После того как молельный дом сжег руки Морла, он больше не сомневался. Опустошив мир – свою кормушку, – он победит силу, живущую в том доме.
Вынырнув из озера грез, Морл вызвал слугу.
Камил поставил поднос на столик и подал ему чашку с горячим мятным чаем.
– Какое сегодня число? – спросил Морл, глотая дымящийся кипяток.
– Тридцатое, хозяин.
– Сколько дней в этом месяце?
– Тридцать один.
– Странно.
– Что странно, хозяин?
– Ты знаешь, о чем я. О новом сценарии. Я получил его сегодня. Он всегда приходил в последний день месяца.
– В тот же день, когда они бракосочетают вас с вашей новой супругой, хозяин, – поддакнул толстяк.
– Что же на этот раз? – усмехнулся Морл. – Решили сэкономить на моих супругах? Оставить гарем Божества без пополнения? Должно быть, ты сильно перепугал их в прошлый раз.
– Хозяин, мое появление там было триумфальным. Я думаю, теперь они должны с особой тщательностью и благоговением подходить к выбору вашей супруги и совершению брачного обряда. Они не посмеют решиться на то, о чем вы подумали.
– Тогда в чем дело? – раздраженно спросил Морл. – Объясни наконец. Я велел тебе быть в курсе всего, что там происходит.
– У них там… небольшая буза, хозяин.
– Буза? – удивился Морл. – Они чем-то недовольны?
– Люди всегда найдут чем быть недовольными, – заметил толстяк. – Похоже, два тамошних клана собираются передраться. В одном из них поменялась верхушка, она-то и мутит воду.
– Чем они недовольны?
– Вами, хозяин. – Толстяк легко поклонился.
– Мной? Хм. Это интересно. Продолжай.
– То есть не совсем вами, – поправился слуга. – Этот клан, хозяин, придерживается атеистических и агностических позиций. Их не устраивает сама идея Божества, которую поддерживает клан-противник. Это просто кучка идиотов.
Морл размышлял, склонив голову набок.
– Вероятно, новый сценарий делали именно эти идиоты, – сказал он. – Ты знаешь, как они назвали его? Страшный суд. Тебе нравится?
– Как сказать, – замялся толстяк. Уж он-то как никто другой знал, что Морл способен устроить самый настоящий, не игрушечный Страшный суд. – Они действительно глупы, хозяин. Наверно, думают, что организовали отличную провокацию. Хозяин, может быть, вам снова разгневаться на них? – неуверенно предложил он меньшее из зол.
– Божество милосердно. Не могу же я гневаться на них постоянно. Нет. – Морл поставил чашку на столик и встал. Как мозг его требовал эмоций, так тело время от времени просило движений. В этой большой, просторной, почти пустой комнате можно было совершать короткие прогулки, не нарушающие спокойного тока бесконечного времени. – Я сделаю так, как они хотят. Этот сценарий, он мне подходит. Мне не за что на них гневаться. Напротив, я доволен тем, что они все решили за меня.
– Хозяин, – растерялся толстяк, – что вы хотите этим сказать?
Но Морл его не слышал.
– И еще. Осталось еще одно. Перед тем как все закончится… – Он повернулся к слуге и нацелил на него свои отсутствующие глаза. – Горькая Лужа – это где?
От непонятных слов Морла толстяк немного струхнул и не сразу сообразил, о чем его спрашивают.
– Лужа?… Ах да, Лужа. Тайный орден перестарков-бойскаутов. Юго-запад от города. Два километра от городской черты. Местность необитаемая, лес, дороги заброшенные, заросшие. Говорят, там водятся призраки, в этой Луже.
– Призраки меня волнуют меньше всего, – с усмешкой сказал Морл. – Ты говорил, что заговорщики собираются там первого числа каждый месяц?
– И еще несколько раз в течение месяца. Делятся собранной информацией. Пополняют свое священное знание.
– Им это действительно удается? – осведомился Морл.
– Они считают, что да. Но то, что они называют информацией, – высосанные из пальца фантазии, слухи и суеверия. Этот сброд ни на что не годен, хозяин.
– Но они знают об «опекунах», – заключил Морл. – И должны увидеть их. Я так решил.
Толстяк скроил кривую гримасу, но промолчал.
– Тебе я не предлагаю с ними встретиться. – Морла не обмануло его молчание. – Ты будешь сидеть в доме и никуда не вылезать. Ни в город, ни в лес по грибы. Ты меня понял? С первого дня месяца – никуда.
– Да, хозяин. – Странное распоряжение насторожило толстяка. – Могу я…
– Не можешь, – отрезал Морл, садясь снова в кресло, лицом к огню в камине. – Слушай и запоминай. Повторять не буду. Девушку тоже никуда не выпускать. Она мне еще нужна. Захочет убежать – запри где-нибудь. Все, что тебе нужно, запаси сейчас.
– На какой срок, хозяин? – Перспектива затворничества совсем не нравилась толстяку.
– Срок? – Морл задумался. – Не думаю, что надолго. «Опекуны», знаешь ли, ушлый народ, расторопный. Возможно, им хватит пары недель на все. Максимум месяц. Затем все будет кончено. Я стану свободен.
Толстяк ошеломленно воззрился на слепого.
– Хозяин, вы… разве вы не…
– Не свободен, – равнодушно, без выражения произнес Морл. – Я раб своего голода. – А затем добавил: – Но вот грядет Страшный суд… – И впервые за двадцать лет улыбнулся – улыбкой, похожей на вырез в картонной маске.
Глядя на эту улыбку, толстяк почувствовал, как у него похолодело в животе.
– Две недели ты кормил меня обещаниями, заплетал мне мозги, разбазаривал драгоценное время и казенные деньги – и где хоть какой-то результат?! – гневно орал шеф секретного отдела, нависая над Кубиком, который сидел на стуле и упрямо не желал признавать свою вину и неправоту. – А теперь ты строишь из себя невинную девочку и, черт тебя раздери, отказываешься выполнять то, что тебе велят?!
Кубик еще ни разу не попадал под такую выволочку начальства и чувствовал себя комнатным кактусом, имевшим наглость исколоть пальцы оного начальства, отчего оно просто сбесилось и озверело. Словом, оба безвинно страдали друг от дружки. Оно и понятно – секретная операция «Ответный удар» висела на носу. Секретный же отдел в составе двух человек должен был обеспечивать поддержку этой операции. Раффл из-за этого ходил нервный, издерганный и ненормально блестел глазами. Кубик тоже волновался, перестал спать по ночам, потерял покой. Двойная игра выматывала его, и главное – после триумфального прорыва с выходом на след Божества наступил глубокий застой во всей этой истории. Раффл требовал результатов, выбил ему финансирование на нужды дела, Кубик целыми днями пропадал то в городе, то в сети или в мониторинге – эффект ноль. Чуть не впал в депрессию. Но тут подошел срок ответного удара.
– Я не отказываюсь! – Кубик, не выдержав, тоже перешел на повышенные. – Я только говорю, что это глупо. Невинные девочки, похоже, сидят в Совете и занимаются групповым онанизмом. Потому что иначе я это назвать не могу. Они там самоублажаются куцыми сказочками о собственном великом уме, а разгребать тухлые плоды их великого ума придется всем остальным, невеликим. Ты представляешь, скольких он может положить на месте, если начнется пальба? Мы даже не знаем, что за оружие у него.
