Никита остановился и вынул из кармана листок бумаги. Посветил на него фонариком. На листке карандашом были нарисованы линии, цифры и крестики. «Пока тебя искал, наткнулся тут кое на что. Здесь уже близко». Он убрал план. Метров через тридцать пятно света пошарило по стенам и вычертило кривоватый узкий проем. «Вот оно». Никита протиснулся первым и потянул за собой Ди. Они оказались в тесном скальном разломе.
В незапамятные времена здесь, под землей, добывали камень для строительства города. Вероятно, заброшенные каменоломни хранили еще много древнющих тайн, помимо секретов сравнительно недавнего сатанинского промысла. Но то, что открылось Ди внутри этой крошечной слепой кишки подземелья, явно не имело отношения к незапамятным векам. Эта тайна носила отчетливый отпечаток современности. Ди не удержалась и вскрикнула. Зажала рот ладонью. А заодно и нос. Но от густого трупного смрада рукой было не отгородиться. Казалось, он был способен проникать в мозг, минуя дыхательные каналы, – напрямую. Вдоль стен лежали и сидели полуобъеденные мертвецы. Много. Десятка два. По ним деловито шныряли толстые, брюхастые крысы с лоснящейся шкурой. Ди почувствовала, что сейчас шлепнется в обморок. Присоединится к покойникам. Вот-вот – и гнусные, обожравшиеся твари уже почуяли деликатес, тычутся носами в ее ноги. Ступор прошел, и Ди заорала. Давя упругие мягкие тела людоедиц, оступаясь на них, метнулась к пролому, вывалилась наружу, в коридор. Никита вылез следом.
Ди тяжело дышала и жалась к стене. «Прости. Я подумал, что тебе нужно это увидеть. Это то, во что ты чуть не вляпалась по самую макушку. Милиция здесь ни к чему. В подобных случаях она некомпетентна. Того, кто служит тьме, невозможно судить людским судом… Ну, пойдем искать выход?» Он тронул ее за плечо и легко подтолкнул вперед, приводя в чувство. Ди сделала пару шагов. Она поняла, что вот-вот сорвется в истерику. От недомолвок и обилия тайн ее уже трясло и знобило. Хотелось брякнуться на пол, задрать голову и завыть. Нервно рассмеявшись, она сорвалась с места и полетела вперед.
Никита догнал ее, схватил за руку и развернул. «Не туда. В другую сторону». В другую, так в другую. Здоровенными шагами Ди шлепала впереди, Ник направлял ее сзади. Шли молча – по молчаливому же согласию. Только дыхание друг друга слышали, да шуршание камешков под ногами.
Минут через пятнадцать, после бесчисленных поворотов, от которых уже тошнило, пол подземелья начал круто забирать вверх. Потом впереди сверкнул свет, и еще через минуту Ди уже вдыхала свежий воздух. Никита помог ей втиснуться в узкую горизонтальную расщелину, потом пролез сам.
«Боже, какое счастье снова оказаться на земле!» Ди в изнеможении повалилась в густую траву и растянулась. Вокруг росли сосны и пихты. В их верхушках шумно гулял ветер. Вход в катакомбы начинался в невысоком уступе скалистой породы, поросшем мхом. С расстояния нескольких метров расщелина казалась беззубым ртом древнего старика. Солнца не было видно за облаками. «Сколько сейчас времени?» – «Десять утра». – «Сла-авное утречко… А теперь садись рядом и рассказывай. Я с места не сдвинусь, пока не узнаю, кто они, – кивок в сторону скалы, – и кто ты. Как ты меня нашел. И где научился так ловко метать топорики и сворачивать шеи». – «Это долгая история. Ты можешь простудиться, валяясь тут». – «Ничего, я закаленная и никуда не тороплюсь». – «Хорошо. Как хочешь. Можно и здесь».
Никита сел на мелкую кочку. Сорвал травинку и принялся жевать ее с глубокомысленным видом. «Видишь ли, в чем дело… Я должен был ликвидировать этого типа». – «Должен был? Постой, я что-то не очень мысль уловила. Ты говорил о невозможности людского суда. А ты сам – от какого суда посланец?» Никита выплюнул травинку и поглядел куда-то в сторону. «Я не судья. Я всего лишь исполнитель. Понимаешь, этот тип, с лабрисом в глотке, не совсем человек. То есть он был человеком когда-то, а потом перестал. Ну… ты же сама видела, что из него вылезло». Ди перевернулась набок и оперлась о локоть. «Только не говори, что это был демон. Все равно не поверю». – «Это был не демон. Это была тварь, переставшая быть человеком, только и всего. Но это, уж поверь, пострашнее любого демона будет. Люди, расставшись со своей природной сущностью, не могут стать ангелами или демонами. Даже сверхлюдьми не могут. Только монстрами – это пожалуйста, это сколько угодно. Я долго шел за ним. Искал. Но он был очень осторожен. Следы оставлял в изобилии, а сам исчезал. И пока я с другими ребятами очищал от заразы те места, где он отметился, он успевал наплодить ее в других. А потом я узнал, что этот урод обосновался здесь, в моем родном городе. И тогда я поклялся себе, что не выпущу его отсюда. Мне повезло. Благодаря тебе. В общем-то это была чистая случайность. Хотя, кто знает… Ты могла вывалиться из дум-пространства в любой другой точке…» – «Откуда-откуда вывалиться?» – «Из пространства, сконструированного подсознанием. Туда попадают иногда – если подсознание достаточно сильно для этого и может создавать мощное поле». – «Сильно даже для того, чтобы перемещать в обычном пространстве?!»
