Табанов не начинал эту войну, но ему выпал уникальный шанс ее завершить. Завершить не так, как диктуют неумолимые обстоятельства, пойти наперекор судьбе, совершить немыслимое, дав Свободным Колониям шанс на победу. Только так можно остановить вселенскую бойню.
Адмирал не искал личного спасения или выгоды. Он потерял столько друзей, что их имена и фамилии уже не укладывались в рамки памяти. Табанов видел гибель миров, где из праха уничтоженных биосфер за считаные годы вырастали техносферы. Его душа хранила столько боли, что хватило бы на сотню жизней.
Нет ничего удивительного в том, что, став командующим объединенными силами Земли, получив верховную власть во флоте, Табанов поставил перед собой цель: во что бы то ни стало завершить войну, но осуществить задуманное оказалось далеко не просто. Ему приходилось действовать осмотрительно. Пусть опустела Земля, но силами Альянса по-прежнему командовали люди, и среди них было немало сторонников борьбы до победного конца.
Денис Алексеевич горько усмехнулся в ответ своим мыслям.
Многие в генштабе не видели или не желали видеть происходящее. Командование текущими операциями давно и бесповоротно перешло в компетенцию систем искусственного интеллекта, а люди… их осталось слишком мало, да и заняты они были не столько вопросами войны, сколько заботами о личном благополучии.
Табанов понимал – простого приказа, даже прозвучавшего из уст командующего объединенными флотами, уже недостаточно для прекращения боевых действий. Если поступить прямолинейно и опрометчиво, его устранят любым доступным способом, не дав исполнить задуманное.
Двигаться к намеченной цели приходилось малыми шагами, спасая то немногое, что еще осталось от понятия «цивилизация», без деления на Колонии и Альянс.
Табанов был одинок. Он нес непосильное бремя, ибо его главным врагом стали отнюдь не люди, а миллионы автономных боевых машин, десятки тысяч узкоспециализированных систем искусственного интеллекта, планирующих боевые операции, координирующих действия флотов, а если говорить прямо – ведущих войну по своему разумению. Если открыто встать на пути искусственных разумов, созданных исключительно в целях полной и окончательной победы над врагом, то ему гарантирована внезапная, загадочная и необъяснимая смерть. Демон боевых «ИИ», столь опрометчиво выпущенный на свободу, после первых поражений Альянса на Дабоге окреп, занял ключевые посты во флоте, он многолик, рационален, холоден и беспощаден. Война – смысл его существования. А уцелеет ли в ней человечество, уже не имеет решающего значения.
Табанов понимал: если бы не десятки «потерянных колоний» – невозвращенцев эпохи Великого Исхода, вновь открытых в период боевых действий и вовлеченных в войну, человеческий ресурс был бы исчерпан уже давно…
…Его мысли нарушил тихий шелест пневматики.
Обернувшись, он увидел полковника Замятина.
– Проходи, Дмитрий.
Отдав мысленный приказ, адмирал включил защитное поле, исключающее возможность прослушивания. Вокруг низкого столика, подле которого стояло два кресла, сгустился, замерцал воздух.
– Докладывай.
Полковник Замятин был одним из немногих офицеров штаба, кому Табанов доверил часть своих замыслов. Дмитрий, конечно, не подозревал об истинной цели подготовительных действий, считая, что борется с глобальной опасностью, исходящей от систем искусственного интеллекта, взявших на себя слишком много функций, вытеснивших людей с ключевых командных постов нижнего и среднего звена.
– Две новости. Одна хорошая, другая плохая.
– Начни с хорошей.
– По моему поручению Дейвид Фарагней
[19]
произвел мониторинг и анализ обмена данными между отдельными системами «ИИ». Отслеживались передачи, ведущиеся по каналам гиперсферных частот, то есть в результатах исследования отражены, как и было поручено, взаимосвязи глобального уровня.
– К какому выводу пришел Фарагней?
– Все не так плохо, как мы предполагали. Системы искусственного интеллекта, отвечающие за планирование отдельных операций, на уровне штаба флота и ниже, не стремятся к объединению в рамках глобальной сети, напротив, Дейвид особо отметил, что они с определенного момента конкурируют между собой.
– Ничто человеческое им не чуждо? – с долей сарказма заметил Табанов. – Значит, у нас есть шанс вернуть инициативу?
– Фарагней убежден, что угроза спорадической самоорганизации искусственных рассудков – не миф. Но сейчас мы еще способны помешать началу процесса глобализации боевых машин. Расчеты показывают, что возвращение людей на ключевые посты в командовании среднего и высшего звена исправит положение.
– Какое количество офицеров потребуется?
– Не менее двухсот тысяч.
Табанов задумался.
– Что ж… Пожалуй, мы наберем необходимое число проверенных в боях кандидатур. В чем Дейвид видит смысл такой замены?
– «Одиночки», командующие сейчас дивизионами серв-машин и отдельными соединениями флота, в результате новых назначений будут переведены в резерв, а если говорить проще – изъяты и законсервированы. Вся связь на гиперсферных частотах будет инициироваться людьми, что как минимум отсрочит начало процесса самоорганизации искусственных интеллектов.
– Действительно, хорошая новость, – кивнув, согласился Табанов. – А в чем же заключается дурная? – он внимательно посмотрел на Замятина.
– Планета Роуг, – ответил полковник. – Мне указал на нее Фарагней. По его мнению, в указанной звездной системе вот уже много лет зреет очаг будущей нестабильности. Я проверил данные, поднял архивы главного разведуправления флота и пришел к выводу, что Дейвид прав…
– Не понимаю. Система Роуг до недавнего времени являлась важной стратегической точкой, – нахмурился Табанов. Сейчас он мысленно перебирал все известные факты, не находя в них ничего тревожного. – Насколько я помню, Флот Свободных Колоний выбил нас оттуда пятнадцать лет назад, верно?
– Роуг был очень важным стратегическим пунктом. – Замятин активировал свой кибстек, изредка поглядывая на миниатюрный дисплей. – Особенностью гиперсферной навигации сектора является энергетически выгодная точка промежуточного всплытия, расположенная в районе низких орбит второй планеты системы Роуг. До усовершенствования гиперпривода кораблям флота неизбежно приходилось покидать аномалию космоса для подзарядки накопителей и смены навигационной линии. Таким образом, Роуг, в силу изложенных причин, приобретал особый статус. Кто владел этим миром, тот контролировал целый узел навигационных линий гиперсферы. В 2627 году, когда началось строительство периферийных баз, планета подверглась боевому терраформированию, однако Колонии выбили нас оттуда и сумели организовать мощную систему противокосмической обороны. Двенадцать батарей ПКО, расположенные в труднодоступных районах горной страны, держат под прицелом зону гиперпространственного перехода, которая перемещается вместе с планетой. Нашим силам удалось отвоевать небольшой плацдарм, закрепиться в предгорьях, но из-за серьезных трудностей со снабжением и огромных потерь при попытках штурма укрепленных районов бои приняли затяжной, позиционный характер. В конечном итоге мы отказались от захвата планеты «любой ценой». Были разведаны альтернативные гиперсферные трассы, а после усовершенствования гиперпривода, позволившего кораблям менять навигационные линии без необходимости «промежуточного всплытия», Роуг утратил свое стратегическое значение.
