Камилу пришло в голову, что лишь он один из всех собравшихся здесь контрзаговорщиков внес ощутимый вклад в общее дело. По сути, оказал им великую услугу. Игра в подполье посреди серой скуки бесхребетного фальшивого мира казалась пленительной до чертиков.
Кстати, почему фальшивого? Милосердие хозяина позволило им безопасно перешагнуть нынешней ночью грань неистинного. Вот оно – настоящее, любуйтесь. Ищите свою Тайну.
Ой нет, не милосердие, спохватился толстяк. Гнев Божества.
Глава 5
Кубик был мрачен и растерян. Хотя, наверное, должен испытывать счастье. Выболтанная тайна не выбросила его в небытие. Ожидания кошмара не сбылись. Небывалое везение. Просто счастливчик.
Но если не приходит ожидаемое – каждой клеточкой, каждым волоском ожидаемое в диком напряжении, – внутри происходит короткое замыкание. Перегорает там что-то.
Мир не оправдал ожиданий. Нелепо устроенный мир, не оправдывающий никакие ожидания. Законы природы и воля Божества смешались в одном лохматом клубке и грызутся меж собой, одни только клочья летят. Кубик страдал от неведения и собственной беспомощности. Уже, наверное, был бы рад грянуться в небытие, да вот незадача.
А уж что творилось в этом самом мире…
Кубик никогда не видел пожаров. Но этой ночью насмотрелся на них впрок на всю жизнь. Не спал, шатался по Городу, прощаясь. Ждал, когда начнется… то самое. Но, увидев огонь, жрущий дома и улицы, будто солому, забыл обо всем. Страшные картины в пламенно-рыжих, багровых, черных тонах до сих пор стояли перед глазами. И никого вокруг. Гудение огня. Стоны камня и строительного пласт-аморфа. И поверх этого – черная, глубокая тишина. И ощущение собственного падения в пропасть безмолвия.
Человек. Кубик вспомнил, что видел там человека. Одного-единственного. Отражения огня играли в его темных очках. Зачем ночью надевать темные очки? И казалось, будто вместо глаз у него – черные провалы, из которых вырывается пламя бездны. Потом он снял очки и повернулся к Кубику. Вместо черных провалов на лице его появились словно вырезанные в плоти отверстия, откуда лилось белое лунное сияние. Кубик не помнил, как с перепугу потерял незнакомца из виду.
Переполненный тревогой и трепетом, вымазанный в пепле, Кубик притащился в Центр – островок спокойствия посреди ярой стихии, – забился в свою комнатку и сразу заснул.
Проспал всего часа два. На рассвете его подняло внезапное и сильное сердцебиение. Подошел к окну, немного постоял. Потом сел и заплакал.
И не Города было ему жаль. Непонятная тоска выжимала из него соленую жидкость. Как будто душа его вспомнила о потерянном рае и робко попросилась обратно. В эту блаженную и недостижимую истинную реальность из ортодоксии горлов. Кубик утер слезы и молча прикрикнул на себя: «Ну, размазня, переметнуться решил? Чужой кусок слаще показался? Эх ты…». Конечно, никто не отрицал, что ортодоксия клана горлов привлекательнее, ярче, богаче, чем исповедание ирчей о законах природы и великих принципах. Но предателей и перебежчиков среди ирчей никогда не было. «А меморандум?…» – вспомнил вдруг Кубик давнишний разговор с Раффлом. Родной клан готовился признать ранее им непризнаваемое. «Божественная константа»! Правда, все никак что-то не обнародовался меморандум… А скандальная история с посланником Божества, умыкнувшим супругу Божества! А зрелище за окном!
В сценарии, вчера отправленном в эфир, было совсем, совсем, совсем другое! Законы природы дали сбой? Вкупе с великими принципами. Или… другое?
В любом случае – грядут катаклизмы. И дураку ясно. Что-то будет, что-то будет…
В ожидании неприятностей Кубик решил наесться впрок. Мало ли что. Включил пищевой комбайн и принялся изобретать еду. Подбирал вкус под настроение, консистенцию, температуру, цвет. Обычно он предоставлял эту работу повару-автомату, но сейчас это было лучшее времяпрепровождение. Новости все равно появятся не раньше девяти утра, а уж об информационной подпитке нового ре ала и думать не стоит. Какая уж тут подпитка, если сценарий пошел коту под хвост, и в мире творится бедлам и вертеп. Хорошо, если к обеду появятся хоть какие-то разъяснения.
Отведав полученные блюда, Кубик убедился, что повар из него отвратительный. Черепашье мясо было похоже на манную кашу, в которую к тому же бросили горсть крупного речного песка. Рыбный салат отдавал подтухшими водорослями. Колбаса была горькой и пахла почему-то медом. Печенье могло посоревноваться в твердости с алмазами. Кофе с коньяком вообще получился странный – в светло-бурой пенной жидкости отдельно плавал масляный пузырь красноватого цвета.
Кубик не стал привередничать и съел все, не разбирая, где что и почему.
Потом включил комп и вволю полазил по сети, официальной, «белой» и глобальной, «желтой». Жалкая картина. Много самых плачевных видов: города, их окрестности, поселения, деревушки, леса – разрушенное, покореженное, сожженное, заброшенное, истлевшее, гниющее, дымящееся, будто исходящее тяжелой смертной испариной. Одиночные вопли скорбного недоумения. Безумные и слабоумные мысли на тему. Корявые попытки постичь ужасы новоявленного ре ала. Официальная информация отсутствует.
В десять двадцать по личной связи Кубик получил приглашение на экстренный общий совет клана, имеющий состояться в полдень. Присутствие обязательно.
Оставшиеся до совета полтора часа Кубик разыскивал Раффла. Тайно надеялся услышать от гораздо более опытного и чуть более старшего по должности хоть какие, но чтобы не совсем бредовые соображения. Не нашел.
За десять минут до начала совета в голову ударила ледяная мысль: процент самопроизвольной трансформации реала все-таки перевалил за сотню. Поэтому новый сценарий вылетел в трубу, а весь мир вылетает сейчас в задницу, как и предрекал три дня назад Раф. Наступает первородный хаос. Спасайся кто может!
В зале заседаний клана было не продохнуть. Народ клубился, топтался на месте, бегал меж кресел, орал, надрываясь, нервно хихикал, жевал, спал, впадал в истерику, взахлеб делился впечатлениями. Иные мирно благодушествовали на своих местах. Иные вертелись юлой. Вот оно, подумал со страхом Кубик, началось. Задница обетованная.
Раф тоже был тут. Махал ему издалека рукой, подзывая. Кубик протиснулся к нему и плюхнулся в кресло рядом.
– Жопа, – вместо приветствия сказал Раф.
– Ага, – подтвердил Кубик.
– Со вчерашнего еще чуял – добра не будет. Посланец этот… Тупые остряки уже шуточку сочинили, что супружница Божеству не глянулась. Осерчало поэтому на нас.
– Раф, а процент? – возбужденно воскликнул Кубик. – Была сотня?
– Не дотянуло. – Раф посмотрел на него. – А ты что, подумал это из-за… Не-ет. – Он резко помотал головой. – Не то.
– А что? – Кубик не знал, радоваться или еще пуще огорчаться оттого, что его предположение не оправдалось.
– Кто б знал! Сейчас вот вырабатывать отношение будем. Первый чего-то опаздывает.