Как-то с трудом верилось в такие штучки. Подумаешь, подсознание! На то оно и «под», чтобы сидеть тихо и не высовываться. Тем более не заниматься насильственной телепортацией, которую вообще еще даже не изобрели.
«Когда ты попадаешь в него, ты как бы перестаешь существовать для реального мира. Он тебя просто вычеркивает. Поэтому, выпадая из дума, ты по теории вероятности имеешь очень мало шансов оказаться в том же самом месте, где была раньше, и очень много шансов объявиться у черта на рогах. Что сейчас приблизительно и произошло». – «С ума сойти!.. То есть я хотела сказать: шизень с прибабахом! Черт побери, Ник, что это за бред?!»
Никита флегматично сорвал еще травинку, колосник на тонком нитяном стебельке, и с отрешенным видом начал внимательно разглядывать его. «Если это бред, то объясни, будь добра, как ты оказалась в гостях у этих козлов-изуверов. И поподробней – не то я подумаю, что ты о чем-то умалчиваешь, а это сейчас не в твою пользу. Сама понимаешь – все это слишком подозрительно». Ди не нашла ничего лучше, чем вяло огрызнуться: «Кто бы говорил. Сам-то как там очутился… И пять трупов – тоже не в твою пользу. Для ментов, во всяком случае». Но в душе она уже капитулировала. Хоть какое-то, хоть вздорное, непомерно ирреальное, но все же объяснение – всего того, что происходило в последние дни. Сама-то ведь не располагала даже таким. «Ну ладно, допустим. Хотя все равно бред. Но откуда ты про это знаешь? Сам бывал там, в этом твоем думе? Или в научных журналах прочитал?» Ди истерически хихикнула и приняла сидячее положение. О столь удивительных и плохоперевариваемых мозгами вещах лучше слушать вверх головой. Никита пожал плечами. «Сам не бывал. А писать – так не пишут же об этом. Но, понимаешь, жизнь такая штука – она сама может рассказать о чем ты не знаешь, если внимательно прислушиваться».
Он поднял лицо к небу и улыбнулся одинокому лучу солнца, проткнувшему одеяло из облаков и упавшему на прогалину, где расположились двое для дачи друг другу объяснений, – словно чтобы внести посильный вклад в прояснение темных и запутанных сторон этой, несомненно, странной, непостижимой, невероятной истории.
Ди решительно тряхнула головой. «Ну так вернемся к нашим баранам. Которым ты организовал бойню, я имею в виду. Они – кто?» Никита щелчком отправил букашку, залезшую к нему на плечо, в принудительный полет. «Тхаги, ты же слышала. Воины Черной матери. Проще говоря – душители. Их историческая родина – Индия. Но там их уже не осталось. Последнего тхага англичане повесили в девятнадцатом веке. А до этого они жертвопринесли своей жадной до человечины мамочке Кали миллионы соплеменников». Ди совершенно искренне ахнула. «Миллионы?!» – «Этот культ очень древний. Так что ребята успели вволю порезвиться, прежде чем их укоротили». – «Укоротили, да не прижгли? Снова выросло? Или они успели отпочковаться? Каким лихом их в наши-то края занесло? И потом, на рожи они как будто не индусы». – «На рожи они вполне наши. В том-то и дело, что на исторической родине их и прижгли, и солью посыпали». – «Тогда почему?…» Ди не терпелось докопаться до сути. «Почему и для чего – здесь бессмысленные вопросы. Извращенная, одержимая фантазия – все, что можно сказать. Знаешь, что такое историческая реконструкция?» – «Догадываюсь». – «Ну а здесь не историческая, а скорее игровая реконструкция. В рамках патологического игрового мышления. Этот висельник с манерами олимпийского бога называл себя Гроссмейстером. Все, что ему нужно было, – передвигать фигуры в игре, которую он, видимо, считал своим гениальным изобретением. Это была игра в богов. Или, вернее, в культы богов. Сам он, естественно, исполнял в ней роль толмача божественной воли. И заметь – богов подбирал под одну мерку: чтоб были злые, охочие до крови и жертв, не ведающие пощады. Пару-тройку раз это были полностью надуманные, искусственные божки. Этих отправить потом, когда он исчезал, в могилу было легко – такие плохо приживаются в мозгах, хоть даже выжженных цветомузыкой». – «Чем?!» – «Галлюциногенами. Надо полагать, ты уже испытала на себе эту радость. Я только не сразу тогда сообразил, отчего у тебя такое дегенеративное выражение лица сделалось. Извини». Ди угрюмо отвернулась в сторону, буркнула: «Да чего уж там».
