чувствовать себя убийцей?» Прозвучало это мягко, почти ласково – но она не сомневалась в своих ощущениях. Под мягким таилась сталь, под приятной прохладой нежности – раскаленные угли. Ди показалось, что ее огладили против шерсти. Внутри полыхнуло огнем, и что-то беззвучно зашипело. Ник, напротив, – само бесстрастие. Она шваркнула об него невидящим и ненавидящим взглядом, встала, оттолкнув столик, – задребезжали чашки-блюдца-стаканы – развернулась и зашагала прочь с гордо задранным подбородком.
Он не окликнул ее.
А она, стремительно пройдя в угаре ненависти к миру пару-тройку кварталов, увидела белую «Ауди» с гостеприимно распахнутой дверцей. Внутри никого не было. Снаружи – редкие прохожие. Очевидно, хозяину приспичило что-то срочное или же он был первоклассным растяпой. Ди, не убавляя шага, подошла к тачке и без малейших рефлексий залезла в нее. Ключей не было. Не задумываясь над собственными действиями, она захлопнула дверцу, отыскала проводки зажигания, выдернула и прикрутила контакты друг к дружке. Послушно завелся мотор.
Ди поехала кататься по городу.
Точнее, гонять – лавируя между тихоходами, срываясь на красный, подрезая других водил и с удовлетворением наблюдая в зеркале заднего обзора, как те свирепеют от такой наглости.
Как ей удалось не посадить себе на хвост ментов, осталось загадкой.
Через час она выдохлась, загнала машину в тихий переулок и обмякла на сиденье. В изнеможении глядела на потолок. Улыбалась, сама не зная чему.
Может быть, тому, что крохотный кусочек прежней жизни перекочевал в теперешнюю? Оказывается, она умеет водить машину и даже чуть-чуть лихачить.
Для начала совсем неплохо. Она пошарила в полутьме на панели, доверившись памяти рук. Нажала клавишу. Из динамика пролились последние, затихающие звуки музыкальной записи. После этого заговорил душевный женский голос. Десять тридцать вечера. Региональные новости. Ди слушала, закрыв глаза…Мэр города… совещание по вопросам дорожного строительства… туристический сезон… футбольный матч местных команд… хулиганские действия подростков… участились случаи бесследной пропажи людей… предположения о серийном характере… неподтвержденная информация… имеющим какие-либо сведения… по телефону… облачно, возможен дождь…
Снова музыка. Звонкая, прыгучая, светлая. Воспаряющая и уносящая с собой. Ритм молоточков, высекающих рассыпчатые мелодичные искры.
Ди воспарила вместе с музыкой.
Душа гуляла по горним сферам, а тело отяжелело, оцепенело, скованное темной властью сна и освобожденных образов подсознания – росчерков аморфной человеческой изнанки…
Проснулась на рассвете – с той внезапностью, от которой мгновенно сна не остается ни в одном глазу и которую рождает настороженность недремлющего бестелесного ока. На улице вокруг машины плавал серый кисель раннего-раннего утра. От тишины как будто даже заложило уши.
Ди повернула голову, разминая шейные позвонки, и вдруг увидела, как показалось, причину своего стремительного, настороженного пробуждения. Секунду она глядела на это, вспоминая и прикидывая, могла ли не заметить этого вечером, когда угоняла белую красавицу и рулила на ней по городу. Решила, что могла. Темно уже было, а свет внутри не зажигала. Хотя все же странно.
На сиденье справа вежливо и тихонечко лежала книжка. С фотографией на задней обложке – с нее на Ди взирала с легкой усмешкой недосягаемая, недоступная, неуловимая Диана Димарина.
Всего лишь маска погибшего супруга. А также его муза.
«Муза, бренчащая на кифаре вдохновения, – цинично подумала Ди, беря книжку в руки. – Посмотрим, что ты здесь наколдовала».
По правде говоря, для начала она ожидала, что наколдуется набивший оскомину лабиринт.
Но на этот раз ее вынесло сразу к месту действия – бесконечный, существующий вне времени и пространства лабиринт сократился до одного вздоха, одного взгляда.
Это снова был город. Пасмурные сумерки делали его похожим на призрак. На игру светотени, рисующей зыбкие очертания…
ЦИТАДЕЛЬ ЗАТЕРЯННЫХ ДУШ
Ди крутила головой по сторонам.
Странное местечко. Никогда таких не видела. Не бывает таких потому что. На первый взгляд город как город. Ничего особенного, никаких архитектурных и градостроительных вывертов. Улицы – чистенькие, ухоженные, вылизанные, дома – двух-трехэтажные достопочтенные особнячки. Кое-где палисадники за ажурными решетками. Славное бюргерское житье.
Ну а если приглядеться… Мостовые под ногами – что перина в той же бюргерской спальне. Мягкие, точно пуховые. Ни тебе сладостного ощущения земной тверди, ни самомалейших звуков шагов. Как если б на большом облаке город стоял. Дома – все сплошь матовые, в дымке блеклых полупастельных расцветок, со смазанными очертаниями, будто плывут в жарком мареве. Хотя какое там марево при такой-то пасмурности. Притом ни сырости, ни жара не чувствуется. Так, что-то среднее, умеренное. А дома – мало что скучные, так еще и все на одно лицо. Роста только разного да масти. Ну а узорные решетки вокруг палисадников – и вовсе что-то непонятное. Ди тронула один из прутьев – на вид стальной, прочный – рука прошла сквозь него, а пальцы схватили воздух. Ди испуганно отдернула руку, но в следующее мгновение и сама уже была по ту сторону фантомной решетки. Шаг назад – и снова на улице, на пуховом тротуаре. А за решеткой – чахлая травка, болезные кустики, анемичные клумбы с бесцветными цветами. Прикасаться к ним не хотелось. Хотелось жалеть – но только на расстоянии.
Ди уже начала было подумывать, что это все просто мираж. Сотканные из ничего картинки, причудливая игра пустоты, развлекающей саму себя. И в этих нафантазированных (пусть убого, но все же нафантазированных) домах никогошеньки нет. Да и кто здесь может жить? Разве что призраки.
И в этот момент она увидела… если это и был призрак, то совсем нестрашный. Он кубарем скатился с крылечка бледно-салатного дома и на одной ножке поскакал прямиком к Ди – руками размахивает, лопочет что-то на ходу тонким голоском.
В лопотании слышалось добродушие – только поэтому Ди устояла на месте, не пустилась наутек от аборигена бестелесного города. Но душа все же попыталась улизнуть в пятки, и глаза раскрылись во всю ширь. Абориген был похож на клок полупрозрачного дыма – притом не только загустевшего в человеческом подобии, но и наряженного в веселенькую хламиду. Что-то среднее между сарафаном и летним комбинезончиком. Того же ядовито-салатного оттенка, что и дом, откуда выкатилось это чудо. Что удивительно – хламида по степени прозрачности не уступала всему остальному в человечке – ручкам, ножкам, голове. Совершенно лысой голове.
