И приложил к визору оба пропуска – общий, сотрудника Центра, и внутриклановый, подписанный президент-генералом Дивом. Почему-то они не заинтересовали посланца Божества, когда тот обыскивал Кубика.
Динамик какое-то время молчал, а затем снова начал грубить:
– Вали отсюда, сим вонючий. Карточки нарисовать и я могу. А свои все дома сидят.
– Ты что, сдурел, идиот? – задохнулся от возмущения Кубик. – Открывай дверь, сволочь! Какой я тебе на хрен сим?
– Тогда почему ты нормальный, если не сим?
– А какой я должен быть? – Кубик загрохал по двери ногами. – Кретином, как ты?
– Чем докажешь? – спросил динамик другим голосом. Кретина отстранили от переговоров.
Кубик перестал лупить в дверь и задумался.
– Долбанись головой об стену, – подсказали ему без всякой иронии. – Посильнее.
В этом был смысл. Хотя тоже отдающий кретинизмом. Только полный псих может добровольно и осознанно долбануться головой об стену так, чтобы завыть от боли. А именно этого от него и требовали. Взвыть от боли, которой не чувствуют симы.
– Да пошел ты. Сам долбанись. Я не сим, чтобы проводить такие эксперименты.
Динамик вдруг заговорил на разные голоса, похожие на потусторонние:
– Да не сим он, не видишь…
– …осторожность…
– …может притворяться…
– …боится башкой стукнуться, значит, свой…
– …да рожа ведь знакомая…
– …точно…
Совещание призраков окончилось, и дверь как по волшебству отворилась. Высунулась пара рук, и Кубика быстро втянули внутрь, после чего дверь снова намертво закрылась. Он очутился в окружении насупленных и вооруженных до зубов людей. Кое-кто на всякий случай отошел на несколько шагов в сторону и нацелил на него оружие. К голове сразу приставили идентификатор и считали номер.
– Свой!
В голосе было и облегчение, и удивление. Тотчас начали хлопать его по плечам, предлагать сигареты, делиться впечатлениями и расспрашивать, что да как. Он сердито отмахивался от сигарет и вопросов и норовил смыться. Двери сторожили человек десять. Наверное, поровну от обоих кланов. Узнав в Кубике ирча, свои оттеснили горлов в сторону. Но те и сами потеряли к нему интерес.
– Извини, братан. У нас приказ никого не пускать.
– Как тебе удалось от симов уйти?
– Они всем подряд мозги скручивают.
– Ты что, ничего не знаешь?
– Этот новый реал…
– Паскудство какое-то…
– Начальству виднее…
– Как там вообще, в городе?
– Они уже пытались через крышу…
– Пятерых наших погасили. Пришлось пристрелить…
– А куда все здешние симы делись?
– А хрен знает. И хорошо, что делись. А то был бы полный…
Кубику наконец удалось удрать. Он проскочил к лифтам, поднялся на пятый этаж и побежал к медблоку. Если все симы, приписанные к Центру, куда-то внезапно подевались, то… Кто лечит раненых?
Он влетел в дверь медблока, пронесся по боксам.
Пусто. Ни одна койка не занята. Больные и раненые отсутствуют.
Спустился на третий этаж. Приемная президент-генерала на запоре. Две минуты дубасил в дверь – без толку. Если там и читали его послание, то теперь это не имеет никакого значения. Теперь нужно защищаться – нападать поздно.
Без всякой надежды Кубик добрел до триста двадцать первой комнаты, штаб-квартиры секретного отдела, и посигналил. Пусто.
Он сполз по стене на корточки и сжал голову кулаками. Пусто. Теперь он один. Против всех. Раф мертв.
Нужно что-то делать.
Что?
Во-первых, прекратить себя жалеть. Могло быть по-другому, да. Но вышло так, как вышло. Значит, забыть.
Нет, не забыть. Теперь забывать он как раз не имеет права. Теперь все должно быть по-другому.
Если будет чему быть.
Во-вторых, достать оружие.
Кубик заставил себя встать и идти на склад.
Склад располагался на нулевом этаже. Спустившись и найдя нужную дверь, Кубик наткнулся на охранника – щуплого сержанта с щенячьей отвагой в глазах и стволом в руках. Сунул ему под нос жетон секретного агента.
– Мне нужно оружие.
– Но… – Парень попробовал было засомневаться в целесообразности оного.
– Здесь ясно сказано, – свирепо перебил его Кубик, – обладателю сего оказывать всемерное содействие.
Парень смущенно притих и молча, даже не проверив его личный номер, показал стволом на секцию, где хранилось оружие.
Кубик повесил на себя пару автоматов, за пояс пристроил «бонни», потом немного походил между кронштейнами, гнездами и полками, примеряясь к незнакомым моделям и предметам вооружения. Где-то здесь должны быть и плазменные ружья, но с ними-то он точно не умел обращаться. Только слышал, что это сильная и опасная штука, с которой нужно быть постоянно начеку. Иначе запросто уничтожит все живое и неживое в радиусе километра. Ну и стрелка заодно.
Уходя, положил в карман куртки еще пару гранат поувесистее. Сержант проводил его взглядом, в котором была жадность. Молодая щенячья жадность до настоящей, не компьютерной или виртуальной, боевки, стрельбы или, на худой конец, хорошей потасовки. Почувствовав себя опытным воякой – все же одна перестрелка за плечами уже имелась, – Кубик одарил парня скупой мужской улыбкой.
Знал бы ты, салага… Что в игрушках – опыт и удачливость, то в настоящем бою – ничто. Что в виртуалке – уверенность в себе, в том самом настоящем бою легко подставит тебя под пулю. Компьютерные стрелялки воспитывают лохов. А откуда берутся настоящие солдаты, никто не знает. Вернее всего, это просто фантастика. Или история.
Слово «история» выскочило в голове внезапно. Пару дней назад его произнесло Божество, а затем повторил детеныш Божества. Кубик догадывался, что оно означает прошлое. Истинную реальность, подевавшуюся куда-то двадцать лет назад.
Ее можно вернуть, внезапно сказал он себе. Для этого нужно стать настоящим солдатом.
Обвешанный оружием, он вернулся на первый этаж за новостями. Вояки, сторожившие вход, что-то оживленно обсуждали, прилипнув к дисплею наружного визора и к окнам.
– Стягиваются, гады…
– Нужно подкрепление…
– Уже доложили…
– Сколько их теперь?
– На этой стороне штук пятнадцать…
– Чего они лыбятся?
– Да они нас окружают, мужики…
– У них нет оружия…
– В осаде…
Кубик протолкался к окну с толстым непробиваемым стеклом. Симы в самом деле подтягивались к зданию. Они приходили пешком и прилетали на «тарелках». Машины перегородили всю улицу перед входом в Центр. Растягивая рты в неправдоподобных улыбках, симы брали здание в кольцо. Кубик с ужасом подумал, что в городе, наверное, не осталось ни одного человека – только человекообразные, и прожорливые симы подбираются теперь к остаткам. Они чуют добычу за стенами Центра. Никто не знает, как они будут выцарапывать эту добычу – не голыми же руками ломать двери, – но симы были явно уверены в исходе дела. Это действовало на нервы.
