Когда он случайно наткнулся на Рафа, на ходу засунувшего нос в какую-то папку, то был уже изрядно издерган неведением, рассержен и почти свиреп. Он хищно вцепился приятелю в плечо, отчего тот вздрогнул, и проорал:
– Я свалился с луны.
– Почему? – немного заторможенно поразился Раф.
– Потому что как идиот уже полчаса пытаюсь выяснить, что произошло, – чуть придя в себя, объяснил Кубик. – Но единственное, что до сих пор выяснил, – что все сбесились. И ты тоже?
– Почему? – Один глаз Рафа смотрел на Кубика, другой – в сторону, но оба были выпучены и глядели дико.
– Потому что таращишь на меня глаза и не можешь ответить на простой вопрос! – снова забушевал Кубик.
Раф опять вздрогнул и выронил свою папку.
– Какой вопрос?
Кубик поднял папку и впихнул в руки озадаченного приятеля.
– Почему все сбесились?
Раф повертел головой по сторонам. Короткий отрезок коридора, где они стояли, был пуст. Все полоумные успели разбежаться.
– Ты уверен? Ничего не путаешь? – Физиономия Рафа из озадаченной стала озабоченной.
Кубик вздохнул, обмяк и приклеился боком к стенке.
– Я сейчас сам сбешусь, – пообещал он. Впрочем, неагрессивно.
– По-моему, это уже произошло. – Раф сморщил лоб, осмысливая ситуацию. – Да что стряслось-то?
– Это и я хочу узнать, – в меру язвительно сообщил Кубик.
В этот момент на них из-за угла выскочил бесцеремонный и краснорожий Бош. Ругаясь вполголоса, пролетел мимо них, внезапно затормозил, повернулся и рявкнул:
– А я что говорил! Я всегда это говорил.
– Что ты говорил, Бош? – насупился Раффл.
Бош посмотрел на него, будто впервые увидел, и изрек:
– И нечего из меня вонючего предсказателя делать. Ничего я не говорил. Мракобесы, так вашу.
И скрылся за другим поворотом.
Раф и Кубик посмотрели друг на друга, помолчали, похлопали глазами. Наконец Раф догадался:
– Так ты про это, блин?
– Ну.
– Так бы сразу и сказал. А я-то подумал… – И ошарашил: – Импичмент у нас! Уже идет разбирательство в совете Высших.
Кубик не сумел как следует удивиться. Слишком много сил ушло на борьбу с обуявшим всех припадочным слабоумием.
– А до этого опять созывали общий совет клана, – продолжал Раф. – Между прочим, где ты был? Почему не присутствовал? Это всех касается. Или тебе без разницы интересы клана?
– Я… – Кубик смутился. – Я не обратил внимания. Получил вызов и забыл. Я кое-что нашел, Раф. Я копался в старых базах данных. Ну, по прошлым реалам…
– Потом расскажешь. – Раф взял его за руку. – Пошли ко мне. Пожрать надо…
Картофельное пюре вывалилось из жерла комбайна в тарелку с очень неаппетитным звуком, наводящим на мысль о расстройстве живота. К тому же и цвет у него был соответствующий – темно-рыжий. Раф обожал смесь картофельного пюре с кабачковой икрой. Сверху на кучку с тихим шлепом свалилась коричневая сосиска – столь же однозначного вида.
– На, – сказал Раф, подавая тарелку Кубику. – Чего рожу скривил? Нормальная здоровая жратва.
Кубик тарелку принял и осторожно понюхал.
– Разве что не воняет. – Но Рафа обижать не хотелось, пришлось брать вилку и лопать. – А что дальше? – спросил он с набитым ртом, продолжая прерванный разговор.
– Дальше – самое интересное. Кое-кто из запаниковавших горлов, из Высших, так обильно наклал в штаны, что сдуру побежал к нашему Первому просить защиты и политического убежища. Представляешь – убежища от гнева ихнего Божества!
– Да-а, видно, сильно их перепугал этот «посланец».
– А наш Первый – ну, ты же видел его фиолетовую физиономию на прошлом общем совете – тоже, наверно, мозги растерял. Созвал специальную комиссию для рассмотрения просьбы того перебежчика. Нет, конечно, такие вопросы только комиссия и решает, но он же мог как-нибудь замолчать, послать подальше бегунка этого. Мол, у нас с вашим Божеством нейтралитет, нарушать – не в наших интересах и обычаях.
Кубик мрачно кусал сосиску и неодобрительно сопел.
– Ну а комиссия всякие интересные вопросы начала спрашивать. И про посланца, и про Гнев Божества – не горлов ли рук дело.
Кубик с возмущенным видом открыл рот, чтобы сказать, но подавился и начал громко кашлять. Раф подошел и врезал кулаком ему по спине. У Кубика из глаз брызнули слезы.
– У-ух, – наконец произнес он, вылеченный рукоприкладством. – Я хотел сказать, это и дураку ясно: если он сбежал от гнева Божества, значит, это не их рук.
– Или он просто не все знает, – хмыкнул Раф.
Кубик пожал плечами.
– Сам сказал – из Высших.
– А может, у них все замкнуто на ихнем Первом, как и у нас тоже было замкнуто на нашем Первом.
– Что было? Чего ты кота за хвост тянешь? – возмутился Кубик.
– Горл комиссии попался болтливый, – с удовольствием продолжал Раф. – Наверно, со страху все выложил. И как наш Первый вошел с ними в сговор, и как они решали, что делать с невостребованными супругами Божества, и как выкрадывали их и убивали.
У Кубика вытянулось лицо.
– Как… убивали?
– Очень просто. Дубинкой по голове, потом укольчик – и через несколько часов от трупа с биодатчиком остается только лужа мерзкой слизи.
– Но это же…
– Гнусно, – согласился Раф. – Главное, непонятно, как горлы его уговорили. Может, они перевербовали его в свою веру?
– Вряд ли, – помотав головой, уверенно сказал Кубик. – Наверняка он сделал это не против, а во имя великих принципов демократии.
– Ну ты скажешь! – оскорбился Раф.
– А представь, что было бы, если б невостребованные супруги раззвонили по всему миру, что великая благодать природы, она же – великое демократическое завоевание, то есть Конкурс, – это чистый блеф. Они же не присылали нам никаких сценариев! Или нужно было сажать их навечно под замок?
– Не навечно. До смены реала, – возразил Раф. – Они бы все забывали.
Кубик ссутулился, поник головой.
– А зачем тогда все это? – меланхолически спросил он после долгой паузы. – Зачем Конкурс? Зачем Центр? Зачем мы? Это беспамятство делает нас пустым местом. Мы же не существуем, Раф! Я теперь понял, почему не существует прошлого. Потому что нет никакого настоящего. Разве ты не видишь, – Кубик повел рукой, показывая, – что все вокруг уже подернуто призрачной рябью и расплывается, словно тает. Все вокруг – только иллюзия. И мы с тобой тоже – иллюзия.
Раф потрясенно оглядел стены и мебель. Не нашел ничего интересного. Присмотрелся к Кубику. Достал из шкафчика платок и протянул приятелю.
