— Не совсем так, и вы это прекрасно знаете, — ответил он.
Не говоря больше ни слова, Анжелика развернулась и пошла прочь.
— Анжелика! Анжелика! — тихо позвал Жоффрей.
Граф, словно загадочный итальянский Арлекин, стоял на пороге беседки, прижимая палец к губам.
— Пощадите меня, мадам, не рассказывайте никому об этой истории, даже вашей любимой служанке. Если узнают, что я оставляю моих гостей, переодеваюсь трубадуром, надеваю маску, и все это только для того, чтобы украсть поцелуй с уст моей собственной жены, меня поднимут на смех.
— Вы просто невыносимы! — выкрикнула Анжелика и, подобрав юбки, побежала по песчаной аллее. Уже на лестнице она поняла, что смеется.
Как и в первую брачную ночь, она раздевалась, нервно срывая застежки и раня пальцы булавками. Но сегодня ночь была совсем другой. Она ворочалась с боку на бок, не в силах уснуть. Малейшее прикосновение простыней обжигало ее и без того пылающее тело. Лицо в маске, израненное лицо, безупречный профиль мелькали и кружились перед нею. Какую тайну скрывает этот мистификатор? Ее охватывало негодование, но ему на смену тут же приходило воспоминание о наслаждении, испытанном в его объятиях, и наполняло Анжелику сладостной истомой.
«Вы созданы для любви, мадам…»
Постепенно она уснула. Ей снились глаза графа де Пейрака, горящие огнем страсти, и она видела, как в них танцуют языки пламени.
Глава 9
В отсутствие Жоффрея
Анжелика решила провести день в домике на Гаронне. После разыгранного мужем отвратительного фарса она была не в настроении заботиться о приеме «его» гостей и о поддержании великолепия в «его» дворце, куда непременно вновь притащатся все эти веселые гуляки. Ее охватила какая-то странная усталость, и она снова уснула.
Две незнакомые служанки пришли разбудить ее ближе к полудню. Это были молодые крестьянки из соседней деревни, которые обычно прислуживали в домике на Гаронне, когда приезжали хозяева.
Марго заранее предупредила их о том, что мадам де Пейрак прибыла и отдыхает.
Девушки должны постоянно быть к услугам графини, заботиться о ее комфорте, ванне, еде, а когда госпожа пожелает вернуться в Тулузу, предупредить, что эскорт — портшез, карета или лошади в конюшнях — собран и дожидается ее распоряжений.
Анжелика блаженно вздохнула. Она была счастлива провести этот день в одиночестве. Сцена в беседке смутила ее, а при одном воспоминании о золотом голосе, доносящемся из тени деревьев, она дрожала. Анжелика почему-то решила, что он чужеземец, бродячий певец, чья слава опережала его, преодолевая дороги и горные вершины. Она же видела его простые пыльные ботинки, прикасалась к поношенному плащу из грубой ткани. Она искренне поверила словам певца о том, как сильно он был разочарован, не встретив самую красивую женщину Тулузы в отеле Веселой Науки, тем более и Марго говорила ей, что прибудет знаменитый трубадур, Золотой голос королевства.
Анжелику очаровала сила его страсти, пусть и сдержанной, но такой волнующей и покоряющей. Она откликнулась на его призыв, думая, что может позволить себе это, ведь он всего лишь мимолетный возлюбленный, а она никогда не узнает любви.
А это оказался он… Он, ее муж!
Каждый раз, вспоминая об этом, Анжелика сожалела, что она не в беседке и под руками нет жимолости, чтобы выместить на ней свой гнев, как она это сделала вчера, под влиянием ярости и страха. Как это было глупо! Ведь жимолость была ни при чем и так приятно пахла той волшебной ночью. А голос был так прекрасен!..
Анжелику охватила сладостная истома.
Она снова переживала те мгновения, ощущала, как его крепкие руки обнимают ее за талию, лишая малейшей возможности пошевелиться. Почему ее воспоминания о брачной ночи были другими? Теперь она знала, что руки мужчин созданы, чтобы пленять женщин, сжимать их в объятиях, доводить до изнеможения и подчинять своей воле.
Размышляя о том, с какой легкостью она уступила этому решительному превосходству, Анжелика страшно злилась. Подумать только, она была сама покорность. Она смотрела на расположенный вдали город, и Тулуза больше не казалась ей такой приветливой и дружелюбной, как в первое утро, когда пленила ее. Теперь этот город был ее врагом, как и его хозяин.
Тихий теплый день успокаивал молодую женщину, и она снова надолго заснула, словно новобранец, утомленный боем.
Проснувшись, Анжелика и не подумала возвращаться в Тулузу.
Она осмотрела маленький домик, расположенный вдали от городской суеты и любопытных глаз и построенный специально для тайных любовных свиданий. Из ее комнаты можно было выйти не только на балкон, но и на маленькую террасу, с которой открывался чудесный вид на сельский пейзаж.
Там стояла удобная кровать для дневного отдыха
[81]
, а рядом маленький столик с легкими закусками: салатами, фруктами и напитками. Анжелика расположилась на подушках и принялась за еду. Здешние слуги были незримы и обладали скромностью морисков.
Гаронна неспешно несла свои воды сквозь поля и тенистые виноградники. Солнце клонилось к закату. В его лучах река сначала окрасилась розовым цветом, а чуть позже стала медно-красной.
Анжелика снова уснула.
Вечером она внезапно проснулась, испугавшись, что вчерашний незнакомец снова здесь, что он в ее комнате и склоняется к ней.
Широко раскрыв глаза, Анжелика смотрела на звездное небо и вспоминала давнюю мечту: она плывет по морю на маленькой лодочке, которую качают волны.
Постепенно воспоминание о певце исчезло. Этим вечером сады молчали. Она постарается все забыть.
* * *
Анжелика не могла прийти в себя от изумления.
Мессир де Пейрак уехал.
— Но куда?
— В Париж.
Казалось, никто, кроме нее, не считал это решение графа неожиданным. Получив несколько недель назад известие о том, что работы по строительству его парижского отеля подходят к концу, Жоффрей де Пейрак должен был поехать в Париж. Когда д'Андижос подал ей конверт, скрепленный печатью графа, Анжелика надеялась, что найдет там письмо со словами объяснения. Но там было только украшение — фероньерка
[82]
: жемчужина очень редкой, слегка продолговатой формы — сверкающая капля, на маленькой золотой цепочке, чтобы вплетать ее в волосы.
