- Папа, но я не люблю рыбалку, - робко возразила Женя,
поняв, что надежды и на этот раз не сбылись. Впрочем, отпуск ведь большой, на
поездку в Питер максимум три дня, у дяди Севы - еще недельку, а оставшееся
время? Может быть, отец предложит ей то, о чем она мечтает.
- А ты и не будешь сидеть с удочкой, никто тебя не
заставляет. Рыбалка это для меня. А ты возьмешь "Войну и мир", все
четыре тома, и будешь читать.
- Но я уже читала, папа! Мы "Войну и мир" в
школе проходили.
- Ничего, перечитаешь, освежишь в памяти, закрепишь.
Это великое произведение, его не грех перечитывать, тем более ты повзрослела с
тех пор и сможешь увидеть роман совсем другими глазами. Изречения будешь
записывать в тетрадку, я проверю. С дядей Севой будешь заниматься английским,
понемногу, часа по два-три в день, этого достаточно. Отпуск всетаки, - он
ободрительно улыбнулся дочери.
- А потом? - осторожно спросила Женя.
- А что потом? - удивился отец. - Потом ты вернешься в
Москву и выйдешь на работу, мои обязанности будет исполнять Артур Андреевич, и
ты должна работать у него секретарем, как и у меня. Ты еще слишком мало
работаешь, тебе не положен большой отпуск. Ты вернешься, а я поеду на Майами на
две недели. Пока меня не будет, с тобой поживут Григорий и его жена, они за
тобой присмотрят. Подай масло, пожалуйста.
Отец деловито намазал на кусок белого хлеба масло и джем,
откусил и принялся с аппетитом жевать, поглядывая на экран телевизора, где как
раз начался очередной утренний блок новостей.
- Папа, ну давай поедем на море, - жалобно попросила
Женя. - Все ездят на Средиземное море, в Турцию, в Испанию. А это Жигулевское
море - оно же не настоящее, и комары там...
- Мала ты еще по заграницам разъезжать, - отрезал отец.
- Ты пока еще на билет в один конец себе не заработала, а туда же, отдыхать
собралась. От чего отдыхать? Ты что, переработала? Переутомилась? В общем, так,
Евгения, расписание на отпуск я тебе составил, так что готовься, читай
Радищева, выписывай в тетрадочку географические названия - я проверю.
Женя опустила голову, поняв, что сопротивление бесполезно, и
изо всех сил боролась в подступающими слезами. Сделав несколько судорожных
глотков, допила чай и ушла в свою комнату. Там она бросилась на диван и горько
заплакала, обняв подушку. "Раечка, миленькая, дорогая моя, золотая,
единственная. думала Женя, - зачем ты меня оставила один на один с этим
чудовищем? Зачем ты умерла? Мне было так хорошо с тобой, ты защищала меня,
баловала, ты мне все разрешала и старалась, чтобы папа не узнал. А теперь тебя
нет, и никто меня не спасет и не защитит. Я живу как в тюрьме, а мой родной
отец - самый жестокий и непреклонный надсмотрщик, какого только можно
представить. У меня никого нет на всем свете, никто не поможет мне, никто не
поддержит. Только он, мой неизвестный и таинственный друг, но где он? Кто
он?"
Женя вытащила из-под матраса прозрачный пластиковый конверт
и достала оттуда письма. Вот они, письма от неизвестного друга. Или подруги?
Самое первое она получила давно, еще весной.
"Если тебе станет одиноко или трудно, помни: я с тобой.
Ты всегда можешь на меня положиться. Друг".
* * *
Обстоятельства убийств были похожи как две капли воды, более
того, обе жертвы - Курбанов и Фризе - сильно смахивали на братьев-близнецов.
Только паспортные данные различались. У обоих были одинаковые короткие стрижки
"ежик", серьга в ухе, и смерть свою оба встретили в бесформенных,
размера на два больше, майках и в широких, ниже колен, шортах. На ногах,
несмотря на жару, устрашающего вида ботинки на толстой подошве. Фризе задушен
шнуром от плейера, другой, по фамилии Курбанов, - гитарной струной.
- Может, они друзья? - спросила Настя, задумчиво
разглядывая фотографии, сделанные на местах преступлений. - Очень часто друзья
стараются одеваться одинаково, особенно в таком нежном возрасте.
Миша Доценко насмешливо посмотрел на нее и бросил в свою
чашку еще один кусочек сахару.
- Нет, Анастасия Павловна, не правы вы были, когда
заставили меня переходить с вами на "ты". Возвращаюсь обратно к
вежливому "вы".
- Почему? - удивилась Настя.
- Потому что вы безнадежно стары, мадам, и
двадцатилетняя молодежь вам явно не по зубам. Так, как эти двое, одеваются
семьдесят процентов данной возрастной категории. И почти все таскают с собой
плейеры и слушают музыку на ходу и в транспорте.
- Серьезно? Надо же, не замечала... - растерянно
пробормотала она.
- Тебя послушать, так можно подумать, что ты на работу
на самолете летаешь, - покачал головой Доценко. - Ты же ездишь в городском
транспорте, по улицам ходишь. Глазами пользоваться не пробовала?
- Да ну тебя, Мишенька! - рассмеялась Настя. - Я
глазами под ноги смотрю, чтобы не споткнуться, или в книжку, если удается
сесть. В общем, ты прав, конечно. Я действительно по сторонам не смотрю,
мыслями куда-то далеко отъезжаю и окружающий мир не воспринимаю. Дурацкая
особенность. И все-таки ты уверен, что Курбанов и Фризе - не приятели?
Михаил открыл блокнот, полистал странички, исписанные ровным
мелким почерком.
- По убийству Валерия Фризе, девятнадцати лет от роду,
отработан круг его знакомых, среди коих юноша по фамилии Курбанов не
фигурировал. По вчерашнему трупу Курбанова круг знакомых пока не отработан
полностью, но и там Фризе не мелькает. Курбанову двадцать лет, не учится и не
работает, стоит на учете у нарколога как потребитель героина, в связи с чем
освобожден от службы в наших доблестных Вооруженных Силах. Фризе же, напротив,
занят общественно полезной деятельностью с утра до вечера, учится в университете,
по вечерам подрабатывает в одной очень приличной фирме - он хорошо владеет
компьютером. Практически не пьет и даже не курит, бережет здоровье, и при всей
своей занятости ухитрялся дважды в неделю посещать спортзал, - Доценко закрыл
блокнот и сделал несколько глотков кофе. - За подробностями я поеду через
полчаса, договорился с опером из Западного округа, где обнаружили труп Фризе.
Туда же обещал подъехать и человек из Южного округа, на территории которого
убили Курбанова. Вы, мадам, со мной, конечно, не поедете?
- Поеду, - Настя улыбнулась, - тебе назло. Чтобы ты не
забывал, что меня Колобок назначил старшей.
* * *
Первым, что бросалось в глаза при взгляде на Андрея
Чеботаева, были его длиннющие ресницы. Ну просто на зависть девушкам!
- Ты что, их специально отращиваешь? - поинтересовался
Доценко через три минуты после знакомства с оперативником из Западного округа.
- Или они наклеенные?
Чеботаев басовито хохотнул и демонстративно подергал
ресницы.
