* * *
Василий Никанорович Сурин ушам своим не верил.
- Ты должен с ним разобраться, Василий, он снимал
квартиру как раз в те дни, когда я встречаются там с людьми из Ульяновска.
- Но как, как я должен разбираться?! - в отчаянии
спросил Сурин. - Что ты из меня бандюка делаешь? Ты хочешь, чтобы я его...
- Вот именно, Вася, - Рубцов положил вилку и нож и
сделал неторопливый глоток из высокого бокала с белым вином. - Именно. И не
забывай, что в субботу, когда этот тип делал съемку, ты тоже приходил ко мне за
зарплатой. И вполне вероятно, твою рожу он тоже запечатлел. Имя я тебе дал.
Твоя задача найти Кирилла Ярового, забрать у него все, что он успел наснимать,
и заткнуть его навеки. Только так.
- Я не смогу, - пробормотал Сурин, уткнувшись в свою
тарелку. - Я никогда не смогу этого сделать. Парня найду, адрес и телефон
узнаю, это не вопрос. Но больше ничего. Ты что, не понимаешь, чем я рискую?
- Идиот, ты рискуешь еще больше, если кто-нибудь
увидит, как ты в неофициальной обстановке берешь у меня деньги. И при этом радостно
улыбаешься. Василий, я дважды свои просьбы не повторяю. Если тебе нужны люди в
помощь дам. И с этого момента я хочу слышать от тебя не объяснения, почему ты
не можешь сделать то, что я прошу, а доклад о том, что ты все выполнил.
Рубцов промокнул губы салфеткой и поднялся.
- Доедай спокойно, я расплачусь. Мне пора.
Доедай спокойно... Как же, доешь тут, когда кусок в горло не
лезет. Будь он проклят, тог лет.. когда сотрудник отдела по борьбе с
экономическими преступлениями майор Сурин знакомился с изъятыми в ходе обыска
документами фирмы, владельцем которой был некто Роман Дмитриевич Рубцов. В
документах далеко не все было в порядке, и при правильном истолковании
обнаруженного возникали более чем достаточные основания для привлечения Рубцова
к уголовной ответственности. Шел девяносто второй год, денег у Сурина не было,
зарплату выдавали нерегулярно, полки магазинов радовали глаз первозданной
чистотой, а так хотелось жить хорошо! Отдыхать за границей, ездить на мощной
красивой машине, жить в просторной квартире. Говорят, человек слаб и подвержен
соблазну. Соблазн был сильным, и майор Сурин не устоял.
- Меня не порадовало то, что я увидел в вашей
документации, - осторожно сказал он владельцу фирмы.
- А меня не порадовало то, что вы это увидели, - спокойно
отпарировал Рубцов. - Можно ли как-то снизить остроту вашего зрения?
Вопрос был задан, наступила очередь Сурина. Он должен
ответить. И колебания майора были недолгими, ведь он, в сущности, ждал этого
вопроса, хотел его услышать и точно знал, что ответит. Ну, почти точно.
- Это уже почти медицина, - полушутливо ответил
Василий, - а медицинские услуги нынче дорого стоят.
- Я это знаю.
Они договорились. Взяв огромную по тем временам взятку,
Сурин был уверен, что на этом его отношения с Рубцовым закончатся, но не тут-то
было. Лишь спустя некоторое время Сурин сообразил, что не только он сам
является владельцем компромата на Рубцова, но и Рубцов, в свою очередь,
является владельцем такой информации, разглашения которой майор Сурин хотел бы
избежать. Единожды предложенная и не отвергнутая взятка связала их обоих
накрепко. Рубцов обращался с просьбами, больше смахивающими на приказы, Сурин
их выполнял и получал за это деньги. Он быстро привык их тратить, и частенько
случалось, что денег не хватало, поэтому, получая очередной приказ-просьбу,
Василий Никанорович морщился, выполнять его не хотел, но тут же вспоминал о
строительстве дачи, о желании сменить машину на более новую или о данном жене
обещании отправить ее с детьми отдыхать на Средиземное море.
Шло время, Сурин менял должности и места службы, получал
очередные звания, но по-прежнему рядом с ним стоял Рубцов, источник доходов и
одновременно источник постоянной угрозы. И сделать с этим полковник Сурин не
мог ничего. Отношения сложились, и разрушить их было невозможно. По крайней
мере сам Василий Никанорович не знал, как это сделать без ущерба для себя,
своей карьеры и своего финансового положения.
Кирилл Яровой... Ничего не попишешь, придется выполнять.
* * *
Сегодня она позвонила мне, моя королева. Я так долго ждал,
ведь она обещала позвонить, и я верил, что она сдержит слово. Моя королева не
может быть нечестна, у нее вообще не может быть недостатков.
- Ты достал деньги? - спросила она своим восхитительным
голосом.
- Нет еще, но она заплатит, обязательно заплатит, я это
чувствую. Уже скоро.
- Я надеюсь на тебя. Ты же знаешь, мне не на кого
надеяться в этой жизни, кроме тебя. Ты не должен меня подвести.
- Я не подведу. Я хотел тебя спросить... Зачем ты
продаешь свой костюм? Неужели у тебя совсем нет денег?
- Совсем нет.
- Я его выкуплю. Он останется у тебя.
- Не нужно...
- Нет, нужно. Я хочу сделать для тебя что-нибудь
приятное.
- Спасибо. Ты мой единственный друг. Ты мне веришь?
- Верю.
Верю ли я ей? Бог мой, я за нее жизнь готов отдать. И я
сделаю все возможное и невозможное, чтобы Плетнева заплатила. Я специально
потребовал у нее двести тысяч долларов - огромные деньги, никакая кассета с
сексом этого не стоит, если речь не идет об известных политиках. Но я жду,
когда она начнет торговаться. Разумеется, я уступлю ей, постепенно снижая цену,
тогда она будет счастлива, что сумела хоть что-то выгадать, и обязательно
заплатит.
Я смотрю на себя в зеркало и вижу в нем Костю, своего
погибшего брата. Я становлюсь все больше и больше похож на него, плечи
разворачиваются, мускулы наливаются мощью, волосы светлеют и становятся гуще.
Костя живет во мне, сильный, любимый девушками, веселый, успешный. Несмотря на
близорукость, я уже несколько месяцев не ношу очки, и хотя вижу не очень
хорошо, зато без очков сходство с Костей еше разительнее. Эти перемены
становятся все заметнее с каждым днем, особенно после того, как моя королева
удостоила меня согласием принять мою помощь. Через десять дней, когда мои
родители вернутся из отпуска, они меня не узнают, им покажется, что их
маленький Кира куда-то пропал, а вместо него появился, вернулся к ним Костик.
Интересно, как они к этому отнесутся?
Мои размышления прервал звонок в дверь. Я никого не жду, ко
мне никто никогда не приходит, кроме соседей, которых мама попросила
присматривать за мной, чтобы я не заболел и не остался голодным. Наверное, это
кто-то из них.
Но в квартиру врываются трое мужчин, двое сразу же
заламывают мне руки, а третий тычет в лицо красной книжечкой, внутри которой фотография,
гербовая печать и устрашающие слова: Министерство внутренних дел Российской
Федерации. Я не успеваю прочитать больше ничего, от боли в руках и спине
темнеет в глазах.
