— Я исповедуюсь капеллану ордена Визитации, монсеньор.
— Это достойный священник, но для вас, мадам, чья жизнь у всех на виду, мне кажется…
— Монсеньор, простите меня, — воскликнула Анжелика, смеясь, — я вам объясню свой выбор: у меня слишком незначительные грехи, чтобы исповедоваться в них такому важному человеку, как вы, я была бы очень смущена.
— Мне кажется, дитя мое, вы не понимаете самого таинства покаяния. Не во власти грешника оценивать тяжесть своих грехов. И когда до меня доходят городские слухи о распутстве, творящемся в этом доме, я очень сомневаюсь, что молодая женщина, столь красивая и очаровательная, могла остаться здесь такой же невинной, как в день ее крещения.
— Я не претендую на это, монсеньор, — прошептала Анжелика, опуская глаза, — но думаю, что слухи преувеличены. Это правда, праздники здесь веселые. Тут сочиняют стихи, поют, пьют вино, говорят о любви и часто смеются. Но мне никогда не приходилось видеть распутство, которое смутило бы мою совесть…
— Позвольте мне думать, что вы слишком невинны, чтобы лицемерить, дитя мое. Совсем юной вас отдали супругу, чьи слова не раз были близки к ереси, а его умение и опыт в обхождении с женщинами позволяют ему без труда влиять на ваш еще неокрепший дух. Достаточно вспомнить широко известные Суды любви, которые он ежегодно проводит в своем дворце, где собираются не только тулузские сеньоры, но и горожанки, а также все молодые дворяне провинции — я содрогаюсь и трепещу, сознавая, что благодаря своему богатству ваш муж с каждым днем приобретает все большее влияние на город. Главные капитулы
[67]
— как вы знаете, консулы наших провинций, — суровые и неподкупные судьи, уже обеспокоены появлением своих супруг во дворце Веселой Науки.
— Этих людей трудно понять, — сказала Анжелика с притворным возмущением. — Я часто слышала о честолюбивых устремлениях именитых горожан, которые желают быть принятыми в круг высшей знати до того дня, пока милостью короля они сами не получат дворянство. Мой муж не мелочный человек в том, что касается герба или древности фамилии. Он принимает всех, и мужчин и женщин, если они умны. Я удивлена, что господа капитулы недовольны этим.
— Прежде всего душа! — прогремел архиепископ, словно выступал с соборной кафедры. — Прежде всего душа, мадам, затем почести.
— Вы действительно думаете, что моя душа и душа моего мужа находятся в серьезной опасности, монсеньор? — спросила Анжелика, широко раскрыв ясные глаза.
Несмотря на то что Анжелика послушно следовала всем религиозным ритуалам, которые предписывались девушкам и дамам ее положения, — церковь, посты, исповеди, причастия, — ее мятежный разум восставал, как только все это переходило в крайность и противоречило ее природному здравому смыслу.
Архиепископ, прикрыв глаза и скрестив пальцы, унизанные алмазами и аметистами, выглядел сосредоточенным, словно искал в глубине сердца божественную подсказку для ответа.
— Разве я знаю? — наконец произнес он, вздыхая. — Я ничего не знаю. То, что творится в этом дворце, тайна для меня, и с каждым днем я беспокоюсь все больше и больше.
Неожиданно он спросил:
— Знаете ли вы, мадам, о работах вашего мужа в области алхимии?
— По правде говоря, нет, — ответила Анжелика спокойно. — Граф де Пейрак интересуется наукой…
— Говорят даже, он большой ученый.
— Я верю в это. Он проводит много времени в лаборатории, но никогда не приглашал меня туда. Без сомнения, он считает, что женщинам это не интересно.
Анжелика открыла веер, чтобы скрыть улыбку, а может быть, и смущение, которое начала испытывать под пронзительным взглядом епископа.
— Это мое призвание — читать в сердцах людей, — сказал архиепископ, который словно догадался о ее чувствах. — Но не беспокойтесь, дочь моя. Я вижу по вашему взгляду, что вы честны и, несмотря на ваш юный возраст, незаурядная личность. А что до вашего мужа, то, возможно, еще есть время и он покается в своих ошибках и отречется от ереси.
Анжелика вскрикнула:
— Но я вас уверяю, вы ошибаетесь, монсеньор! Возможно, мой муж не ведет себя как примерный католик, но он совсем не интересуется Реформацией и другими гугенотскими верованиями. Я даже слышала, как он насмехался над этими «унылыми» бородачами из Женевы», он сказал, что их небесная миссия заключается в том, чтобы лишить все человечество удовольствия смеяться.
— Обманчивые слова, — мрачно проговорил прелат. — Не видят ли постоянно в его доме, в вашем доме, известных протестантов?
— Это ученые, с которыми он беседует о науке, а не о религии.
— Наука и религия тесно связаны. Недавно мои люди сообщили мне, что известный итальянец Берналли нанес графу визит. Вы знаете, что это за человек? После конфликта с Римом из-за нечестивых рукописей он нашел убежище в Женеве, где стал протестантом. Но не будем останавливаться на этих признаках духовного падения, о которых я сожалею. Есть вопрос, который волнует меня уже много лет. Граф де Пейрак очень богат и становится все богаче. Откуда у него столько золота?
— Но монсеньор, не принадлежит ли мой муж к одной из самых древних фамилий Лангедока, которая в старинном родстве с графами Тулузы, а те, в свою очередь, были так же влиятельны в Аквитании, как короли в Иль-де-Франс?
Архиепископ презрительно рассмеялся.
— Вы правы. Но дворянское происхождение еще не говорит о богатстве. Родители вашего мужа были так бедны, что этот прекрасный отель, где теперь царите вы, еще пятнадцать лет назад превращался в развалины. Разве граф де Пейрак никогда не рассказывал вам о своей юности?
— Н-нет, — прошептала Анжелика, удивляясь своему неведению.
— Он был младшим ребенком в семье и так беден, что в шестнадцать лет сел на корабль, идущий в дальние страны. Он долгие годы странствовал, и его уже считали мертвым, когда он объявился вновь. Родители и старший брат вашего мужа к этому времени умерли, а кредиторы делили между собой его родовые земли. Он выкупил все, и с тех пор его состояние только растет. Однако графа никогда не видели при дворе, от которого он стремится держаться в стороне, и он даже не получает никакой королевской пенсии.
— Но у него есть земли, — сказала Анжелика, чувствуя себя подавленной. — Он владеет обширными горными пастбищами, где разводят овец, чтобы получать шерсть, есть большая суконная мастерская, тутовые плантации, а также он владеет серебряным и золотым рудниками…
— Вы сказали — золото и серебро?
— Да, граф де Пейрак владеет многочисленными рудниками во Франции, где, как он утверждает, добывает золото и серебро.
— Как точны ваши слова, мадам! — сказал прелат вкрадчивым голосом. — «Где, как он утверждает, добывает золото и серебро!..» Это то, что я хотел услышать. Ужасные подозрения подтверждаются.
