- Интерпол! Мы проводили специальное мероприятие в
районе станции метро "Новокузнецкая", и вы, гражданин Яровой, попали
в поле нашего зрения. Кто вы такой и что вы там делали? Для чего у вас с собой
была видеокамера? Что вы там снимали? Быстро отвечайте!
Мне очень больно, я не понимаю, что происходит, я не знаю,
что такое "специальное мероприятие", но я убежден в одном: я должен
сохранить кассеты, потому что эти кассеты - залог моего счастья. И счастья моей
королевы.
- Я ничего такого... - бормочу я. - Я ничего не снимал.
- Зачем ты носил с собой камеру? - спрашивает один из
тех, кто у меня за спиной. Я не вижу их лиц, только чувствую их смрадный запах
- смесь пота, агрессии и тупого стремления выслужиться перед начальством любой
ценой.
- Просто так. А что, нельзя?
Хватка немного ослабевает, теперь я уже могу выпрямиться, но
руками шевелить мне по-прежнему не удается.
- Повторяю, если ты не расслышал, - это снова говорит
мужчина, который стоит передо мной, - мы проводили спецоперацию. Ты должен нам
сказать, что ты делал в этом районе, кого ты там видел и кого снимал.
- Я ничего не видел... и ничего не снимал. Честное
слово.
- Это мы проверим. Где твоя камера?
Я не собираюсь отвечать, но меня сильно бьют в живот, я
падаю, с трудом поднимаюсь. Теперь меня держит только один, а двое других
обыскивают комнату и находят камеру.
- Сколько кассет ты отснял?
- Я же говорю, я вообще ничего не снимал...
Но они как будто меня не слышат, шарят по ящикам стола, по
отделениям шкафа, лезут в портфель и в спортивную сумку. Они находят все.
Я надеюсь, что они сейчас уйдут. Еще не все потеряно, я
сделаю новую запись, ведь эта шлюха Плетнева продолжает встречаться со своим
любовником. А может быть, мне удастся получить свои деньги и без новой записи,
ведь я уже передал ей образец товара, у нее не должно быть оснований
сомневаться в его качестве.
Но они не уходят. Мужчина с удостоверением выходит из
комнаты, а двое оставшихся... Я не успеваю понять, что они делают со мной.
Только вдруг осознаю, что никогда больше не увижу ее прекрасное лицо и не
услышу ее дивный голос.
Прощай, моя королева...
* * *
Желающих приобрести костюм Светланы Медведевой оказалось
всего двое. Они зарегистрировались сразу, в первые же дни после выставления
лота на торги. От провайдеров поступила информация об их именах и адресах.
- Получите - распишитесь, - Чеботаев положил перед
Настей два листка с именами участников аукциона. - Какие будут указания?
- А какие указания могут быть? Все на заданиях, только
мы с тобой возле компьютера бездельничаем. Вот и поедем, поглядим на этих
любителей молодежного рока. Как их зовутто? - Она заглянула в лежащие на столе
записи. - Елена Бобир и Кирилл Яровой.
Настя достала из сумки расческу, открыла дверцу шкафа, на
внутренней стороне которой висело зеркало, причесалась. Это тоже было новым в
ее жизни, стянутые в "хвост" длинные волосы не требовали постоянного
внимания, можно было даже расческу с собой не носить. "Не было у бабы
забот, - с внезапным раздражением подумала она. - И зачем только я затеяла эту
стрижку?" После того, как забрали щенка, настроение у Насти было почти все
время подавленным, она начинала злиться по поводу и без повода и с трудом
сдерживалась, чтобы не срываться на коллег.
Уже запирая дверь кабинета, она вдруг остановилась.
- Как их зовут? - снова спросила она и тут же сама
ответила: - Елена Бобир и Кирилл Яровой?
- Ну да, - кивнул Чеботаев. - А что?
- Ничего, - пробормотала Настя, поворачивая ключ в
замке в обратную сторону и открывая дверь. - Вернемся на минутку.
Каждое утро ее рабочий день начинался с просмотра сводок
происшествий за минувшие сутки. И где-то в этих сводках мелькала фамилия
"Яровой", Настя это точно помнила. Мелькала совсем недавно. Только
вот имя она не запомнила. Может, и не Кирилл...
Открыв сейф, она торопливо открыла папку и пробежала глазами
несколько страниц. Все верно, вот он, Кирилл Яровой, его труп обнаружен в
собственной квартире со следами насильственной смерти, милицию вызвали соседи.
- Посиди здесь, - бросила она на ходу, устремляясь к
двери. - Я сейчас.
У Короткова в кабинете сидела изысканно одетая дама, и по
выражению ее лица можно было понять, что вопросы ей задают далеко не самые
приятные. Юрий посмотрел на Настю и быстро поднял ладонь с растопыренной
пятерней, что на понятном им языке означало: я уже заканчиваю, подожди
буквально пять минут. Настя понимающе кивнула и прикрыла дверь. Она не стала
возвращаться к себе, пошла не спеша вдоль длинного коридора до конна, потом
повернула обратно. Уперлась в стену, снова развернулась и отправилась в другой
конец. Кирилл Яровой - Фанат? И кто же его, интересно знать, убил? Ведь если
она правильно себе представляла этого человека, он должен быть очень одиноким,
а у того, у кого нет друзей, и врагов не бывает. Он ни с кем нс общается, а
если и общается, то не настолько близко и интенсивно, чтобы эти отношения могли
перерасти в ведущую к убийству вражду и ненависть. Или она ошиблась, и Фанат
вовсе не псих-одиночка, он нормальный парень, у него есть друзья, а стало быть,
и те, кто может желать ему смерти. Нет, не получается, ну никак не складывается
в ее голове образ фаната рок-певицы, готового пойти на самое страшное из-за
чьего-то совершенно ерундового высказывания, и при этом имеющего устойчивый
круг общения. Или это совершенно необыкновенный тип личности, или Яровой - это
не Фанат, или во всей этой истории есть какой-то фокус.
Дверь открылась, дама вышла из кабинета Короткова, и Настя
немедленно юркнула к нему.
- Юра, меня интересует труп Кирилла Ярового, только
быстро и чтобы никуда не ехать. Поможешь? - выпалила она, не успев отойти от
двери.
- Ты сядь сначала, - усмехнулся Юра. - Вечно у тебя
пожар в одном месте. Кто такой?
- Не знаю. Он зарегистрировался на аукционе как
покупатель костюма Медведевой. А вчера обнаружен его труп. Мы сегодня получили
данные на покупателей, их всего двое, и уже собирались с Чеботаевым ехать к
ним, и вдруг я вспомнила, что видела имя Ярового в сводке. Проверила - точно
он, и адрес совпадает.
Она продолжала стоять, нервно крутя в руках шариковую ручку,
которую неизвестно зачем прихватила со стола, когда выходила из своего кабинета.
- Может, ты сядешь наконец? - сердито сказал Коротков.
- Или мне по твоей милости стоять придется?
Настя послушно села, продолжая теребить ручку.
- Так ты мне поможешь?
